Дом на Сиреневой улице

Съездили в два совместных отпуска.

Завели и навсегда потеряли собаку.

И… Наверное, всё. Да точно всё!

А потом у Алексея завелась любовница. Аннушке очень нравилось слово «завелась». Как вши или тараканы.

Довелось познакомиться с ней. Она хохотала, как больная, над каждым словом Алексея. И, казалось, треснет от свежести, как перезрелый арбуз.

Аннушке было уже всё равно.

Есть недурственный накопленный капитал. И наследство от бабушки по материнской линии в виде трёхкомнатной квартиры.

Проснувшись как-то утром, Аннушка вдруг выбрала начать жить самостоятельно. К тридцати пяти годам можно и попробовать!

Пригрозила Алексею невыгодным разводом. Отправила отца заниматься любимым сыном. И, одним днём, ворвалась в новую, захватывающую, полную приключений жизнь.

Короче, квартира и деньги есть.

Лишний вес.

Двое сыновей в переходном возрасте (ну, психологи пугали).

Полное отсутствие опыта ведения домашнего хозяйства.

Полное отсутствия опыта общения с людьми, которым от тебя ничего не надо, то есть просто общения.

Аннушка перевернулась на спину, чавкнув халатом об масло.

– Так, а что у меня есть помимо того, чего нет?

«Лишний вес и тупая башка!» – громко сказала Аннушка в потолок.

Я хлопнула дверцей шкафчика и полуоткрытым окном.

– А! У меня две прекрасные болванки человека. Я отличаю красивое от некрасивого. Умею притворяться.

На лошади чувствую себя увереннее, чем на ногах.

И у меня всё ещё есть няня!

В проёме двери нарисовалось бледное лицо старшего.

Просто подростки всегда очень скорбные и значительные. Земля вертится вокруг них, а Вселенная только и думает, как подсунуть Саньке неприятность и испытать мужество. Да.

– Мам. Ты чего тут делаешь?

– Лежу и истекаю жиром! Не видишь?

– О… Тебе помочь?

– Истекать?! Нет, спасибо. Я вроде справляюсь. Скажи мелкому, чтобы не выходил пока. Мне это всё ещё обратно собрать надо.

– Впитать, что ли?! Ну, удачи…

Лицо исчезло.

Я не выдержала и хохотнула, мигнув всеми лампочками.

Аннушка перевернулась на четвереньки и аккуратно поползла в сторону ванной – как инопланетянин-улитка, оставляющий за своим грузным телом склизкий след.

Потратив час на уборку, Аннушка потратила ещё час на душ. В душе о чём-то думала и приняла решение.

Я сразу поняла это по незнакомому стальному отблеску глаз, когда Аннушка уверенно выходила из ванной комнаты, вся обмотанная полотенцами и с чем-то зелёным на лице.

Не растрачивая время зазря, Аннушка набрала номер на телефоне.

– Лидия Максимовна? Няня… Мне нужна ваша помощь. В чём? А… Научите меня жить.

Я – квартира номер сто шестнадцать.

Мне много лет.

Таких вот временных подселенцев у меня было полно.

Я избавилась от всех.

Не люблю людей. Они скучные. Злые и одинаковые.

Я внимательно их изучала и вывела алгоритмы действий, реакций, вероятные последствия и последствия последствий. Со временем меня перестало это занимать, и я стала их выкидывать без раздумий.

Не могу сказать, чем меня заинтересовала Аннушка.

Какая-то девчоночья жизнь, как майский росток. И пацаны эти дурацкие.

Подожду.

Пока интересно.

Может, даже и помогать начну, но это не точно.

Квартирник

Ольга Андреенкова

Наконец-то сегодня квартирник! Он две недели ждал. Жаль дома музыку играть нельзя – квартира большая, а соседка сверху шум на дух не переносит в любое время суток. Человек она не спокойный, словом лучше не будить «лихо», иначе к субботнику в любой день недели припашет или ещё чего.

Вадим в кресле с наслаждением настраивал гитару и довольным котом поглядывал на крупную спину своего соседа по квартире и по комнате.