Декабрец! Второй сезон

Автор: Людмила Данилкова

Редактор: Юлия Баранова

Грей был псом пожилым. А по уличным меркам ? так и вовсе старым.

В этом году декабрь выдался суровым: с начала месяца лютовали морозы, выше минус двадцати термометры не доползали уже вторую неделю.

Грей не раз гнал от себя мысли, что если и дальше так пойдет, то им с Катькой до конца зимы не дотянуть.

Раньше Грей был просто уличным псом, одним из, ничем не примечательным для снующих мимо людей.

Почему Катька оказалась на улице, он не знал, но помнил, что она как-то вдруг стала ночевать на одной и той же лавочке на остановке. Маленькая, крепкая как тумбочка, похожая на запекшееся яблоко. Хрипло ругалась с местными алкашами, сама почти и не выпивала никогда.

А однажды она купила псу кость! Где денег раздобыла ? кто уж теперь вспомнит.

Так они и подружились. Сначала она его подкармливала время от времени, а потом, как стало холодать, он остался ночевать рядом с ней. Вместе-то, понятное дело, теплее.

Потом Катька и имя ему дала. Иногда, когда пес убегал куда-то по своим делам собачьим, она хрипло звала его: «Грей, Грей! Ну куда ты делся-то, собака ты сутулая? Ко мне, Грей!».

Однажды продавщица из соседнего с остановкой ларька недовольно крикнула:

– Слышь ты, Ассолька! Ты долго орать будешь? Хватит уж народ пугать, вали отсюда!

Катька ее даже взглядом не удостоила, а вот кличка прицепилась намертво.

К ней уже давно привыкли, сердобольные бабушки подкармливали по лету огурцами да яблоками, офисные барышни покупали в ларьке гречку с подливой или там пирожок какой. Катька на районе была знаменитостью.

Особо трепетные даже на телевидение написали, что вот, мол, женщина приличная, непьющая, а бомжует. Да прям в центре города, с ворохом своих вещей. Помочь бы надо.

Журналиста приехали, снимали-спрашивали, привозили каких-то представителей приютов для бездомных да разных других благотворителей.

Только Катька с ними почти и не разговаривала. Скупо сообщила, что сама она местная, что на улице оказалась, потому что так жизнь сложилась, и что никуда она отсюда не поедет, потому что Грея одного не оставит.

Благотворители поохали, оставили термос, валенки и почти неношеное зимнее пальто, на том и разошлись.

С того времени еще год прошел, и вот ударили небывалые эти морозы.

Даже та самая крикливая продавщица, высовываясь из окошка, звала:

– Ассолька, слышь, тащи термос свой! Налью кипяточку, а то окочуришься еще!

Катька стала выпивать. Как говорила, «для сугреву». Грей лаял, не любил пьяных, а она плакала, обнимала его, и так они, порой, и засыпали.

А однажды они проснулись ночью от громких звуков. Девчоночий тонкий голос плакал, кричал, просил отпустить, а мужской грубый голос требовал что-то отдать и не ломаться.

Грей выскочил из-за остановки, залаял, а следом за ним и Катька поспела: в куче намотанных на себя вещей, в валенках и большом, не по росту, пальто она была похожа на неуклюжую гору. Размахивая сумкой, в которой чего только не было, включая термос, она бросилась на мужика, даже не разбираясь, что там у них произошло. Завязалась потасовка, мужик пытался кинуться на Катьку, но на его пути все время попадался Грей, и все, что ему оставалось ? это пинать обоих ногами. Зато девчонке удалось сбежать.

Тут уже стали зажигаться окна в соседнем доме, из круглосуточного ларька высунулась заспанная продавщица, а вскоре послышался звук сирены полицейской машины.

Прибывшие патрульные забрали всех в отделение, даже Грея, потому что Катька вцепилась в него так, что пальцы разжать не смогли. Это называлось «для выяснения обстоятельств», хотя кто ж поверит сумасшедшей бомжихе! Девонька сбежала, а других свидетелей особо и не нашлось.

У Грея сильно болело что-то внутри, мужик успел знатно пнуть его несколько раз, но пес думал только о том, что хотя бы сегодня они поспят в тепле. Он жалобно поскуливал во сне, а Катька молча плакала, даже не вытирая стекающих за шиворот слез.

