Охота

Стуча зубами от холода, он попытался вспомнить, с какой стороны он пришел, но не смог: деревья вокруг были совершенно одинаковыми. Ему стало не по себе. Кто бы в него ни стрелял, он сильно увеличил его шансы на смерть в ближайшее время. Не от стрелы, так от переохлаждения.

Вряд ли он убежал дальше, чем на пару километров от того места, но вот вопрос: куда именно ему возвращаться? И насколько это безопасно?

Стоять на месте не получалось, холод пробивал его насквозь. Вспомнилась недопитый глоток коньяка – сейчас он был бы очень кстати.

Он закрыл глаза и прислушался, но кроме стука собственного сердца не слышал ничего. Или… нет, показалось. Он развернулся и, вглядываясь в сумрак, царивший между деревьями, повернул назад, понадеявшись выйти хотя бы на кого-нибудь. Он услышал свист рассекаемого воздуха слишком поздно, а потом стрела с серебристым древком легко, как нож в масло, вошла в его грудную клетку.

Ричарду никогда не было так больно. Он сполз на землю, воя, царапая кожу, и стараясь вдохнуть, но вдохнуть не получалось. Он не заметил, как к нему мягкой походкой подошла женщина и присела на корточки, стараясь поймать его взгляд.

–Привет, Ричи, – сказала она, – узнаешь меня?

–Эмили? –Ричард захлебывался кровью, глотал ее, выплевывал, не веря во все происходящее.

Бывшая жена Пола и бывшая любовница Ричарда, Эмили Эвер превратилась за эти годы в тонкую, как тростинка, женщину. Когда-то отливающие рыжиной русые волосы были выкрашены в темно-древесный, свою копну Эмили заплела в толстую длинную косу. Взгляд из мягкого и смеющегося превратился в хищный, злой, Эмили улыбалась во весь рот, с удовольствием наблюдая, как между пальцев Ричарда, судорожно прикрывавших торчащую стрелу, течет кровь.

Лес перестал быть тихим. Кто-то шел в их направлении, и Ричард молился, чтобы это были староверы – женщины, мужчины, да хоть бы и дети, кто-нибудь, кто мог бы остановить это безумие.

– А вот и мои братья, Ричи. Скажи “привет”, – Эмили встала и коротко поклонилась процессии. Пятеро детей Артемиды, в таких же, как у Эмили, охотничьих костюмах, вывели Пола, руки которого были связаны за спиной, поставили напротив Ричарда. Двое с силой опустили его на колени и приставили по копью к его горлу, каждый со своей стороны. Пол с нечитаемым выражением лица смотрел на Эмили и Ричарда, но не проронил ни слова. Ричарда огорошило осознание того, что Пол Эвер впервые на его памяти был заполнен страхом по самую макушку. У него не было готового решения, плана, ничего, и он судорожно искал выход, при котором все останутся живы, и не находил. Не было выхода. Ричард Смит должен был умереть. Может быть, Пол Эвер должен был умереть тоже.

Когда Диана почти бесшумно выплыла из леса, по лицам детей Артемиды пробежала дрожь обожания и предвкушения. С собранными в высокий конский хвост волосами, одетая в легкую тунику, с неизменным серебряным луком в руке, она казалась высеченной из мрамора статуей, по нелепой случайности ставшей человеком. Пол, с заведенными за спину руками, еще не сломанный, не мигая смотрел на свою сестру. Диана, не обращая внимания на брата, нараспев начала речитативно читать молитву, плавно чеканя шаг в ритм словам. Потом как-то резко замолкла. Стало совсем тихо, даже Ричард, с трудом дышавший, почти затих.

Диана достала стрелу из колчана, натянула тетиву, прицелившись Ричарду в голову, но не спешила отпускать ее. Мышцы вздулись, но руки были совершенно неподвижными.

–Дина. Дина, послушай, не делай этого. Пожалуйста, – прохрипел Пол, нарушив молчание, разбив магию тишины своим шепотом.

