Казя теперь труп

Но Алина хотела только играть. Хотя бы доиграть. Хотя бы найти артефакт, который она так и не отыскала.

Выяснив, что на Потустороньке не поиграешь, Алина впала в депрессию.

Спустя некоторое время интерьер ее домика изменился. Теперь из пустой комнаты с гробом вниз вела лестница, а вместо погреба под полом нарисовался фрагмент лабиринта, похожий на тот, который был в игре. Вожделенный артефакт – красивая бронзовая чаша с бронзовыми же змеями – стоял в нише, в дальнем углу лабиринта. Толку в нем теперь не было никакого. В надземной части дома тоже произошли незначительные перемены: как издевательство и насмешка возник угловой компьютерный стол с неработающей настольной лампой и без компа. У стола – офисный стул на колесиках. Появилось еще несколько предметов: большая бульонная чашка, яркое махровое полотенце, блокнотик с ручкой… Все месяцами не сдвигалось с места, оставаясь там, где внезапно обнаруживалось.

Сама Алина тоже постепенно изменилась, иссохла и посинела. Перестала выходить из дома и почти все время лежала в гробу, укрывшись пледом, который принесла ей тетя Таня.

Первое время все пытались ее расшевелить, развлечь, уговорить и заинтересовать хоть чем. Алина вежливо отвечала, коротко и одинаково: не хочу, не буду, спасибо, все нормально… Изредка она вставала и спускалась в свой лабиринт. Бродила там, как зомби. Затем поднималась и ложилась в гроб. Малину со своего куста она так и не попробовала.

Лекс постучался, прежде чем войти. Васильковой синевы Алина лежала, свернувшись калачиком. Она стала так тонка, что ей и четверти объема гроба хватило бы.

– Привет! – сказал Лекс.

Девушка не шевельнулась.

– У нас новенькая.

Нулевая реакция.

– Она побыла день, построила вместо дома титановый куб и прямо из него сгинула.

Лексу показалось, что под пледом что-то сдвинулось с мертвой точки. Он принялся расхаживать по комнате, продолжая рассказывать про Казю. Но никаких шевелений в гробу больше не происходило.

– Когда пришла баба Стася… – проговорил Лекс и вдруг оборвался на полуслове.

На компьютерном столе лежал, придавленный бульонной чашкой, рекламный листок. В последний раз Лекс видел бумажную рекламу год назад. Тогда Маня сдублил из чьей-то машины сборник «Судоку», и они всем миром стали решать задачки. На задней обложке сборника красовалась реклама других сборников и журналов. Но тут было нечто другое, по стилю и дизайну, по…

К вурдалакам дизайн! Что именно рекламируют?

Лекс сдвинул чашку и взял лист в руки. «Йоки. Подпущинский университет проводит День открытых дверей». Дата. Время. Место сбора. Полезная информация для абитуриентов. И – Лекс просто глазам не поверил! – внизу приписка мелким шрифтом: «Выхода за территорию Подпущино не требуется».

Лекс не поверил своим глазам и прочел все внимательно несколько раз. Выхода не требуется, а сбор – у могилы академика Франка. Но как? Как?! Могила академика находилась в черте академгородка, перед Институтом биофизики. Формально и фактически она относилась к территории Подпущинского кладбища, и Фёдр говорил, что над могилой такой же непроницаемый купол. Но прохода туда не было, туда могли попасть только ходильники! А в рекламе четкое указание: приходите, не бойтесь, вам ничего не будет.

– Алина!

Молчание.

– Алина, откуда эта реклама? Ответь! Умоляю!

Лекс подошел, поднес лист к лицу Алины-Малины.

– Фёдр принес, – отозвалась Алина, едва шевеля губами.

– Фёдр? Ничего себе! Тебе принес, а мне нет! Ни слова не сказал! Гад! Паразит! Предатель! Но это уже сегодня! Вроде бы…

Под землей четкого течения времени нет: чтобы узнать точную дату, лучше вылезти на поверхность. Лекс был наверху, когда хоронили Казю. Это происходило вчера.

– Какое сегодня число?

Алина, естественно, промолчала. Ей давно было по барабану, какое число.

– А что он еще говорил? Говорил, каким образом можно попасть к месту сбора? Говорил? Говорил?

– Да.

– И как?

Алина закрыла глаза.

– Алина! – завопил Лекс. – Ты что, не понимаешь? Университет! В него можно поступить! А где универ, там компы! И Инет!

Алина открыла глаза.

– Там компьютеры, Алина! На любом факультете! Ну же!

Алина села в гробу.

– Ну же, Алинка-Малинка, не молчи, не тяни время! Мы можем успеть. Как попасть к Франку, что говорил Фёдр? Точно не надо ходильничать?

– Не надо, – довольно внятно, хоть и очень тихо, подтвердила Алина. – Есть прямое соединение. Идти три километра. Я…

Она опять умолкла.

– Ну, что ты, что?

– Я не дойду, – вздохнула Алина и легла. – А ты иди.

– А ход этот как найти? Я всю нашу территорию сто раз по периметру оббегал, нет там никаких ходов!

– За чашей, – подсказала Алина.

– Где?!

– В моем лабиринте, за чашей. Сдвинь чашу и иди. Почти сразу попадешь в круглый зал, из него такие же ходы, много. Указателей нигде нет, но только один ход дальше широкий, ты не запутаешься. Широкий проход ведет к могиле Франка.

– Ничего себе! Офигеть. А остальные ходы куда ведут?

– Фёдр сказал – к каждому из вас. Вы же никто вглубь не копали. Иди, убедишься.

Лекс бросился вниз по лестнице.

Подвал Алины все-таки был лабиринтом, поэтому Лексу пришлось побегать, но бронзовую чашу со змеями он нашел. Никакого прохода за ней не оказалось.

– А, да, надо сдвинуть.

Сдвинул. Мать честная! Только что тут была кирпичная стена, а теперь проход, даже пригибаться не нужно.

– Иди, – оказывается, Алина спустилась за ним. – Там ровная дорога. Я ходила с Фёдром до круга. Он сказал: дальше тоже все без подвохов. Иди.