Охотницы

В этот момент женщина у доски внезапно замолчала и пристально посмотрела на Джастина.

– Молодой человек, – спокойно сказала она, – вы не пишете сами и отвлекаете своих товарищей. Если вам не интересно, можете покинуть аудиторию.

– Что вы! Я весь – внимание! – с улыбкой произнес парень. – Кстати, меня зовут Джастин… Джастин Майерз. Думаю, вы слышали о Ричарде Майерзе? Это мой отец.

– Мне совершенно безразлично как ваше имя, так и имя вашего отца. В стенах этого университета вы обычный студент, и будьте добры соблюдать дисциплину. В противном случае, я запрещу вам появляться на моих лекциях.

По аудитории пронесся вздох удивления. До этого дня ни один преподаватель не позволял себе разговаривать в таком тоне с наследником империи Майерзов. Джастин почувствовал себя не просто оскорбленным, ему показалось, что об него вытерли ноги.

– Было бы забавно посмотреть, как вы это сделаете, – с кривой усмешкой произнес он.

– Я найду способ, – холодно сказала преподавательница и продолжила читать лекцию.

Рон заметил, как у Джастина задергался левый глаз. Это был нехороший признак. Парень не привык, чтобы его так резко осаживали, тем более, в присутствии большого количества людей.

– Он ей не простит, – тихо шепнул Рон Дилану, и тот утвердительно кивнул.

Остаток лекции Джастин просидел не двигаясь. Прищурив глаза, он смотрел на преподавательницу. Когда прозвенел звонок, и все стали покидать аудиторию, парень повернулся к своим друзьям и произнес сквозь зубы:

– Я хотел по-хорошему, теперь будет по-плохому! Эту заразу надо наказать. Пусть знает свое место!

– Что ты хочешь сделать? – поинтересовался Рон, запихивая тетрадь в сумку. – К папочке обратишься?

– Не сразу. Сначала отымею ее, а уж потом выкину из страны.

– Слышь, Джастин, остынь! – сказал Дилан. – Ничем хорошим это не кончится. Помнишь, в прошлом году, когда ты с Оливией Лемон судился. Все это повлияло на репутацию твоего отца. Вряд ли он захочет чего-то подобного.

– Я не виноват, что эта дурочка покончила с собой после вынесения приговора. Не надо было клеиться ко мне со своей беременностью. В конце концов, я ее предупреждал, что нас связывает только секс.

– Но ребенок-то был от тебя! – заметил Рон.

Джастин вскочил с места, как ужаленный, подбежал к Рону и резко произнес:

– Никогда и никому этого не говори! Это не мой ребенок! Слышишь?! Не мой!

– Успокойтесь! – встал между друзьями Дилан. – Какая теперь разница, чей это был ребенок?! Его давно уже нет, как и Оливии. Собственно, это был ее выбор. Но с преподшей, Джастин, тебе лучше не связываться. Сам понимаешь, общественное мнение… и все такое…

– Я не могу оставить все как есть. Сегодня она унизила меня перед целым потоком. Если я не отвечу, завтра каждый лох будет надо мной подтрунивать.

– Тогда просто нагруби ей и не ходи на лекции.

– Не хочу, чтобы жизнь без меня ей показалась слишком сладкой. Я с ней поиграю. Хотите пари? Не пройдет и семестра, как она окажется в моей постели, а после – на улице с испорченной репутацией. И пусть потом катится, куда хочет.

– Жестко, – спокойно произнес Рон, – но вряд ли осуществимо. Я поддерживаю Дилана. Не трогай эту фурию, иначе тебе достанется.

– Пари?! – Джастин протянул руку Рону.

– Как знаешь, – пожал плечами парень и протянул руку в ответ. – На что играем?

– Если все выйдет по-моему, отдашь мне свою новую тачку. Если нет, чего в принципе быть не может, то я устраиваю тебя на летнюю практику к моему отцу. Ты всегда хотел работать в его компании.

– Идет, – кивнул Рон. – Дилан, разбей нас!

