Охота

–Хорошо, Ричард. Зовите меня Полом, – протянул ему руку бывший начальник, нынешний случайный союзник и спаситель. И Ричард крепко пожал ее.

Солнце почти зашло, и небо, и вода окрасились багровым светом.

–У вас есть план, Пол?

–Конечно. У меня всегда есть план, и не один. Я же действительно неплохой стратегический менеджер, мистер… хм, Ричард.

–Озвучите цели?

–Власть над миром, разумеется. Раскрытие тайн вселенной. Попутно – спасение вашей оленьей шкурки и прекращение деятельности организаций по типу “Детей Артемиды”.

–Я как приземленный человек больше всего интересуюсь моментом со спасением. Что вы намерены делать? Диана объявила меня в розыск по всей стране, а с учетом того, что в верхушке “Детей Артемиды” немало местных военных, то, кажется, у меня серьезные проблемы.

Пол вглядывался в горизонт так пристально, будто бы в районе скалистого берега находилась огромная книга, открытая на странице “Как взаимодействовать с тотальными идиотами”.

–Мы уйдем через Топь.

Ричард невольно вздрогнул. Топь была на севере, простиралась через всю пограничную зону. Безжизненное и гиблое местечко – из-за магнитных аномалий там сбоила техника, по самим болотам можно было продвигаться только на лодке. Граница действительно фактически не охранялась и не патрулировалась с земли, но и дураков, которые рискнут ее пересечь, не то, чтобы было много. Где-то в глубине болот жили староверы – язычники, у которых из благ современной цивилизации были разве что периодически долетавшая до них гуманитарная помощь. Пересечь Топь пешком и выйти уже со стороны Кельтварской Республики? Не то, чтобы невозможно, но определенно за гранью понимания Ричарда.

– И каким, прошу меня простить, образом мы через нее пройдем?

– Я договорюсь со староверами, пару недель или месяцев побудем у них. Дальше по обстоятельствам, но вообще, думаю, местные вполне смогут нас провести до Кельтвара. Потом попросим для вас политическое убежище. Мне выпишут штраф за пересечение границы в неположенном месте, но у меня двойное гражданство, так что ничего особо страшного быть не должно.

–А почему бы староверам не сдать меня или вас сектантам, и не получить свою награду?

Мистер Эвер пожал плечами, но ничего не сказал. Ричард, в котором кипела нервозность, невольно отметил сходство с античной статуей, присущее его бывшему начальнику: мраморная белая кожа, абрис мускулов под свободной льняной затасканной рубашкой, золотистые кудри, правильный во всех отношениях профиль. Да, Пол выглядел уставшим и потускневшим, рубашка была явно не первой свежести (а свежесть, как известно, бывает исключительно одна), но усталость и бессилие все равно не делали его менее… впечатляющим, что ли?

Зашло солнце, и сумрак мягко опутывал скалы чернильной паутиной. Ночь вступала в свои права, безлунная, тихая, тревожная. Пол спал прямо на палубе, укрывшись огромной тяжелой курткой, предварительно наказав отдохнуть и Ричарду – вскоре после рассвета им предстояло спешиться и пройти по топям не меньше тридцати километров. Ближе к поселению староверов лодка проехать просто не могла: капитан и так рисковал.

Ричард не мог уснуть, лежал на палубе в полудреме, но никак не получалось провалиться во что-то более глубокое. Ему чудились перешептывания в плеске воды, морские чудовища, случайно забредшие на речное дно, Дети Артемиды, спрятавшиеся в трюме, капитан, который оказывался огромной хищной птицей, Пол, стреляющий в него из серебряного лука своей сестры. И, едва задремав, он просыпался раз за разом, потому что не мог этого видеть и слышать. Перед рассветом он сдался и просто сел, привалившись к борту, разглядывая из-под полуприкрытых век силуэт капитана. С рассветом проснулся и Пол –резко, как будто бы и не спал, поднялся, сосредоточенными, совсем не сонными, но усталыми глазами нашел Ричарда. Потом, кутаясь в куртку, пошел к капитану широкими чеканными шагами.

Река явно постепенно превращалась в болото, тина и мелкие водоросли окружали лодку со всех сторон: капитан шел тихим ходом, опасаясь, как бы не накрылся мотор. Скалы сменились лесом – по большей части еловым и сосновым. Все трое – Ричард, Пол и капитан (Ричард мысленно обругал себя, Эвер же говорил, как его зовут) жевали галеты, передавая друг другу термос с горячим чаем.

