Соло

Утро сегодня снова солнечное, хорошее утро. Я проснулась, прислушалась к себе, вроде, чувствую себя нормально. Встала, нагнулась, потом потянулась, и даже попрыгала – нет, ничего у меня не болит.

От этого настроение поднимается, я собираюсь и всякие глупости под нос напеваю. Макс придёт в университет, и я его увижу. И мы серьёзно поговорим о его поведении. Сегодня очень хочется быть красивой, чтобы одеть такое… не как обычно. Роюсь в шкафу, нахожу синее платье. Оно спортивного прямого покроя, но точно моего размера. К нему есть сапоги, и пальто подходит. Одеваюсь, завтракаю быстро. Спускаюсь по лестнице, выхожу под ласковое солнце.

В вестибюле университета толчея, тоже как обычно. Раздеваюсь в гардеробе, но ни Макса, ни его друзей не вижу. Захожу в аудиторию, там тоже нет – ни на последнем ряду, ни на моём месте. Ничего, он ещё придёт, я просто пришла пораньше.

Занимаю своё место, двигаюсь от края – все равно Макс усядется, меня подвинет. Между делом спрашиваю у девчонок конспекты – Лена говорит, что даст, я ей тоже не раз помогала. Замечаю, что народ на меня слегка косится. Ну, мне так кажется. Такая мнительная стала, ну, кому до меня какое дело?

На первой паре Макс не появился, никто из его парней тоже. Не нервничаю, мало ли что у человека случилось. Просто жду, просто учусь, просто… Короче, сижу, как на иголках.

В перерыве вижу Киру – она говорит по телефону и на меня смотрит. Кира у нас самая яркая девочка в группе. Красавица и умница, из тех, что везде успевают, ничего не упускают в этой жизни.

Вижу, как Кира убирает телефон, складывает тетради в сумку. Подходит ко мне и садится на место Макса, с краю. Честно говоря, не понимаю, что ей надо, мы с ней никогда раньше не общались.

– Не смотри так на меня, – говорит Кира, пожимая плечами. – Всё равно он не придёт, ему больше не надо.

– В смысле? – спрашиваю. Не хотелось бы мне обсуждать Макса с Кирой, они же раньше, по слухам, немного с ней встречались. Блин, да с кем только в этой группе Макс не встречался!

– Они тебя разыграли, на деньги, – разъясняет Кира, улыбаясь. – У нас в группе все девчонки на эту удочку попались. Ты последняя оставалась, но и тебя вот тоже… сочли пригодной.

У меня сердце пропускает удар, обрывается и летит куда-то в бездонную пропасть. Вспоминаю запоздало, что надо дышать. Надо дышать!

– У них игра есть такая – «Угадай бельё» называется, – с удовольствием рассказывает Кира. – Мне однажды Макс сам признался, что с сексом легче узнать, ну, про цвет. Но девочка может рассчитывать только на один раз, повторно ни у кого встретиться с ним не получилось.

– Ну, а ты, – спрашиваю, когда дар речи ко мне вернулся. – Что? Тоже жертва?

– О-о, у нас с Максом взаимное… влечение! – Кира выглядит очень правдоподобно. Понимаю, что не врёт, каждому своему слову верит. Да, к такой девчонке влечение – это естественно и нормально. Они будут красивой парой, думаю я отстранённо. – Мы встречаемся с ним регулярно. Макс такой… ему надо много секса. Думаю, скоро он и для серьёзных отношений созреет.

Вот есть такое знание, которое лучше не знать! Я это чётко сейчас осознала, что больше не хочу вообще ничего слышать, особенно подробностей о чьём-то сексе с Максом. Хотя, что может быть хуже ожидания? Я с болью представила, как ждала бы его, день за днём, вечер за вечером, оправдывала, винила себя, искала причины. Находила бы, и снова ждала…

– Спасибо, что рассказала, – говорю Кире. – Очень вовремя.

Не буду никому ничего доказывать – что я и не верила, и не хотела, даже не думала, что Макс ко мне как-то по-особенному относится. Да, хотела-думала-верила… Я просто одна из многих в этой группе, остаётся только надеяться, что надо мной не будут смеяться больше, чем над другими девчонками.

Потом я поняла – как хорошо, что его сегодня нет. И ужаснулась, как же я буду, когда он всё-таки придёт. Потому что на лекции он всё равно рано или поздно явится, и мне придётся видеться с ним, несмотря ни на что. Ну, а как, по-твоему, другие девочки себя чувствуют? Вот и ты также будешь, молча.

Остаток учебного дня прошёл, как в дурном сне. Я перестала реагировать на открывающуюся дверь, конспекты писала на автомате, с трудом соображая, о чём говорит профессор. В груди не переставая болело, отдавая в желудок. К концу дня от переживаний уже ощутимо мутило.

Сегодня пятница, уговаривала я себя, потом два выходных ты его точно не увидишь. А завтра утром я поеду к Ба, в деревню, всё ей расскажу, она меня наругает, потом пожалеет, может, и поплачем вместе. Она меня вылечит, мне станет легче. Травку какую-нибудь даст, чтобы сердце не болело. Я ещё попрошу чего-нибудь, чтобы память отшибло!

У Ба я смогу летать, там можно. Я обязательно поправлюсь, непременно, точно.

