Охота

Сначала Ричард принял все за дурацкий розыгрыш. Его руки, в которых он сжимал ремень почти неподъемной сумки, чуть подрагивали от напряжения и плохо скрываемой ненависти к стоящему на борту человеку.

– Мистер Эвер, какая неприятная встреча, – процедил Ричард сквозь зубы, – сколько лет, сколько зим.

–Прекращайте паясничать и садитесь в лодку, Смит. И не надо на меня смотреть, как на воплощение вселенского зла, что за ребячество, в самом деле!

Пол Эвер, бывший начальник Ричарда Смита, с которым они работали в “Физерстоун и Ко”, был привычно угрюм и агрессивен. Будто бы не было трех лет, будто бы Ричард не вылетел с должности из-за того, что этот экземпляр застукал его с Эмили в подсобке. Эмили, конечно, была на тот момент женой Пола, но, во-первых, она долго убеждала Ричарда в том, что они вот-вот разведутся, а во-вторых, служебный роман – это не повод губить карьеру подчиненного. Ладно, хорошо, Ричарду все еще было неимоверно стыдно. И Эвер был прав по-своему, но Ричард не собирался проводить мистера Эвера сквозь лабиринты собственной совести ни тогда, ни тем более сейчас.

Он бросил сумку бывшему начальнику, и тот легко поймал ее, а затем втянул Ричарда на лодку.

– Полный вперед, мистер Грин! Пассажир на борту!

Капитан судна прибавил хода, а Пол нацепил на голову бывшего подчиненного здоровенную фуражку.

– Спрячьте лицо, Смит, а лучше и все остальное. За вашу голову назначено неплохое вознаграждение. В трюме вы найдете все необходимое для маскировки. Постарайтесь уложиться в полчаса.

–Куда мы направляемся? И как вы вообще оказались во все это втянуты?

–Маскировка, мистер Смит. Потом ответы на ваши вопросы. Научитесь уже, наконец, подчиняться приказам начальства.

–Вы мне больше не начальник.

–Чему я бесконечно радуюсь каждую свободную минуту, коих у меня не так много. Трюм. Маскировка. Сейчас же.

Ричард заскрипел зубами от ярости, но повиновался.

В трюме было темновато, но света все же было достаточно для того, чтобы рассмотреть на едва умещавшуюся гору одежды и каких-то предметов на столе. “Кажется, Пол Эвер ухитрился ограбить костюмерную мастерскую”,– невольно восхитился Ричард, перебирая коллекцию накладных бород, носов и париков. В отдельном пакете лежала краска для волос. Ричард изучил упаковку и решил ограничиться стрижкой, новой одеждой и огромными квадратными очками, придававшими ему несколько придурковатый вид.

“Мистер Эвер будет просто счастлив, наконец моя внешность и умственные способности будут гармонично сочетаться между собой”,– хмыкнул про себя Ричард.

Ровно через тридцать минут Пол спустился к нему и немного разочарованно покачал головой.

–Мистер Смит, это детский сад. Отдайте мне ножницы.

–Мистер Эвер, я не буду оправдываться, но, знаете ли, как-то мне не приходилось прятаться и убегать от непонятной международной секты, которая почему-то решила, что моя смерть принесет их лидеру процветание и вечную молодость.

Пол покачал головой и с силой усадил Ричарда на стул. Затем перехватил остатки торчащих клочьями волос резинкой у основания черепа, отрезал все, что было ниже. Его движения были четкими и аккуратными, похожими на работу конвейера. Голова Ричарда заметно полегчала.

–Вам повезло, что мы изменили маршрут. У нас в запасе почти шестнадцать часов. Успеем вас обезобразить до такого состояния, что родная мать не признает.

“Она и так не признает. Она мертва”, – хотел съязвить Ричард, но передумал.

Они выбрались наверх уже ближе к закату – лодка вышла в совершенно безлюдные места промеж двух мраморных скал. Синяя вода, больше похожая на поверхность Ионического моря, искрилась на солнце. Шли неспешно вверх по течению, и Ричард любовался зеленью сосен, птицами, которые кружили почти на уровне перистых облаков, игрой света и тени на испещренных временем камнях.

Адреналин был его постоянным спутником всю первую неделю. Он почти не ел и спал урывками – все время казалось, что кто-то ходит за дверью, шуршит за окном очередного отеля в попытке как можно тише его открыть и добраться до него.