Около часа спустя на правом берегу показались чуть покосившиеся деревянные мостки, к которым и направил лодку немногословный капитан. Пол ушел за своим рюкзаком и сумкой Ричарда, пока последний перепрыгивал с борта на причал. Затем Пол перекинул вещи, кратко пожал капитану руку и также спрыгнул с лодки. Воздух был влажным и тягучим, солнце с трудом пробивалось через кроны старых елей. Лес был похож на легкие курильщика с сорокалетним стажем – темный, маслянистый и совсем больной. В его глубине влажным отблеском виднелись островки чистой воды.

Пол преувеличенно-бодро закинул на плечо рюкзак и, насвистывая, направился в самую гущу деревьев.

И Ричард, конечно, пошел за ним. Через несколько минут он оглянулся, чтобы посмотреть на причал, но так и не смог найти тот самый просвет в мельтешащих пятнах зеленого, серого, черного.

Он шел шаг в шаг за мистером Эвером, который подозрительно уверенно двигался глубже в лес. Через час – или целую вечность— Ричард в первый раз провалился по колено в трясину. Он быстро выбрался, даже без помощи Пола, который без улыбки протянул ему руку, но брюки и ботинки стали отвратительно-мокрыми.

Где-то в вышине кричала птица, но ни Пол, ни Ричард не проронили ни слова с тех пор, как покинули лодку.

Они шли уже несколько часов в этой давящей на уши тишине. Сумка, оттягивавшая плечо в самом начале пути, почти перестала ощущаться. Ричард ловил себя на мысли, что не знает, как именно Пол ориентируется в лесу – компаса у него не было (да и в условиях магнитной аномалии тот был почти бесполезным), болото казалось абсолютно одинаковым, куда ни глянь, неясно было, с какой именно стороны светило солнце – свет был рассеянным. Ричард было попытался вспомнить способы определения стороны света по мхам. Где мох, там и север. Вот только мхи покрывали все стволы деревьев и большую часть пространства под ногами, а значит, север был везде.

А потом Пол провалился по пояс в ледяное болото.

–Да чтоб тебя волки голышом драли! Ненавижу! – взвыл он, пытаясь удержать равновесие,– Ричард, освободи сумку, и вытащи меня. Ближе не подходи, меня затягивает.

Ричард послушно отправил на мягкий лесной мох воду, пятидесяти миллилитровую бутылочку виски Writers Tears, документы в зип-локе, галеты и батончики, зажигалку, нож, записную книжку, завернутую в прозрачный пакет, наушники и запасной аккумулятор. Затем Ричард аккуратно приблизился к Полу, лег и, удлинив ручку до максимума, забросил ее в сторону бывшего начальника. Пол зацепился за ремень и попытался выбраться. На четвертый или пятый рывок дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. Обычно невозмутимый, Пол полз, ругаясь на болото, сектантов и жизнь в целом. Ричард изо всех сил тянул Эвера на себя, выплевывая возмущение не менее экспрессивно. Наконец, Пол выбрался на устойчивый клочок суши и обессилено лег, пытаясь отдышаться. Они засмеялись, не сговариваясь, давясь смехом как плохо пережеванным пирогом, и это звучало так дико и неуместно в этом мрачном месте.

–Умереть в болоте, спасая от полоумной сестрицы и ее серебряного лука бывшего подчиненного, из-за которого развелся с женой. Потрясающе. Не хватает только толпы зомби. Или людей, висящих на деревьях как елочные игрушки – август, самое время для праздника.

–Какие у вас кровожадные фантазии. Пол, у вас есть запасная одежда?

Запасные брюки были. А вот ботинки и у одного, и у второго были в единственном и весьма мокром экземпляре. Пол сетовал о том, что он не успел захватить резиновые сапоги.

– Я планировал добросить вас до следующего судна нашей маленькой организации, там было все необходимое. Кроме того, местных староверов я особо не знаю, а на “Марте”, второй лодке, была Эмили, она как раз наладила с ними контакт. Да, Эми тоже состоит в наших рядах, Ричард, не надо на меня так смотреть. Она антрополог, если вы забыли. Или не знали. Возможно, на разговоры о личном у вас просто не было времени. Но Эми не вышла на связь. Вряд ли с ней что-то серьезное, может, на них просто вышел кто-то из Детей, и они решили не рисковать и не светиться. В любом случае, я принял решение воплощать план в одиночку.

–А как вы ориентируетесь здесь? Я не вижу дороги или тропы, компасом вы не пользуетесь, техникой тоже. Откуда вы вообще можете знать, что мы движемся в правильном направлении?