–Так нужно. Я принесу его в жертву, и ты вспомнишь. Он всего лишь человек. Почему ты жалеешь его?

–Ты же не убийца, Дина. Пожалуйста, – Пол встал с колен, не удерживаемый больше никем из Детей. – Дина, опусти лук. Опусти.

–Только если ты потом поднимешь его, Лучик. Или возьмешь копье и убьешь нашего Олененка. Сам.

–Зачем?

Диана смотрела на собственного брата неживыми глазами. Потом опустила лук, кивнула одному из Детей. Тот подошел к Полу, развязал ему руки и вложил в них копье.

–Он – жертва, Лучик. Ты слишком давно живешь среди людей и забыл, что значит быть нами. Убей его, Пол. Ради меня.

Диана подошла к замершему Полу, взяла его лицо в свои руки и поцеловала его в лоб. Потом прошелестела одеждой и опустилась за спиной Ричарда, погладив того по жестким, спутавшимся волосам, в которых застряли сосновые иголки и мох, впилась в них, с легкостью поднимая Ричарда на колени.

–Убей этого мальчика, Лучик. Или, может быть, стоит тебя тоже сделать нашим маленьким агнцем? Что выберешь? Его жизнь или свою?

Ричард задыхался. Стрела, пущенная Эмили, пробила легкое, и он чувствовал, что вряд ли проживет долго. Сознание Ричарда обрушило на него череду видений: он целуется с женой Пола, перечит ему, подставляет его на работе, они идут через Топь, Пол проваливается в болото, капитан корабля – Грин, его фамилия Грин! – швартуется у причала. Заслуживает ли он такой смерти? В глобальном смысле его жизнь действительно не значит ничего. Тем более, что жить ему осталось недолго – сюда не приедет реанимация, и даже если Пол каким-то чудом уговорит Диану не стрелять, Ричарду все равно конец. Но если он выполнит требования своей полубезумной сестрицы, возможно, та сохранит ему жизнь.

Пол задумчиво взвесил на руке копье. Ричард кивнул ему, одними губами прошептал “Давай” и закрыл глаза. Он услышал свист и успел подумать “Кажется, всё”. А потом что-то тяжелое рухнуло за его спиной.

Ричард открыл глаза, опустил взгляд на грудь, все еще иррационально думая о том, что просто ничего не почувствовал. Пол с перекошенным лицом смотрел куда-то за его спину, потом, не сдерживаемый ничем, бросился к Диане, лежавшей на мху ничком. Ричард обернулся – копье угодило ей прямо в грудь, и, вероятно, проткнуло сердце, потому что Диана была мертва. Пол попытался вытащить копье, закрыть руками ужасную рану, из которой хлестала кровь, но потом просто прижал тело сестры к себе и зарыдал по-детски, в голос, размазывая чужую кровь по лицу.

–Старший брат Пол, – поклонившись, сказала Эмили, и другие Дети подхватили “Брат Пол, брат Пол, брат Пол”.

–Дина! Дина, Дина, Дина, прости, Дина, очнись, пожалуйста— плакал Пол.

Ричард хрипло, булькающе смеялся. Все это казалось каким-то дурным сном, фантасмагорией, созданной опьяненным сознанием.

Эмили стояла на коленях, с фанатичным обожанием глядя на Пола Эвера, баюкающего мертвую сестру. Пол вдруг замер, окаменел на целую минуту, застыв на полудвижении. Потом, погладив Диану по волосам, не глядя на Ричарда, встал, смерив коленопреклоненных детей Артемиды таким же неживым, как был у Дианы, взглядом. Ричард был готов поклясться, что кожа на его лица натянулась, превращаясь в каменную маску. Пол тихо и очень внятно начал говорить:

–Священное безумие моей сестры распространилось и на ее детей. Если его не остановить, скоро весь мир превратится в Топи, по которым будут слоняться люди, считающие себя охотниками, и их дичь. Вы должны были спасти ее, но вместо того, чтобы вливать в нее свою веру, свою человечность, предпочли обратиться к своей животной части. Я обрекаю вас на смерть.