Долговязый брюнет разбил руки друзей и заметил:

– Надо бы поторопиться, а то в спортзал опоздаем.

Парни живо подхватили сумки и покинули аудиторию.

Арина не любила Англию, но так уж сложилось, что ей предложили работу в одном из ее самых престижных университетов. Были и другие возможности. Можно было остаться в Гарварде, но женщина предпочитала долго не задерживаться на одном месте. Рано или поздно всех сотрудников начинал волновать вопрос, почему она не стареет, и это создавало невыносимую обстановку на работе. Ехать в жаркие страны Арина не решалась, поскольку тяжело переносила духоту. Поэтому немного поразмыслив, она решилась на поездку в туманный Альбион.

После отъезда Виктории и расставания с Сашей, Арина чувствовала полное опустошение. Она никогда больше не доверилась ни одной женщине, а замуж вышла только ради статуса. Теперь незамужние женщины не видели в ней соперницу, а холостые мужчины держались на расстоянии. К мужу она относилась скорее как к брату, чем как к любимому мужчине, но все же родила ему одного ребенка. Быт угнетал ее. Свободного времени становилось все меньше и меньше, и о самосовершенствовании уже не могло быть и речи. В конце концов, женщина «сломалась». Она не видела смысла в жизни «только ради семьи». Работа «с девяти до шести» угнетала ее. Постоянные «стирки», «готовки» и «уборки» выводили из себя. Раздражение и злость начали разрушать тело. Появились болезни. Арина поняла, что если она ничего не изменит, то попросту умрет. Тогда она собралась с мыслями и приняла решение. Она поговорила с мужем, объяснила ему, что больше не может так жить и предложила развестись. Мужчина знал о способностях своей жены. Несмотря на ее холодность, он очень любил ее и ребенка, и поэтому попросил подождать с разводом. Он предоставил ей полную свободу действий в надежде на то, что она успокоится и передумает. Женщина согласилась с доводами мужа. Единственное, что мучило ее, была необходимость расстаться с ребенком, которого она не просто любила, а обожала. Однако мама Арины пошла ей на встречу и полностью взяла воспитание внука на себя.

Арина не захотела оставаться в стране и уехала в США. Там она какое-то время работала в разных университетах, выпустила несколько книг и открыла свое небольшое издательство. Вскоре ее способности оценили в Гарварде и пригласили туда в качестве ведущего специалиста по теории бизнеса. Все было бы хорошо, если бы коллеги не совали нос в ее метрику. Как только они узнавали, что женщине уже за сорок, так тут же начинали судачить о том, что она пациентка пластических клиник. Некоторые умудрялись даже находить следы несуществующих шрамов на идеальной коже Арины. Конечно, она ставила себе «защиту», но все это изматывало ее. Именно поэтому она стала чаще менять места работы и вела очень уединенный образ жизни.

В Англии она планировала задержаться три года. Два из намеченного срока уже прошли. Оставался год, после чего женщина хотела вернуться на родину и продолжить свою жизнь там. Иногда она вспоминала годы своей бурной студенческой юности, их игры с Викторией, и ей становилось тоскливо. Казалось, все лучшее осталось там… позади. Раз в два-три месяца ей звонил Саша. Но эти звонки лишь еще больше бередили ее душу. От воспоминаний она пыталась отвлечься работой и прогулками по городу. Однако это не всегда помогало. На работе она уже заработала славу бездушной холодной стервы, срезающей студентов на экзаменах. А прогулки не давали ощущение радости, лишь пустое созерцание окружающей действительности.

Несмотря на полный раздрай в душе, Арина выглядела прекрасно. Ей никак нельзя было дать больше 22-25 лет. И фигура, и лицо, и прекрасные белокурые волосы остались прежними. И только выражение глаз выдавало то, что перед вами не юная наивная девушка, а опытная женщина. Именно глаза помогали ей в работе со студентами. Стоило Арине пристально посмотреть на какого-нибудь распоясавшегося юношу, как он тут же утихомиривался. Это срабатывало всегда, ну, почти всегда… до появления в жизни Арины Джастина.