–Вы не очень наблюдательны, Ричард. Учитесь вглядываться в детали. Как расположены деревья, которые нас окружают?

–Довольно хаотично.

–А вы присмотритесь. Ищите что-то искусственное, чего не должно быть в лесу.

Ричард попробовал. И попробовал еще раз. Вокруг был темный лес и начало сотен и сотен километров болот.

И все же, здесь действительно была какая-то системность. Деревья, по большей части, росли хаотично. Но некоторые кучковались – три-четыре-пять молодых побегов или уже взрослых елей. Справа. Слева. И снова справа, каждые двадцать-тридцать метров.

–Эти группы деревьев?

–Да. Ориентиры. Одни из. Как вы понимаете, деревья растут медленно. Иногда падают. Присмотритесь к стволу вон той очаровательной елочки.

Ричард внимательно вгляделся в дерево. Потом подошел поближе и еще пристальнее присмотрелся – зрение у него не то, чтобы было отвратительным, но все же небольшая близорукость была ему свойственна.

На стволе была пометка, сделанная темной краской. Овал и разделяющая его надвое линия, размером не больше половины ладони. Издалека и при плохом освещении его не было видно совсем, но если знать, что искать, или подойти поближе, не возникало никаких сомнений в искусственном происхождении этого знака.

Он вернулся к Полу, протянул бутылочку с виски. Тот открутил маленькую крышку, понюхал содержимое и сделал крошечный глоток. Ричард, взяв протянутую ему обратно стеклянную емкость, зеркально повторил последовательность действий бывшего шефа: вдохнул запах “Слез Писателя” – дуб, смола, яркий спиртовой дух, почему-то табак – затем чуть-чуть отпил и закрыл крышкой. Из пятидесяти миллилитров осталась половина – они были крайне скупы.

–Остальное предлагаю выпить, когда вся эта канитель закончится.

–Согласен. Идем дальше?

Пол согласно кивнул и поднялся на ноги. Они быстро собрали разбросанные по мху вещи Ричарда в его заляпанную болотной жижей сумку и продолжили движение в глубину леса, еще более осторожно и медленно, чем двигались до этого.

Через пару часов, успев обсудить и местную природу, и детей Артемиды, и даже Эмили и их бывшую работу (Ричард, наконец, как следует извинился перед Полом, но тот только отмахнулся, сказав, что все уже отболело), они вышли к небольшому озерцу с чистой, незаболоченной водой. На противоположном берегу виднелись деревянные мостки, похожие на те, на которые они высадились за несколько часов до этого. У самой воды сидела девочка, одетая в грязную куртку. Она била поверхность озера веткой, молча, сосредоточенно. Пол кивнул на силуэты деревянных домов в глубине: там же видны были мужики, четверо, все как один бородатые, заросшие, в высоких кожаных сапогах и кепках, надвинутых на глаза. Они сидели у одного из домов на лавке, с кружками в руках и о чем-то переговариваясь, глядя в сторону вышедших из леса Пола и Ричарда.

–Ты уверен, что они нас не… ну не знаю, не прогонят? Убьют и скормят местным свиньям?

–Староверы не держат свиней. Только кур и коз, насколько мне известно.

–Я о них ничего не знаю. Расскажешь? – осторожно поинтересовался Ричард, перехватывая сумку поудобнее. Промокшие ноги неприятно морозило, и он пытался отвлечься от болот и неприятно хлюпающей в ботинках воды.

–Я тоже не большой специалист. Несмотря на то, что называют себя староверами, на самом деле они язычники. Закрытое поселение, живут здесь больше трехсот лет, с тех пор, как имперцы объявили язычников вне закона. Обычно неохотно идут на контакт. Вроде бы впускали группу антропологов сюда пожить лет двадцать назад, спокойно восприняли новости о современном мире, вышли на несколько лет, но вернулись. Говорят, здесь спокойнее. Из общины почти никто не уходит во внешний мир, а если уходят, обрывают все контакты. А, им доставляют гуманитарную помощь на тот причал, с которого мы с тобой начинали, пару раз в год, и поскольку они все-таки контактируют с внешним миром, врачи делают прививки всем детям и передают лекарства.

Девочка, завидев приближающихся чужаков, выбросила ветку и убежала, мужчины тоже куда-то исчезли, но навстречу им уже шла худощавая женщина лет сорока. Когда расстояние между ними сократилось, она оскалилась в их сторону и вполне дружелюбно спросила, не заблудились ли они. В ее речи проскальзывали тягучие и округлые окающие звуки.