Пол медленно начал поднимать руки, и повинуясь этому изящному дирижерскому жесту, ноги детей пробили крепнущие с каждой секундой ростки. Эмили и остальные шестеро кричали, когда сквозь их тела, разрывая на своем пути плоть и сухожилия, все выше и выше поднимались ели, сосны и лиственницы. В момент, когда Пол хлопнул ладонями над головой, поляна превратилась в ничем не примечательный, кроме почти десятка трупов на деревьях, лес. Деревья были мягкими, пахло свежей зеленью, смолой и солью. Ричард замер, глядя на то, как где-то на уровне третьего этажа в ветвях в судорогах бьется Эмили, и ждал, когда же и сквозь него начнет расти что-нибудь.

Пол мазнул его нечеловеческим взглядом, не вглядываясь и никак не комментируя происходящее. На его лице чужеродной грязью смотрелись алые потеки. Не обращая внимание ни на что больше, он лег рядом с сестрой, взял ее за руку и они просто исчезли. Без искр, хлопков, просто растворились за считанное мгновение в воздухе.

Ричард упал на бок, его руки вцепились в мох, покрытый кровью Дианы. Он закрыл глаза и в последний раз смог вдохнуть воздух, прежде чем его сознание затопила холодная, похожая на вязкую топь, тьма.

***

Мека и Араве, вышедшие на поиск заплутавших чужаков, были опытными следопытами. В поселении иногда пропадали дети, заигравшиеся в Топи, да и засмотревшиеся на болотные звезды взрослые редко, но сходили с троп, терялись и не могли найти обратную дорогу. Араве как старейшина всегда ходил на поиски своих людей, читал следы, и почти всегда находил тех, кто сбился с пути.

Вот и на этот раз, опустившись на колени, он внимательно осматривал мох вокруг брошенной котомки с ягодами – младший из пришлых, Ричард, должно быть, был сильно чем-то напуган. Араве шел по следу, петлявшему меж деревьев, Мека молчаливой тенью шел за ним: собранный, сильный мужчина, охотник, гордость Араве.

Они нашли Ричарда посреди леса, в окружении молчаливо покачивающихся хвойных деревьев. Не поляна, просто участок леса, но вокруг – вытоптанные участки, будто вокруг Ричарда собрались несколько человек, а потом, аккуратно ступая по своим же следам, отошли в лес.

Чужак лежал ничком, одна рука, залитая уже запекшийся кровью, прижата к груди. Мека бросился к нему, упал на колени, припал к груди мужчины, напряженно вслушиваясь. Ричард вдруг закашлялся, сел, оттолкнул Меку от себя, впился полубезумным взглядом в деревья, ощупывая руками грудь.

–Ричард! Успокойся!

Тот судорожно, рвано дышал, глядя на Араве и Меку загнанным зверем. Затем быстро стащил с себя свитер, прошелся ладонью в багровых потеках по совершенно гладкой коже.

–Что произошло?

–Не помню. Урывками какие-то ужасы. Как в меня стреляли, как пробили грудь. И Пол… Где Пол?

–Пока не нашли, – коротко ответил Араве.

Ричард поежился. За исключением пары синяков и царапин, никаких жутких ран на нем не было. Значит, показалось. Может, он головой ударился, когда падал? Тогда откуда на нем столько крови? Или это не его?

Он устало прикрыл глаза, вслушиваясь в звуки вокруг, прислонился спиной к стволу высокой ели, впился пальцами рук в холод мха и влажной емли под ним, в колкость осыпавшейся хвои.

Вдалеке нежно пела Сумаглица, и деревья чуть двигались в такт приглушенному перезвону. Пушистые ветви ели с нежно-зелеными иголочками мягко перебирал легкий ветер, словно локоны молодой девушки.

Санкт-Петербург,

Июнь 2020-Июль 2021