То, что он все-таки избежал жертвоприношения – чистой воды случайность.

Мистер Эвер вылез наверх, одетый в непривычно мешковатую, сильно поношенную одежду. Впрочем, и сам Ричард выглядел затасканным, как свитер его давно почившего отца, в котором тот годами работал в мастерской.

Пол неотрывно смотрел на мраморные скалы и воду, выискивая в них что-то, понятное лишь ему. Пока Ричард собирался с духом, именно он первым нарушил молчание:

– Вам, вероятно, интересно, какое отношение я имею к происходящим с вами событиям?

На Ричарда он не смотрел.

–Да. Очень. Буду вам крайне признателен.

–Вы знаете, как зовут главу “Детей Артемиды”? Ту милую даму, которая объявила на вас священную охоту?

– Диана. Старшая сестра Диана. Мы… в общем, знакомы. Собственно, она отсчитывала положенную фору. Производит впечатление двинутой на всю головушку. Называла меня Олененком, рисовала эти чудные ритуальные рога мне на лбу.

–О, она всегда была той еще художницей. А уж делить с ней комнату в детстве было, не сомневайтесь, одним из самых специфических опытов в моей жизни. А ее дурацкие уменьшительно-ласкательные прозвища? Олененок, ха. Она меня называла Лучиком, представьте себе.

– Вы родственники?

–Двойняшки.

Ричарда захлестнула паника. Он моментально собрался, лихорадочно пытаясь прикинуть, сможет ли он доплыть до берега до того, как его нагонит лодка. Ну или его застрелят. Или он просто утонет— вода совершенно точно была ледяной.

–Не стоит вам столь явственно демонстрировать отсутствие выдержки. Доставлять вас Детям Артемиды я совершенно точно не собираюсь. Видите ли, мистер Смит, наши с Дианой родители погибли при очень тревожных обстоятельствах. Нам было шестнадцать, отец и мать хотели взять нас на первую охоту, но я заболел, и они уехали втроем. Вернулась только Диана. Несчастный случай – вот как полиция объяснила это. Они сказали, что моя мать случайно застрелила отца, а когда осознала, что случилось, не выдержала и наложила на себя руки.

Ричард отчетливо почувствовал, как по его спине пробежал холодок.

–А когда Диана присоединилась к детям Артемиды?

–Через полгода после инцидента.

–Думаете, в смерти ваших родителей как-то замешана ваша сестра?

–Возможно, это просто совпадение, и травматический опыт спровоцировал дальнейшие… изменения. Или они были первыми жертвами во имя Артемиды. Я не знаю, мистер Смит. Не уверен, что хочу знать. Но в мои планы входит остановить это безумие.

–И все же, я не слишком понимаю, почему вы мне помогаете. Я расстроил ваш брак. Мы почти не знакомы, друзьями мы не были и до происшествия с Эмили.

–Вы думаете, вы первый, кого моя сестра и ее милые последователи объявили священной жертвой? – Пол явно злился, он выплевывал каждое слово, но тон его голоса оставался прежним, вежливо-отстраненным, – Вынужден вас огорчить, мистер Смит, вы вовсе не уникальны. Я достаточно давно работаю с сектами и крупными религиозными организациями. Собственно, если быть до конца откровенным, мы с моей бывшей женой внедрились в “Физерстоун и Ко”, чтобы вывести на чистую воду их верхушку. Религиозных фанатиков не так уж и мало, вы удивитесь, но они прямо кишат в крупных коммерческих структурах. Что касается моего брака… Вы стали, скажем так, последним камушком, разбившем наш стеклянный семейный замок. Я злился, мистер Смит, и все еще злюсь на вас, но я не убиваю людей. И, знаете, при всей той мерзости, на которую вы способны, вы не заслуживаете смерти просто из-за того, что оказались не в том месте и не в то время.

–Ричард.

–Что?

–Меня зовут Ричард. Думаю, спасение моей шкуры позволит обойтись нам в дальнейшем без “Мистера Смита”.

–Хорошо, Ричард. Зовите меня Полом, – протянул ему руку бывший начальник, нынешний случайный союзник и спаситель. И Ричард крепко пожал ее.

Солнце почти зашло, и небо, и вода окрасились багровым светом.

–У вас есть план, Пол?

–Конечно. У меня всегда есть план, и не один. Я же действительно неплохой стратегический менеджер, мистер… хм, Ричард.

–Озвучите цели?