В тот день ее коллега ушла в декретный отпуск, и женщине пришлось вести еще несколько групп. Все лекции прошли одинаково, кроме последней. Среди студентов явно выделялась группа из трех парней. Они были слишком холеными даже для учащихся одного из самых престижных университетов Англии. Арина рассмотрела их ауры. У двоих преобладал сине-голубой цвет, с небольшими областями зеленого и желтого цветов. А у последнего аура была на редкость необычной. Яркий алый цвет лишь кое-где пересекался полосами сине-фиолетового оттенка. «Весьма агрессивный и самонадеянный тип, – сделала для себя вывод Арина, – однако обладает отличной интуицией и упорством». Она начала читать лекцию, но постоянное шушуканье троицы ее раздражало. К тому же взгляды парня с красной аурой были весьма откровенными и насмешливыми. Женщина остановилась и попросила его покинуть аудиторию, если ему не интересно. На что парень ответил, что он весь – внимание. После этого он замолчал, но Арина видела, что происходит в его оболочке. Алые всполохи буквально сделали его похожим на огненное светило. Синий и фиолетовый цвет практически исчезли в этом безумном пламени. Женщина поняла, что парня обуяла самая настоящая ярость, но решила на это никак не реагировать. Она довела лекцию до конца и покинула аудиторию. Уже позже от коллег Арина узнала, кто такой Джастин Майерз, и какое положение занимает его отец Ричард в стране. Ей объяснили, что данная семья входит в тройку самых влиятельных в Великобритании, и что желательно не переходить им дорогу. Те же, кто пытался спорить с Майерзами, куда-то бесследно исчезали. Кроме того женщине посоветовали относиться более снисходительно к Джастину, чтобы не навлечь на себя гнев его отца. Арина только посмеялась над этими разговорами. Тогда она еще не знала, какую игру затевает младший Майерз.

Дом Ричарда Майерза был полон гостей. Он отмечал удачную сделку с французами. Джастин не очень-то любил все эти светские рауты, но не показаться компаньонам отца он не имел права. Быстро поздоровавшись со всеми, парень сослался на важную встречу и вышел из дома. На новеньком «Бентли» он отправился к своему другу Дилану.

Дилан проживал в не менее шикарном особняке. Его отец был партнером Ричарда Майерза в некоторых делах, и тоже весьма преуспевал. Сейчас родители парня были на рауте у Майерзов, и в доме оставался только сам Дилан и прислуга. Джастин почти бегом зашел в комнату друга и сходу выпалил:

– Все! Я все про нее узнал!

Дилан слушал музыку, поэтому не сразу сообразил, о чем идет речь. Он с удивлением посмотрел на друга и автоматически спросил:

– О чем это ты?

Джастин плюхнулся в кресло, заложил руки за голову и с ухмылкой произнес:

– Не о чем, а о ком. Я все узнал про нашу новую преподшу. Мне приятели с Гарварда информацию скинули. Оказывается, она не такая простая, как кажется. У нее и издательство свое в Штатах имеется.

– Ну вот! Теперь, надеюсь, ты успокоишься и переключишь свое внимание на что-нибудь другое.

– Нет, – покачал головой Джастин, – унижения я простить не могу. К тому же я уже поспорил с Роном. А ты когда-нибудь видел, чтобы Майерзы шли на попятную?

– И что думаешь делать?

– Сначала попробую подкатить к ней сам. Ты же знаешь, я нравлюсь женщинам!

– Но после вашей стычки сегодня примирение сторон вряд ли возможно, – заметил Дилан.

– Я постараюсь быть милым ровно до того момента, как затащу ее в свою постель. А потом – дело техники! Подключу отца, адвокатов, СМИ… типа… сексуально озабоченная профессорша домогается студентов. Она и глазом не успеет моргнуть, как ей дадут пинка, и она вылетит из нашего университета.

– Круто, конечно. Но что-то я не очень представляю тебя в роли жертвы.