А утром они проснулись от цокота каблуков по ту сторону решетки. Следом за этими резвыми каблучками кто-то явно не успевал, пыхтел и громким басом просил: «Подожди деда, торопыга!»

Потом щелкнул замок, и в камеру вошли вчерашняя девушка, небольшого роста бородатый дед в джинсах и шубе до пят да заспанный лейтенант.

– Хо-хо! ? хохотнул дед, оглядев с головы до ног колоритную парочку. ? Так вот вы какие, оказывается, спасатели! Грей с Ассолью!

Девушка недоуменно воззрилась на деда, а тот подошел к ним поближе. Он посмотрел по очереди им в глаза, положил одну руку на голову Грея, а вторую ? на Катькину и сказал:

– И писем не писали, и до Нового года еще две недели… Ну да ладно, значит, так тому и быть!

Тут дед ловко достал откуда-то из-под полы здоровый сучковатый посох и трижды стукнул им об пол камеры под громкие возгласы резко проснувшегося лейтенанта.

В воздухе запахло хвоей и костром, все вокруг закружилось, заискрилось, Грей залаял и вдруг…

И вдруг упал. На что-то очень мягкое и горячее. Он вскочил и как-то всем своим телом понял, что он снова молодой и энергичный пес!

Огляделся и увидел море. И песок, и деревья, и кучу детишек, бегающих вокруг него. А чуть поодаль, возле хижины с соломенной крышей, стояла загорелая молодая брюнетка с цветочным ожерельем на шее, крепкая как тумбочка. Она посмотрела ему в глаза, улыбнулась, и хрипло позвала:

– Грей, ко мне!

Бутылка с сюрпризом

Автор: Дарья Дивеева

Редактор: Лех Стражинский

– Что это, Арина Игоревна? – хмыкнул молодой врач, Василий Васильевич, выхватывая из рук коллеги бутылку, врученную ей пять минут назад пациентом. – Вы все-таки решили уйти в запой в новогоднюю ночь? Потерпели бы денек.

Было ожидаемо, что Василич пройдется по подарку. Тупые бестактные шутки – его профиль – выдали, видимо, вместе с сертификатом хирурга пять лет назад. Арина поменялась с ним дежурствами, забрав себе 30 декабря и 1 января, чтобы освободить 31-е и встретить Новый год с семьей.

Два дежурства по цене одного. На месте Василича она была бы счастлива, что разменяла эти дни. Наверняка ему тоже не хотелось проводить в больнице второй Новый год подряд. Но она знала, что он не откажет ей, ведь она была на десять лет старше, с тремя детьми, ради которых и пошла на такой неравнозначный обмен.

Точнее, она решилась ради младшего сына. Ему тяжело давалась адаптация к школе, он не успевал за одноклассниками в учебе и часто дрался с другими детьми. Школьный психолог вызвала к себе родителей и мягко отметила, что мальчику не хватает родительского внимания. Она настаивала, что поведение исправится само, если дома будет создана подходящая атмосфера.

Этот разговор состоялся за две недели до начала зимних каникул. В традиционном письме Деду Морозу ее сын попросил у зимнего волшебника, чтобы «мама встречала Новый год дома». Арина проревела в туалете почти час, сжимая листочек с корявой надписью, где половина букв была написана будто бы в зеркальном отражении.

Она решила, что устроит детям праздник, чего бы ей это ни стоило. Двое суток работы за одну очень важную ночь дома. «В которую я даже толком не посплю», – неизбежно возникала в ее голове мысль, которую она гнала от себя, как крамольную.

Сейчас она смотрела на молодого, неженатого и бездетного коллегу и мысленно укоряла его за насмешку.

– Это Михалыч подарил. Я ему швы снимала, – объяснила Арина.

Михалыча знала вся больница. Крепкий организм мужчины с тридцатилетним стажем алкоголика начал давать сбой два года назад. За это время он побывал во всех отделениях больницы, кроме гинекологии и патологической анатомии. Несмотря на нелицеприятный анамнез, он всегда был вежлив и даже кроток, стойко переносил все процедуры и неизменно благодарил врачей бутылкой чего-нибудь крепленого. Часто початой – он проверял, не паленая ли.

– Акцизной марки нет, – повертел Василич в руках бутылку из темного стекла с выцветшей этикеткой. – Самогон, что ли? Я бы поостерегся такое пить.