–Власть над миром, разумеется. Раскрытие тайн вселенной. Попутно – спасение вашей оленьей шкурки и прекращение деятельности организаций по типу “Детей Артемиды”.

–Я как приземленный человек больше всего интересуюсь моментом со спасением. Что вы намерены делать? Диана объявила меня в розыск по всей стране, а с учетом того, что в верхушке “Детей Артемиды” немало местных военных, то, кажется, у меня серьезные проблемы.

Пол вглядывался в горизонт так пристально, будто бы в районе скалистого берега находилась огромная книга, открытая на странице “Как взаимодействовать с тотальными идиотами”.

–Мы уйдем через Топь.

Ричард невольно вздрогнул. Топь была на севере, простиралась через всю пограничную зону. Безжизненное и гиблое местечко – из-за магнитных аномалий там сбоила техника, по самим болотам можно было продвигаться только на лодке. Граница действительно фактически не охранялась и не патрулировалась с земли, но и дураков, которые рискнут ее пересечь, не то, чтобы было много. Где-то в глубине болот жили староверы – язычники, у которых из благ современной цивилизации были разве что периодически долетавшая до них гуманитарная помощь. Пересечь Топь пешком и выйти уже со стороны Кельтварской Республики? Не то, чтобы невозможно, но определенно за гранью понимания Ричарда.

– И каким, прошу меня простить, образом мы через нее пройдем?

– Я договорюсь со староверами, пару недель или месяцев побудем у них. Дальше по обстоятельствам, но вообще, думаю, местные вполне смогут нас провести до Кельтвара. Потом попросим для вас политическое убежище. Мне выпишут штраф за пересечение границы в неположенном месте, но у меня двойное гражданство, так что ничего особо страшного быть не должно.

–А почему бы староверам не сдать меня или вас сектантам, и не получить свою награду?

Мистер Эвер пожал плечами, но ничего не сказал. Ричард, в котором кипела нервозность, невольно отметил сходство с античной статуей, присущее его бывшему начальнику: мраморная белая кожа, абрис мускулов под свободной льняной затасканной рубашкой, золотистые кудри, правильный во всех отношениях профиль. Да, Пол выглядел уставшим и потускневшим, рубашка была явно не первой свежести (а свежесть, как известно, бывает исключительно одна), но усталость и бессилие все равно не делали его менее… впечатляющим, что ли?

Зашло солнце, и сумрак мягко опутывал скалы чернильной паутиной. Ночь вступала в свои права, безлунная, тихая, тревожная. Пол спал прямо на палубе, укрывшись огромной тяжелой курткой, предварительно наказав отдохнуть и Ричарду – вскоре после рассвета им предстояло спешиться и пройти по топям не меньше тридцати километров. Ближе к поселению староверов лодка проехать просто не могла: капитан и так рисковал.

Ричард не мог уснуть, лежал на палубе в полудреме, но никак не получалось провалиться во что-то более глубокое. Ему чудились перешептывания в плеске воды, морские чудовища, случайно забредшие на речное дно, Дети Артемиды, спрятавшиеся в трюме, капитан, который оказывался огромной хищной птицей, Пол, стреляющий в него из серебряного лука своей сестры. И, едва задремав, он просыпался раз за разом, потому что не мог этого видеть и слышать. Перед рассветом он сдался и просто сел, привалившись к борту, разглядывая из-под полуприкрытых век силуэт капитана. С рассветом проснулся и Пол –резко, как будто бы и не спал, поднялся, сосредоточенными, совсем не сонными, но усталыми глазами нашел Ричарда. Потом, кутаясь в куртку, пошел к капитану широкими чеканными шагами.

Река явно постепенно превращалась в болото, тина и мелкие водоросли окружали лодку со всех сторон: капитан шел тихим ходом, опасаясь, как бы не накрылся мотор. Скалы сменились лесом – по большей части еловым и сосновым. Все трое – Ричард, Пол и капитан (Ричард мысленно обругал себя, Эвер же говорил, как его зовут) жевали галеты, передавая друг другу термос с горячим чаем.

Около часа спустя на правом берегу показались чуть покосившиеся деревянные мостки, к которым и направил лодку немногословный капитан. Пол ушел за своим рюкзаком и сумкой Ричарда, пока последний перепрыгивал с борта на причал. Затем Пол перекинул вещи, кратко пожал капитану руку и также спрыгнул с лодки. Воздух был влажным и тягучим, солнце с трудом пробивалось через кроны старых елей. Лес был похож на легкие курильщика с сорокалетним стажем – темный, маслянистый и совсем больной. В его глубине влажным отблеском виднелись островки чистой воды.

