Там. Часть I

– Угу!

Два близких человека присели за стол с чувством усталости.

– Ругаем, ругаем жизнь, но слава Аллаху с голоду не падаем, – сказала мама, проверяя заварку в чайнике.

– А, что? Были времена хуже?

– Бывали. Помню, ты маленький! Тебе исполнился годик. В холодильнике пустота. Кормить нечем. Можешь, представить? А в кошельке остался один рубль. Последний. Пока ты спал, быстренько оделась и спустилась в магазин. Тогда на углу маленький магазинчик стоял. Сейчас его уже нет. Снесли и новый дом построили.

– И, что? Я проснулся, и начал плакать?

– Нет. Я купила бутылку молока, полкило манной крупы. В то время манка пятьдесят копеек стоила за килограмм. Мне обошлась в двадцать пять. Хлеба четвертинку. Прибежала домой. Торопилась, чтобы приготовить тебе кашу. Перелила молоко в кастрюльку, чтобы прокипятить, а оно прямо на глазах свернулось. Я заплакала от неожиданности и досады. Видимо, молоко не свежее было, или холодильники не работали, или долго простояло на прилавке? Ты ворочаться начал и кряхтеть. Деваться некуда. Приготовила с прокисшим молоком кашу. Бултыхала ложкой, бултыхала, чтобы комочков не осталось. Тебя усадила к себе на коленки. Ложку протягиваю, ты рот открываешь. Проголодался. Аппетит у тебя был хорошим.

– Накормила несчастного ребёнка прокисшей кашей?

– Не вышло. Первую ложку ты стал валять во рту и лицо у тебя сморщилось. Я уговаривать тебя стала, что нужно поесть, потому что больше никакой еды в доме нет. Сама убеждаю, а у самой слёзы из глаз текут ручьём…

Перед Кайратом нарисовалась жалостливая картина, как молодая мама обречённо пытается, утолить чувство голода крошки-сына. Он с пониманием и с симпатией посмотрел на маму.

– Первую ложку худо-бедно ты проглотил, но от второй стал воротить нос. Отворачивался. Я уж, грешная, прикрикнула на тебя. Кое-как впихнула ложку. А ты всё содержимое выплюнул на пол.

– Невесёлая история, мама! – он внезапно поцеловал её в щёку, – лучше я тебе сделаю чай в подаренный бокал. Зачем его хранить?

Он ополоснул кипятком, переливающийся золотой окантовкой, бокал и торжественно поставил перед матерью.

– Лей! – приказал он. – Отныне этот бокал будет приносить радость в нашу семью!

– Дай Аллах здоровья и счастья моему сыну! – она сделала обжигающий глоточек. – Какой вкусный чай! Из этого красивого бокала могу пить чай бесконечно!

– Мама, я позову тётю Лизу? – Кайрат кивнул на стенку, – поделимся сочной, жареной картошкой с нашей соседкой?

– Пригласи, – она моргнула и вдруг спросила. – Какая сумма требуется для исполнения твоих планов?

Парень остановился, оглянувшись. Его глаза загорелись надеждой.

– Девяносто шесть рублей. Я смогу купить одну упаковку пакетов.

Мама поднесла ладони к напряжённому лицу. Она не могла помочь своему любимому и единственному сыну.

– У нас есть сорок рублей, – горемычно протянула она.

– Я не возьму последние деньги, – он словно погас, но тут же вспыхнул с новой силой. – Мне одолжат другие!

Мама ждала разъяснения. Она мысленно прокрутила в уме круг знакомых, школьных и институтских друзей сына. Ей стало интересно узнать имя будущего спонсора.

– Вячеслав, – раскрыл секрет Кайрат.

Мама нахмурилась. Она не припоминала человека по имени Вячеслав.

– Кто он? Откуда?

Парень победоносно засмеялся.

– Брось, мама! Ты его знаешь очень хорошо. Каждый день он платит мне копейки за работу.

– Слава?! – ошарашено вставила она. – Хозяин киоска?!

– У тебя прекрасная память, мам! – шутливо похвалил Кайрат.

– Почему ты решил, что он подарит тебе сто рублей?

– Ну, во-первых, не сто рублей, а девяносто шесть. Во-вторых, не подарит, а одолжит. На короткое время, пока я не проверну пару раз эту сумму.

Она недоверчиво посмотрела на, выглядевшего бравым солдатом, сына. Ей был знаком характер Славы. Мама представляла его скупым и расчётливым человеком. Странно, что Кайрат своенравно возлагает на него планы, надеясь неизвестно на что.

– Сынок, ты уверен?

– На сто процентов! Слава знает меня тысячу лет. Я работаю в киоске уже долго. Никаких трений по работе не возникало. Мы с ним не ругались и не ссорились. Я уверен, что он с радостью поддержит мои начинания. Вечером я буду с деньгами! – Кайрат самодовольно похлопал себя по воображаемому карману.

Сомнения усилились, и она подумала, что сын ошибается. Его излишняя самоуверенность затмевала глаза. Она захотела его предостеречь, чтобы отказ не оказался обидной и звонкой оплеухой. Однако, увидев полных ожиданий глаза сына, отступила.

«Промолчи, – мысленно одёрнула она, – Возможно, мой сын знает и понимает владельца киоска лучше, чем я. По крайней мере, они чаще общаются».

Она взялась за тарелки.

– Зови тётю Лизу. Я раскладываю картошку.

Кайрат прыгучим шагом ринулся к двери…

Ужин оказался домашним и добрым. Тётя Лиза, как обычно выпятив губу, расплылась в улыбке, когда Кайрат протянул ей долгожданные пакеты. Она забросала Кайрата и маму словами благодарности. Затем сделала неудачную попытку встать со стула, чтобы вернуться к себе, за деньгами. Услышав от Кайрата комплимент, «… это подарок к наступающему женскому дню нашей скромной и бесподобной соседке», она, как первоклассница зарделась и щедро рассыпалась в ответных комплиментах, дополнив нехилый список всевозможных благ для «…прекрасного парня и его чуткой мамы». Она восхищённо охала и ахала от утончённого бокала, продолжительно не отводив от него подслеповатого взгляда. Проводив довольную старушку, Кайрат помог маме, помыв посуду, и в назначенное время стал собираться на работу.

– Мама, я ушёл. Пожелай мне удачи в бою…, – напел он нетленные строчки из репертуара Виктора Цоя.

Мама собирала высохшее бельё на кухне. Она вышла в прихожую. Кайрат шутливо протянул руку.

– Мама, дай мне пустой, холщовый мешок.

– Зачем?

– Чтобы складывать деньги, – ответил сын и весело рассмеялся…

– Привет, – Кайрат вышел из тени улицы, когда открылась дверь лачуги – киоска. – Закрываемся?

– Приветик, – прощебетала Оля, – давно пора. Я устала скакать перед капризными покупателями.

– Славка приезжал?

– Лёгок на помине, – произнесла Оля, и Кайрат услышал шорох шин подъехавшей машины.