Уровень дзета

– А апельсиновый тоже бесплатный? Если тут все- все бесплатно, тогда я тоже апельсиновый хочу.

– Тебе пока нельзя, – с сожалением покачала головой Жиза. – Тебе на него еще заработать нужно. Ты же первый день в Фтопке.

Пипа поперхнулась пончиком (малиновым). Подумала, что ослышалась.

– Это…. Это ннне… Не цирк?!

– Ой, да я тебе уже сто раз сказала, что это не цирк! Ты в Фтопке!

Пипа затравленно огляделась. Она открыла рот, чтобы спросить, но мысли у нее после одиннадцатого укола были как зыбкая поверхность озера, а теперь по этой поверхности пошли волны, волны…

– Ты, главное, плакать не вздумай, – заволновалась Жиза. – А то у меня день слетит. А если башкой биться начнешь, то оба-два слетят. А мне они знаешь как нужны!

Пока словоохотливая «гидка» рассказывала о том, почему позарез нужно, чтобы ей зачли эти дни, Пипа продолжала оглядываться и напряженно думать. Ее мозг отказывался принимать действительность.

– В Фтопке палками по голове бьют! – пересохшими губами произнесла она. – Это все знают. И на привязи держат. Много, много лет. Бьют и держат. А пончиками не кормят. Так что ты врешь. Это цирк!

– Палками по голове? – удивилась Жиза. – Ерунда какая! Зачем по голове? Зачем палками? Во-первых, не по голове, а в любое место. Во-вторых, не палками, а слабым током. В-третьих, бьют, только когда делаешь что-то, что тебе пока нельзя. Первый раз слабо-слабо бьют. Как комар укусил. Ну, если опять нарушаешь, тогда сильнее. А если…

Пипа слушала зеленую Жизу и бледнела, бледнела. И не верила, не верила. Ни в одно слово не верила.

– Ты врешь!

– Ха! Не веришь, значит! Попробуй моего сока отхлебнуть! Давай!

Трясущимися руками Пипа Мумуш притянула к себе стакан с соком, пока везла его по столешнице, треть расплескала. Верить или не верить этой зеленой? Врет она или нет? Пипа решила не верить. Сейчас она докажет, что… Маленький глоток и…

– Ой!

– Ага! – обрадовалась Жиза. – Получила? Я тебя предупреждала! Мое дело – все тебе показать и честно предупредить. И заработать дни. Потому что…

Второе пространное объяснение Жизы того, почему ей позарез нужны дни, Пипа пропустила мимо ушей так же, как и первое.

– Нет, нет, нет… Не могли меня в Фтопку? За что меня в Фтопку?! Нет…

Она судорожно сжала в ладонях стакан. Еще маленький глоточек…

– Ай, мам-ма-а!

– Ну что, теперь-то убедилась? В третий раз пробовать не сове…

Опоздала Жиза с советом: Пипа Мумуш сделала решительный третий глоток и – Бум-бумца-БУМ! – вместе со стулом отлетела метра на два назад, снесла некоторое количество мебели, грохнулась поверх обломков (один из снесенных стульев решил сломаться) на тощую свою спину, ногами вверх… Классика, как в кино.

Жиза подскочила, бросилась на помощь, поднимать и отряхивать:

– Вот холера, итить… Ну ты даешь! С ума сошла? Я ж тебе говорю, нельзя тебе апельсиновый. Вот приспичило… Ладно, главное – реветь не начинай. Стоп, стоп, только не это-о, нет! Эх, ну вот, день не засчитан…

По лицу Пипы сначала начали катиться слезы, крупные, много. А потом уже оно, лицо, наморщило лоб, покраснело, открыло рот.

Истерика у Пипы получилась зачетная. Даже жалко, что за истерики ангелы дни не начисляли, а то в один прием Пипе могло бы исполниться одиннадцать, так ей Жиза прямо и заявила – спустя часа три, когда ее голос стало слышно сквозь вопли новенькой.

– Ка-ка-кие од-од-од-динадцать? – Это были первые слова Пипы после того, как слезам, соплям и воплям наступил конец и в запасе у организма землянки-4 остались одни всхлипы. – Мне по-по-поч… почти пятна-а-дца-а-ть!

– Говно-вопрос, холера-заява! – возразила Жиза. – Тебе десять лет и ноль дней. Всем, кто сюда попадает, становится опять ровно десять и ни минутой больше. Ангелы считают, что активные тренировки мозга лучше всего начинать в десять. Тебе десять!