Пол преувеличенно-бодро закинул на плечо рюкзак и, насвистывая, направился в самую гущу деревьев.

И Ричард, конечно, пошел за ним. Через несколько минут он оглянулся, чтобы посмотреть на причал, но так и не смог найти тот самый просвет в мельтешащих пятнах зеленого, серого, черного.

Он шел шаг в шаг за мистером Эвером, который подозрительно уверенно двигался глубже в лес. Через час – или целую вечность— Ричард в первый раз провалился по колено в трясину. Он быстро выбрался, даже без помощи Пола, который без улыбки протянул ему руку, но брюки и ботинки стали отвратительно-мокрыми.

Где-то в вышине кричала птица, но ни Пол, ни Ричард не проронили ни слова с тех пор, как покинули лодку.

Они шли уже несколько часов в этой давящей на уши тишине. Сумка, оттягивавшая плечо в самом начале пути, почти перестала ощущаться. Ричард ловил себя на мысли, что не знает, как именно Пол ориентируется в лесу – компаса у него не было (да и в условиях магнитной аномалии тот был почти бесполезным), болото казалось абсолютно одинаковым, куда ни глянь, неясно было, с какой именно стороны светило солнце – свет был рассеянным. Ричард было попытался вспомнить способы определения стороны света по мхам. Где мох, там и север. Вот только мхи покрывали все стволы деревьев и большую часть пространства под ногами, а значит, север был везде.

А потом Пол провалился по пояс в ледяное болото.

–Да чтоб тебя волки голышом драли! Ненавижу! – взвыл он, пытаясь удержать равновесие,– Ричард, освободи сумку, и вытащи меня. Ближе не подходи, меня затягивает.

Ричард послушно отправил на мягкий лесной мох воду, пятидесяти миллилитровую бутылочку виски Writers Tears, документы в зип-локе, галеты и батончики, зажигалку, нож, записную книжку, завернутую в прозрачный пакет, наушники и запасной аккумулятор. Затем Ричард аккуратно приблизился к Полу, лег и, удлинив ручку до максимума, забросил ее в сторону бывшего начальника. Пол зацепился за ремень и попытался выбраться. На четвертый или пятый рывок дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. Обычно невозмутимый, Пол полз, ругаясь на болото, сектантов и жизнь в целом. Ричард изо всех сил тянул Эвера на себя, выплевывая возмущение не менее экспрессивно. Наконец, Пол выбрался на устойчивый клочок суши и обессилено лег, пытаясь отдышаться. Они засмеялись, не сговариваясь, давясь смехом как плохо пережеванным пирогом, и это звучало так дико и неуместно в этом мрачном месте.

–Умереть в болоте, спасая от полоумной сестрицы и ее серебряного лука бывшего подчиненного, из-за которого развелся с женой. Потрясающе. Не хватает только толпы зомби. Или людей, висящих на деревьях как елочные игрушки – август, самое время для праздника.

–Какие у вас кровожадные фантазии. Пол, у вас есть запасная одежда?

Запасные брюки были. А вот ботинки и у одного, и у второго были в единственном и весьма мокром экземпляре. Пол сетовал о том, что он не успел захватить резиновые сапоги.

– Я планировал добросить вас до следующего судна нашей маленькой организации, там было все необходимое. Кроме того, местных староверов я особо не знаю, а на “Марте”, второй лодке, была Эмили, она как раз наладила с ними контакт. Да, Эми тоже состоит в наших рядах, Ричард, не надо на меня так смотреть. Она антрополог, если вы забыли. Или не знали. Возможно, на разговоры о личном у вас просто не было времени. Но Эми не вышла на связь. Вряд ли с ней что-то серьезное, может, на них просто вышел кто-то из Детей, и они решили не рисковать и не светиться. В любом случае, я принял решение воплощать план в одиночку.

–А как вы ориентируетесь здесь? Я не вижу дороги или тропы, компасом вы не пользуетесь, техникой тоже. Откуда вы вообще можете знать, что мы движемся в правильном направлении?

–Вы не очень наблюдательны, Ричард. Учитесь вглядываться в детали. Как расположены деревья, которые нас окружают?

–Довольно хаотично.

