Мужчина, которого она полюбила. Реальная сказка

– А вам? – официант внимательно посмотрел на Варю, и мило улыбнулся, не слащаво и учтиво, а именно мило. Парень был живым отображением национальной принадлежности ресторана. Молодой грузин (на вид их ровесник) с красивыми чертами лица располагал к себе. Хотя внешне больше был похож не на официанта, а на стилиста или хотя бы бармена. Уж очень стильно выглядела его стрижка и борода. Образ дополняло тату на тыльной стороне правой руки. У парня был набит «рукав» – надпись на грузинском.

– Я… Я буду салат с помидором и творогом надуги. Простите, если неправильно произнесла, – официант снова улыбнулся. И шашлык из мякоти ягнёнка. И, если можно, прохладную воду без газа.

– Может что-нибудь ещё? – вклинился Марк.

– Пока достаточно. Мне бы это осилить. Спасибо – последняя фраза была адресована официанту.

– Благодарю за заказ. Напитки я принесу сейчас, а первые салаты – через 15–20 минут. – Приятного вечера, – симпатичный грузин удалился.

– Почему ты не уточнил, какое вино? – спросила Варя Марка.

– Не переживай, – Марк прижимал буквы, как магнитофон, зажевывающий пленку, – хорошее принесёт.

– Ну, да, конечно, – саркастически отпарировала Варвара. – Куда уж нам.

– Варюха, не нуди.

Через три сто лика от друзей «поляна» уже ломилась от явств. Егор, которому изначально есть не очень хотелось, уплетал уже третий хачапури. Каким-то магическим образом чем больше он ел, тем больше хотелось. Сулугуни и «Саперави» прекрасно сочетались, образовывая божественное послевкусие. А потом в ход шёл сочный шашлык из телятины. Шашлык в ткемали. На столе также были хинкали с мясом и хинкали с сыром, различные лепешки, овощи с мангала и свежие кавказские сыры и чача. Вино пили только Егор и Леля. Андрей, Федя и Кеша – чачу.

Егор и Варя сидели к друг другу спиной и на приличном расстоянии, поэтому видеть друг друга не могли. Вообще, в зале каждый был занят своей компанией и выступавшими «Мгзавреби». По сторонам посетители особо не смотрели. Тарелки с едой были для них много увлекательнее, как это часто бывает, когда впервые приходишь в новый для тебя ресторан.

Гиги Дедаламазишвили читал речитатив, предворяющий композицию «Tango». Варя не понимала ни слова, но почему-то для неё текст был похож на молитву. А может это просто голос фронтмена «Мгзавреби» делал его таким. Гиги замолчал, вступили струнные. Варя начала пританцовывать плечами и головой, как делала это всегда, когда ей нравилась музыка. Марк пробовал вино, принесённые симпатичным грузином. Звонарёв с умным видом посмаковал напиток, одобрительно кивнул, и официант наполнил бокалы.

– Ну, как? – Марк вопросительно посмотрел на Варю, сделав глоток вина из своего бокала.

– Съедобно, – она прекрасно знала, какой будет следущая фраза.

– Я же говорил – произнесли они хором. Марк этого не ожидал, и расхохотался.

– Иванова, как же ты хорошо меня знаешь. Вот не будь у тебя такой скверный характер, я б на тебе женился, ей Богу.

– Не женился бы – сказала, Варя ухмыляясь и оглядываясь по сторонам, изучая интерьер.

– Почему?! – недоуменно спросил Марк.

– Потому что я, Звонарёв, знаю твой скверный характер.

– Я почти идеален, Иванова. «Почти», потому что идеальных людей не существует.

– Конечно-конечно. А главное скромный.

На столе появилась сырная тарелка, и Варя взяла свой любимый сулугуни и ещё какой-то сыр, похожий на вид, опять же её любимый, адыгейский. Марк уже успел съесть половину хачапури.

– Не понимаю, что в тебе женщины находят, – шуточно продолжила Варя, с аппетитом поедая сыр, и запивая его вином.

– Женщины находят во мне два важных качества. Даже три! Первое, у меня есть бабло. – Второе, я не урод. Третье, я ещё и не стар. Блин, я идеален.