Пипа хотела возразить, сказать, что такое невозможно. Но возражать, пребывая в шоковом состоянии, даже землянам-28 трудно, что уж говорить о землянке-75!

Жиза помогла Пипе Мумуш подняться с пола и вернуться обратно в свою комнату. Шли они по лестнице, и очень долго, хотя подняться предстояло лишь на один этаж. По дороге Жиза старалась рассказывать о Фтопке только хорошее. С ее слов получалось, что всем, кто сюда угодил, сказочно, невероятно повезло. «Ладно, ничего страшного, что первый дополнительный день слетел, – думала она. – Второй остался. Ну и еще один, если я ее завтра не брошу одну!»

Диди. За успешное выполнение такого сложного и противного задания, как «гидство», можно было заработать максимум три дня жизни. Один день – если не бросил своего подопечного новичка и неделю с утра до вечера его пас, объяснял местные правила и так далее. Второй и третьи дни были бонусные. Удалось развлечь новичка так, чтобы он не ревел ревмя по поводу попадания в Фтопку – получай второй день. Исхитрился правдами-неправдами уберечь его от разбивания головы о стены или прочего членовредительства, – пожалте вам и третий день.

Каждый новый зачтенный день не только приближал жителя Фтопки к заветному Дню Совершеннолетия (когда можно будет покинуть Фтопку и жить свободно за ее пределами), но и заметно способствовал улучшению жизни внутри Фтопки. Например, позволял пить апельсиновый сок. Или носить дреды.

Наконец они добрались до комнаты, в которой Пипе предстояло прожить как минимум следующие двадцать – тридцать лет своей жизни. Формально все фтопники должны были прожить во фтопочных домах всего шесть лет, с десяти до шестнадцати. Но за всю историю существования этого уникального заведения только одному ее обитателю удалось уложиться в девятнадцать лет и семь месяцев. Все остальные годами и десятилетиями пробуксовывали, оставаясь хроническими подростками и мечтая выбраться из этих бесконечных адских кругов.

– Все, мы на месте! – объявила Жиза. – Это твоя комната. Запомнить проще простого, по цвету двери: зеленый верх, желтый низ. Сейчас мы на нее табличку с твоим именем пришпандорим, тогда вообще не запутаешься. Тебя как зовут?

Пипа, которая все еще пребывала в полушоковом состоянии, вяло прошептала:

– Пипа…

– Ой, да я же не совсем дура, запомнила, что Пипа! Я спрашиваю, какое у тебя полное имя.

Пипа неопределенно повела плечами. Как может имя быть полным или худым, оно же не человек!

– Ну полное, полное имя! Вот меня зовут Жиза. А полное имя – Жизель. А ты – Пипа, а полное – Пеппилотта? Пипетка?

Пипа опять повела плечами.

– Ладно, будешь – Пипетка! – решила Жиза. – А то Пеппилотта писать долго, а мне тебе еще правила надо объяснить.

Девочки вошли в комнату, и Жиза-Жизель немедленно принялась рисовать табличку, достав карандаши и бумагу из верхнего ящика стола. А параллельно объясняла правила:

– Значит, так. Первое. Ночью надо спать. Право выхода по ночам можно купить только после двенадцати лет. Так что как только на дверях зеленый огонек поменялся на красный – все, сиди тут и не рыпайся никуда. Ясно?

Пипа посмотрела на огонек над своей дверью (горел зеленый светодиод) и вздохнула. И всхлипнула. Жиза расценила вздох и всхлип, как «ясно», и продолжила:

– Второе. Зеленые огоньки вообще – подсказка. Видишь зеленое – значит, оно тебе можно. Видишь красное – даже не суйся. Усекла?

Пипа опять всхлипнула, что, очевидно, свидетельствовало: «усекла».

– Правило третье. Пока тебе десять лет, тебе нельзя…

– Мне не десять! – тихо, но отчаянно перебила ее Пипа. – Я уже девушка! Старше тебя!

– Ой! – скривилась Жиза. – Девушка она! Старше меня она! Шмакодявка ты мелкая, вот ты кто! Тебе до меня еще сто лет расти и потеть! Ты давно себя в зеркале видела?

Пипа попыталась вспомнить, когда она видела себя в зеркале в последний раз. Сегодня утром видела, когда собиралась в Дом Мудрости. Впрочем, у нее возникло ощущение, что это было не утром, а неизвестно когда.