–А вы присмотритесь. Ищите что-то искусственное, чего не должно быть в лесу.

Ричард попробовал. И попробовал еще раз. Вокруг был темный лес и начало сотен и сотен километров болот.

И все же, здесь действительно была какая-то системность. Деревья, по большей части, росли хаотично. Но некоторые кучковались – три-четыре-пять молодых побегов или уже взрослых елей. Справа. Слева. И снова справа, каждые двадцать-тридцать метров.

–Эти группы деревьев?

–Да. Ориентиры. Одни из. Как вы понимаете, деревья растут медленно. Иногда падают. Присмотритесь к стволу вон той очаровательной елочки.

Ричард внимательно вгляделся в дерево. Потом подошел поближе и еще пристальнее присмотрелся – зрение у него не то, чтобы было отвратительным, но все же небольшая близорукость была ему свойственна.

На стволе была пометка, сделанная темной краской. Овал и разделяющая его надвое линия, размером не больше половины ладони. Издалека и при плохом освещении его не было видно совсем, но если знать, что искать, или подойти поближе, не возникало никаких сомнений в искусственном происхождении этого знака.

Он вернулся к Полу, протянул бутылочку с виски. Тот открутил маленькую крышку, понюхал содержимое и сделал крошечный глоток. Ричард, взяв протянутую ему обратно стеклянную емкость, зеркально повторил последовательность действий бывшего шефа: вдохнул запах “Слез Писателя” – дуб, смола, яркий спиртовой дух, почему-то табак – затем чуть-чуть отпил и закрыл крышкой. Из пятидесяти миллилитров осталась половина – они были крайне скупы.

–Остальное предлагаю выпить, когда вся эта канитель закончится.

–Согласен. Идем дальше?

Пол согласно кивнул и поднялся на ноги. Они быстро собрали разбросанные по мху вещи Ричарда в его заляпанную болотной жижей сумку и продолжили движение в глубину леса, еще более осторожно и медленно, чем двигались до этого.

Через пару часов, успев обсудить и местную природу, и детей Артемиды, и даже Эмили и их бывшую работу (Ричард, наконец, как следует извинился перед Полом, но тот только отмахнулся, сказав, что все уже отболело), они вышли к небольшому озерцу с чистой, незаболоченной водой. На противоположном берегу виднелись деревянные мостки, похожие на те, на которые они высадились за несколько часов до этого. У самой воды сидела девочка, одетая в грязную куртку. Она била поверхность озера веткой, молча, сосредоточенно. Пол кивнул на силуэты деревянных домов в глубине: там же видны были мужики, четверо, все как один бородатые, заросшие, в высоких кожаных сапогах и кепках, надвинутых на глаза. Они сидели у одного из домов на лавке, с кружками в руках и о чем-то переговариваясь, глядя в сторону вышедших из леса Пола и Ричарда.

–Ты уверен, что они нас не… ну не знаю, не прогонят? Убьют и скормят местным свиньям?

–Староверы не держат свиней. Только кур и коз, насколько мне известно.

–Я о них ничего не знаю. Расскажешь? – осторожно поинтересовался Ричард, перехватывая сумку поудобнее. Промокшие ноги неприятно морозило, и он пытался отвлечься от болот и неприятно хлюпающей в ботинках воды.

–Я тоже не большой специалист. Несмотря на то, что называют себя староверами, на самом деле они язычники. Закрытое поселение, живут здесь больше трехсот лет, с тех пор, как имперцы объявили язычников вне закона. Обычно неохотно идут на контакт. Вроде бы впускали группу антропологов сюда пожить лет двадцать назад, спокойно восприняли новости о современном мире, вышли на несколько лет, но вернулись. Говорят, здесь спокойнее. Из общины почти никто не уходит во внешний мир, а если уходят, обрывают все контакты. А, им доставляют гуманитарную помощь на тот причал, с которого мы с тобой начинали, пару раз в год, и поскольку они все-таки контактируют с внешним миром, врачи делают прививки всем детям и передают лекарства.

Девочка, завидев приближающихся чужаков, выбросила ветку и убежала, мужчины тоже куда-то исчезли, но навстречу им уже шла худощавая женщина лет сорока. Когда расстояние между ними сократилось, она оскалилась в их сторону и вполне дружелюбно спросила, не заблудились ли они. В ее речи проскальзывали тягучие и округлые окающие звуки.