Ещё радовало то, что моей личной трагедии как будто никто и не заметил. Ну, мне, во всяком случае, так показалось.

Сегодня, по случаю пятницы, у нас только три пары. Выхожу во двор, солнце по-летнему светит. Тошнота меня не отпускает, и голова кружится. Во дворе полно студентов, не у всех это последняя пара.

Чуть в стороне стоит компания, парни и девчонки. Там и Кира, замечаю, и кто-то ещё из нашей группы. Кира что-то рассказывает, улыбается, на меня кивает. Девочки понимающе переглядываются, ребята смеются.

– Хорошие девочки любят подонков, – слышу, прилетает громкое в спину. А кто-то из другой компании подхватывает: – …они оставляют здоровых потомков!

– Да ладно вам, не она первая, – говорит кто-то третий, неприлично громко хохотнув.

Студенты продолжают болтать и веселиться, я продолжаю идти, сжимаю зубы. Воздуха не хватает, в груди тесно. Заворачиваю за угол, прислоняюсь к стене, пытаюсь сдержать злые слёзы. Ничего, это только первое время, им быстро надоест издеваться, и всё закончится, наконец-то. Только не для меня. Для меня уже всё закончилось, и теперь даже надежды не осталось, что я встречу единственного. Потому что я его уже встретила, только не того.

Отлипаю от стены. Так, давай ближе к дому. Здесь нельзя разваливаться на куски, ещё кто увидит. Медленно иду, шажок за шажком, берегу силы. Надо бы зайти за хлебом, но точно уже не сегодня.

В парадную захожу с облегчением, почти дома. Забираюсь, как на гору, на свой третий. У двери на коврике стоит небольшая корзинка – в ней два десятка розовых роз, торчит открытка.

Я смотрю на неё и не понимаю. Вроде, некому мне слать цветы, может, перепутали квартиру? Подхожу, вытаскиваю открытку, открываю – там котёнок и одно слово. Я войти в квартиру не могу, приваливаюсь к двери, упираюсь лбом, не могу больше сдерживать горькие слёзы.

Нет, квартирой не ошиблись. Я – котёнок. Ну, и слово для меня нашлось, но одно только – «Прости».

***

– А, Жанночка! – по лестнице поднимается тётя Нина. – А где же ваш красивый мальчик?

Тётя Нина ступает на площадку, понимает, что что-то неладное происходит.

– Ты чего? Никак, плачешь? – соседка голову мою за подбородок поднимает. – Поссорились, что ли?

Я молчу и трясусь, заливаясь слезами, уже до икоты, шмыгаю носом. Тётя Нина видит моё состояние – клинический случай.

– А ну, пойдём-пойдём, всё расскажешь, – говорит женщина и в свою квартиру меня заводит. А я ничего не хочу говорить, мне прилечь надо.

Мы заходим на кухню, тётя Нина мне чаю наливает. Отматывает сразу три бумажных полотенца.

– О-он не мо-ой… – сквозь слёзы заявляю. Показываю открытку, и неожиданно для себя самой соседке душу изливаю. Кроме сцены с превращением, конечно.

– Бедный ребёнок, – тётя Нина качает рыжей головой. – И поговорить, поделиться не с кем. Только не так всё просто. Я-то уже жизнь прожила и знаю, как это бывает. Видела я вас вместе, такая красивая пара!

Из нас красивый только Макс, а всё равно говорят – «Красивая пара»! Хочу сказать, но тётя Нина продолжает:

– По мужчине это всегда заметно, когда ему не надо. Твой не такой, поверь, со стороны виднее. Да и девочка эта вдруг, так кстати – говоришь, они раньше встречались?

Я киваю, слёзы чуть-чуть подсыхают.

– Так она специально, из зависти, «глаза тебе открывает». Он придёт, вот увидишь, или позвонит.

– У-у него телефона моего не-е-ту, – я всё ещё сотрясаюсь бесслёзными рыданиями.

– А, ну так вот оно – телефона нету. А как сможет, сразу придёт, не сомневайся. Видела я, как он вокруг тебя… Хороший мальчик!

Тётя Нина отвела меня в ванную умыться и в мою квартиру проводила. И корзинку с розами забрала, в кухне набрала воды и поставила цветы в вазу.

– А дурацкую открытку сохрани, ещё посмеёшься, – ласково сказала женщина. – Съешь таблетку и ложись в постель, к бабушке соберёшься утром. Эх, молодёжь!

Глава 9. Макс. Ажан.

Выхожу из тёмной парадной во двор, под всё ещё яркое солнце. Уже не радует, и прощальный поцелуй на губах отдаёт горьким. Я ещё не испытывал ни разу таких ярких ощущений от секса. Хотя и до Жанны мне иногда попадались девственницы, и не могу сказать, что я любитель «первого раза». Но эйфория, которая затопила меня после, быстро сменилась тягостным щемящим беспокойством. Ощущение неправильности происходящего отравило всё, что случилось. Всё произошло не так и не там. Я и сам не понимаю, почему и откуда, но чувствую, будто сегодня сделал что-то очень плохое. Я… как будто сжёг лягушачью шкурку. Или сорвал цветок в запретном саду. Интересно, тот нетерпеливый царевич, из детской сказки, чувствовал что-нибудь подобное? Понимал, что наделал?