– То-есть, они все с тобой исключительно из-за денег?

– Почему? Бывают те, у кого столько же или даже больше денег, чем у меня. Они со мной из-за секса. Есть, конечно, те, кто наивно предполагает, что я на них женюсь. Но! Русские придумали любовь, чтобы не платить. Вот так вот, деточка.

На этих словах перед Марком поставили тарелку с салатом, и он, как голодающий с Поволжья, начал его поглощать. Очень быстро.

– То-есть, ты не веришь, что кто-то может тебя полюбить просто так, бескорыстно?

– Варь, не надо бросаться вот этими красивыми словами. Вот ты мне можешь объяснить, что такое любовь? Как это понять? Я не знаю. Да, бывает что-то большее, чем физиология. Но потом, чаще всего, она начинает выносить мне мозг. И я сначала терплю, а потом посылаю её на все четыре стороны. И ничего от «доброго, светлого, вечного» не остаётся. Поэтому я больше люблю барышень, с которыми у нас изначально все по-честному, которые мне не клянутся в вечной верности, а уходя говорят «Спасибо, Марк».

Марк запил «пламенную» речь красным сухим, осушив бокал наполовину. Вариному аппетиту мешала меланхолия, поэтому она развивала мелкую моторику, пощипывая то лепешки, то сыр.

– А тебе не жаль тратить свое жизненное время на то, что изначально временно? – продолжала Варя. – Ты ведь сразу знаешь: через неделю или месяц, или полгода между вами все закончится.

– Кто тебе такое сказал?! Я искренне каждый раз верю, что нашел «ту самую», – Звонарёв поднял указательный палец к потолку, имитируя небо, – посланную мне небесами. Я верю, что мы проживем с ней долго и счастливо.

Только полная идиотка не заметила бы в этом ответе красную нить сарказма. По крайней мере, Варя была в этом уверена. Но она просто хорошо знала Марка, и, к тому же, была неглупа.

– С тобой совершенно невозможно разговаривать серьезно, – Варвара вздохнула, как вздыхают мамы, видя очередную шалость своего чада.

– Варюха, ты пойми. Хотя, нет, в этом и проблема.

– В чем?

– В том, что ты этого понять не можешь.

– Чего этого?

– Мы с тобой по-разному смотрим на мир, на жизнь, на…

– Конечно, я же с Луны.

– Да, ты с Луны. Но именно это в тебе и прекрасно. Да, в твоем мире не существует всех этих временных абонентов. А мой состоит из них. Мне нравится она сейчас, и я буду с ней сейчас. Я не хочу думать «а вдруг», «а если», «а может». Извини за выражение, но если мне хочется сегодня трахнуть красивую бабу, то я её трахну, не размышляя над тем, будет ли нам о чем поговорить утром. Извини. – Звонарёв положил правую руку к сердцу и кивнул головой.

Этот жест означал извинение за грубость. Он достаточно прожил с Варей, чтобы научиться жалеть её уши, и лишь изредка позволять себе «нецензурную нелитературную брань». Варя достаточно прожила с Марком, чтобы научиться не вспыхивать багрянцем при подобных высказываниях. В детстве она очень смущалась, когда Марк выдавал подобное. А за откровенную пошлость могла и подзатыльник отвесить.

Пока Варя и Марк обсуждали целеположение взаимоотношений мужчин и женщин, официант принес горячее. А «Мгзавреби» доиграли песню, и получали заслуженные аплодисменты. Марк осушил второй или уже третий бокал вина, и попросил принести еще бутылку.

– Иванова, ты почему не пьешь. Папочка платит.

Варя зло нахмурила брови. Она не любила этот Звонарёвский афоризм, объясняя это тем, что чувствует себя проституткой или содержанкой. Марк об этом знал.

– Не хочется ничего – отрезала Иванова.

– А тебе надо сегодня выпить, – Марк подлил в Варин бокал вина – не побоюсь этого слова, напиться тебе сегодня надо. Давай-давай. Это ж лекарство.

Варя сделала глоток вина.

– До дна! – запротестовал Марк. – Пей до дна, пей до дна, – и он изобразил барабанную дробь, ударяя ладонями по столу.

Варвара осушила бокал, и друг тут же налил ей новый.