Слушая сердцем

Спустя час мы въезжаем в просторный двор перед домом. Деревья в саду уже сбросили листву. Но поздние цветочки все еще выглядывали в аккуратненьких клумбах.

При входе нас встречает мама Дейва. И мне становится понятно, в кого мой супергерой унаследовал добрые угольно-карие глаза. А еще меня не приняли за курьера. Что тоже, приятно обнадеживает.

Анна Леонидовна берет наши подарки и цветы, благодарит и спешит заканчивать приготовление к празднику. Все так бы и было чудесно и радостно, если бы мы не прошли дальше в гостиную, где собралась родня Дейва.

– Стой!!! Сми-ирно! – громко останавливает нас мужчина твердо поставленным голосом, мы только порог миновали, – Приветствие по уставу!

Я от страха юркнула за супергеройскую спину. Как с утра там пристроилась, так и бегать теперь буду туда целый день, прятаться.

– Господи, когда вы уже успокоитесь, – вначале раздраженно роняет им Дейв.

Кому им, выглядывая за спиной, я рассмотрела – девять мужиков разного возраста, но все старше Дейва. Выстроились в ряд и строго смотрят на нас как на нарушителей порядка.

Мамочки! Куда я попала?!

– Тори, потерпи. А то они не отстанут, – не очень-то успокаиваюсь после его слов и слушаю дальше: – Прибыл Давид Давидович на побывку домой с Викторией Борисовной. Разрешите «вольно».

– Новому гостю троекратное ура! – отдает следующую команду тот же мужчина.

В гостиной звенит люстра от оглушительных голосов хором:

«Ура! Ура! Ура!»

– Давиды, разойдись.

Чего?!!

Какие еще Давиды?

– С моей девушкой батальон познакомился, – после этих слов Дейв вытягивает меня вперед, – Тори, запоминать много не придется. У нас в родне все мужчины – Давиды. Ну и кроме меня военные.

– А я специально узнал, что военный врач приравнивается к нам. Так что не списывай себя со счетов, – подсказывает парень, чуть старше Дейва по виду.

– Это мой двоюродный брат, чокнутый, – тихонько шепчет мне супергерой.

Вперед выходит самый старший, седой мужчина. И я догадываюсь, что дедушка.

– Давайте нам показывайте, чему вас там научили, – требовательно произносит дед, хитренько усмехаясь.

Знала бы конспекты взяла. Что ему показывать еще, ума ни приложу.

– Хочешь проверить? Ну так укладывайся на стол. Сейчас оперировать тебя буду, – не теряется в отличие от меня Дейв, – Тори, ты мой ассистент. Несите скальпель и побыстрее! Дедушку спасать надо.

Дед резко передумывает дальше продолжать проверку и отходит подальше.

– Сын, отставить шутки, – вновь обращается к нам, тот самый мужчина, который "тепло" встретил. Теперь становится ясно, что он и есть отец.

Сразу не поняла, потому что все девять мужчин, вместе с десятым Дейвом похожи между собой. И у меня глаза разбежались.

– Мы хотим видеть, что вы не просто так протираете штаны в своем университете, – продолжает отец Дейва, – А то научатся всяких терминов, корчат потом ученых из себя. Исследования никому не нужные проводят, вместо того, чтобы людей спасать. Лейтенант, на пол, ранение от пули в грудь. Виктория, принимай раненого!

Я еще не успеваю переосмыслить свое задание, как один из Давидов, около тридцати лет, падает кулем на палас. И прикидывается полутрупом.

Наклоняюсь над ним в шоке. Не столько от задания, сколько от неожиданности. К такому знакомству с родней своего парня я точно не была готова. И образ скромного одуванчика, ну никак мне здесь не поможет…

Глава 31

Дейв

Двоюродный брат валяется, того и гляди скоро захрапит. Нашел же место, где поспать.

Тори с ужасом оборачивается на меня и присаживается рядом с раненым на пол.

– Теряем лучшего бойца! Быстрее оказывай помощь, Виктория, – торопит отец, нервно расхаживая вокруг поля боя.

Сдерживаю смех, насколько возможно, маскируясь под кашель. Понимаю, что синеглазке сейчас не до веселья. Но мой ответный сюрприз удался с лихвой.

– Пульс есть, дыхание в норме, – проверяет она первым делом, и тянется расстегивать рубашку на брате в поисках дырки от пули.

Пора помогать, пока Давида-лейтенанта не списали со счетов.

Так мы и различаем друг друга по званиям, иначе совсем запутаться можно среди наводнения тезок мужской части нашей семьи.

Со мной только отдельный случай. До конца школы все, кроме родителей, называли по доброте душевной просто – глухой. Затем чуть повысился в их глазах, и кличут теперь – врач недоделанный. А я их тоже любя называю – вояками стадными или чокнутым табуном.

– Обойдется он, раздевать еще, – убираю руки Тори, от наполовину расстегнутой рубахи лейтенанта, – Зажимаем рану и ждем подкрепления. А то глянь, всё на нас тут скинули, а сами в окопе прячутся.

Синеглазка быстро входит в роль рядом со мной и ставит ладошки Давиду-лейтенанту чуть выше сердца.

– Жив хоть будет он? – наклоняется отец, с виду довольный тем, что Тори не валяется рядом с лейтенантом в обмороке от его приказов.

– После операции станет ясно, – бормочет моя девушка, с выражением лица: «Скорей бы сбежать из военного дурдома».

Зная о прожорливости лейтенанта, принимаю решение об экстренной реанимации:

– Если прямо сейчас раненый не оживет, оставим в лазарете без торта и угощений. Зачем на умирающего мамины вкусности переводить? Назначим ему строгую диету.

– Чего это меня без торта? – подскакивает с пулей в одном месте раненый туда же брат, – Врачи вы безжалостные! Дядя полковник, скажите ему, чтоб не дразнился.

Мама прерывает наш военный экзамен, приглашая к столу.

Но и тут Давиды, как сговорились. Так-то они чаще всего вменяемые. При Тори, видимо, решили, держать свой статус до конца.

– Батальон, стройся в трапезную!

Синеглазка скорей хватает меня за руку, вздрагивая от новой команды. И провожает глазами выход марша из гостиной проголодавшейся роты.

– Дейв, они все такие… такие…