–Мне нужно поговорить с вашим старшим. Если не возражаете.

–Отчего бы и не поговорить. Имена ваши какие будут?

–Я Пол. Это Ричард.

–Пол, значит. Ну, пойдемте.

В поселении было несколько десятков домиков, по большей части, деревянных срубов. Угрюмые люди – явно преобладали старики – провожали недобрым взглядом Ричарда и Пола. Чужакам явно были не рады, но убивать или выпроваживать не спешили. Несколько детей с любопытством выглядывали из-за низкой деревянной двери, и Ричард попытался изобразить максимально дружелюбную улыбку, но те, завидев, что пришелец смотрит на них, с визгом убежали вглубь дома. Наконец, женщина вывела их к ничем не отличающемуся от всех прочих одноэтажному домику, трижды постучала и крикнула низким грудным голосом “Араве! С Топи принесло! Двое!”.

Из глубины дома кто-то ответил ей одобрительным гулом, и женщина гостеприимно распахнула дверь и впустила мужчин в неосвященный предбанник, в котором пахло травами и сыростью. Где-то слева стучали копытами козы, и короткие отрывистые “Ме-е-е-е!” были больше похожи на кваканье огромных лягушек. Ричард на секунду представил, что в хлеву, на искусственно сконструированном маленьком болоте, сидят огромные, в человеческие рост, жабы, и квакают, требуя от людей мух и мяса.

–Доброго вечера, люди,– чуть хрипловато произнес старейшина, бесшумно подошедший к ним со стороны основных комнат, – Замерзли?

–Очень, – честно сказал Ричард.

–Тогда идите к печке, грейтесь. А я вам сейчас соображу горячего отвара. Топь легкомыслия не терпит. Надо бы и очиститься от нее, раз уж провалились в болото.

Мужчина – Ричард в полумраке не мог определить его возраста – проводил их к глиняной печке, выдал теплые шерстяные рубашки и штаны, огромные кружки с чем-то пахнущим брусникой и клюквой. Едва пригубив напиток, Ричард едва не застонал от удовольствия – было вкусно просто невероятно. Осушив кружку, он почувствовал, что все его тело расслабляется. Черты Пола тоже немного смягчились, из глаз исчезла настороженность. Он ненадолго отвел в сторону старейшину, негромко рассказывая ему что-то. Араве дважды покачал головой, потом, почесав нос, с сомнением кивнул. Пол громко и отчетливо принялся благодарить, и Ричард, слегка задремавший от тепла и чувства безопасности, встрепенулся.

–Завтра начнем местным помогать, надо же как-то отплатить за гостеприимство. Ты руками работать умеешь?

–Ну, лампочку вкрутить или гвоздь забить точно смогу, а вот что-то сложнее – сомневаюсь.

–Значит, будем импровизировать на ходу.

Пол опустился рядом с новой кружкой горячего напитка, с видимым удовольствием принялся прихлебывать его маленькими глотками.

–Пол.

–Ммм?

–Спасибо.

–Пожалуйста, Ричард.

Они уснули, прислонившись к теплой печи, уставшие после долгого перехода через лес и топь.

Ричарду приснилась брусничная поляна. Он наклонился, сорвал пару ягод и впился пальцами в упругую кожицу, растер ягоды между пальцами, поднес руку к носу и вдохнул нежный и одновременно резкий запах спелых ягод. Светлая кашица оставила легкое ощущение липкости, и Ричард слизал ее, зажмурившись от удовольствия. Сглотнув сок, он как подкошенный упал на колени и стал судорожно поглощать бруснику – не только ягоды, ветки, зеленые свежие листья, веточки. Кусты разрывали его тело, но он все никак не мог остановиться.

Ричард проснулся с судорожным вдохом и сел. Тяжелая оленья шкура сползла на пол. Пол встревоженно поморщился во сне. В доме было темно, печь и свечи давно догорели, и сквозь окно скользил рассеянный серебряный свет полной луны.

Ричард, стараясь двигаться бесшумно, скользнул в предбанник, натянул тянувшие сыростью ботинки и тихонько вышел наружу. Поселение староверов спало, убаюканное стелящимся низко туманом и сверкающими плевками звезд над крышами. Было неестественно тихо – в городе, да и в лесу Ричард никогда не слышал такой тишины. Его колотило от холода, но идти назад не хотелось, хотелось постоять еще немного, впитывая в себя ощущение странного единения со вселенной.