Первая жена

Когда он вернулся к себе, они снова встретились взглядами с парнем в футболке с символикой «Интера». Он, уже сидя в кресле, разворачивал газету. Олег вдруг вспомнил, что месяц назад миланский клуб взял первенство.

Послание, предназначенное Евгении он начал перечитывать с середины. Уместившееся на одном листе хорошей бумаги письмо состояло из двух частей. Первую часть, которую он уже штудировал накануне, Олег пропустил. Во второй части Александра расписывала, кому должно перейти право распоряжаться вкладами, размещёнными на её трёх счетах в разных итальянских банках. Средства с двух счетов полагались дочери Оле, а небольшой вклад (так честно и говорилось) на третьем счету адресату письма. Тут и всплывало имя Загида Баратова. Изначально счёт принадлежал ему. В самом конце, исчерпав финансовую тему, Александра возвращалась к теме дочери.

«Милая Женя, – писала она, – думаю, если все же что-то случится, Оле лучше будет вернуться в Россию. Я недавно говорила с ее отцом. Он не очень приветливый человек, он всегда таким был, но, судя по всему, сможет как-то помочь дочери. У него еще двое сыновей от другого брака, но к Ольке он относился неплохо. Она обязательно должна сама поговорить с ним по телефону. Все его координаты в конце письма. У него дела идут неплохо, я узнавала. К Лисовичу не обращайся, не звони. Сама Оля, конечно, может, если захочет, но ты ни в коем случае не звони. Знаешь, может, лет через пять мы вдвоем будем перечитывать это письмо, если оно сохранится, и смеяться. Вполне допускаю. Но всегда нужно готовиться к худшему.

Оле я тоже все, что могла в письме объяснила. Буду молиться за тебя на этом свете и на том…»

Олег внимательно перечитал последний коротенький абзац. Бархатистый мужской голос уведомил пассажиров о том, что «Inter City Notte» прибывает во Флоренцию. Олег спрятал письмо в конверт и уложил его в сумку, поверх шмоток. К письму нужно было ещё вернуться.

За окном замелькали вереницы огней – поезд, сбавив ход, подплывал к вокзалу. Олег решил всё же выглянуть на перрон – зафиксировать 5-минутное пребывание в городе. На площадке ожидали уже двое мужчин в костюмах цвета кофе с молоком с небольшими изящными чемоданами: их ожидала тёплая флорентийская ночь и, возможно, ужин в дорогом ресторане на набережной Арно. Россиянин с минуту помаялся в волнах тропического одеколонного аромата. Тем временем, поезд скользнул под своды, пару раз вздохнул и встал. Олег, чуть выждав, шагнул на перрон. После прохлады вагона воздух Флоренции показался густым и горячим. Олег, оглядевшись, потоптался у дверного проёма, смахивающего на распахнутый люк космического корабля. Из соседних вагонов вываливались пассажиры в майках и шортах. Одна женщина тащила за ручки тёмно-зелёную сумку как две капли воды, похожую на его сумку. В то мгновение, когда он, благодушно моргал, наблюдая высадку счастливых гостей Флоренции, из люка космического поезда показался загорелый лик болельщика «Интера». Он что-то резко и громко сказал, но россиянин не понял его энергичного итальянского.

– Ок, – сказал Олег, улыбаясь, – Ок!

Итальянец выругался и выскочил на перрон.

– Not ok! – прокричал он, переходя на английский и тыча пальцем в ту сторону, куда удалялся предмет, похожий на сумку россиянина, – She took your bag! Your bag! You understand?![9 - Она взяла вашу сумку! Вашу сумку! Понимаете? (англ.)]

– Твою мать, – сказал Олег растерянно, – understand…

Он ещё раз беспомощно оглянулся на попутчика и побежал. В толпе ещё была видна узкая спина женщины в белом и покачивающийся бок зелёной сумки. Итальянец, секунду помедлив, рванул следом. Олег уже почти нагнал женщину с сумкой, но тут воровка, мельком обернувшись, резко прибавила ходу. Она виртуозно лавировала, легко уклоняясь от встречных спешащих пассажиров и проскакивая между близко идущими людьми. Олег теперь еле успевал. Фанат «Интера» обошёл его, на ходу крикнув: «Go, go!» и «Call police!». Звонить в полицию, конечно, не было никакой возможности, а орать на ходу Олег стеснялся. Они мигом пролетели вдоль космического состава, затем женщина в белом нырнула влево, в здание вокзала. Пересекая зал, Олег отрывисто крикнул: «Stop her!». Но, конечно, без всякого толка: люди просто провожали их взглядами. Выскочив из нарядного здания вокзала, на сияющую огнями площадь, воровка резко свернула вправо. Фанат «Интера» и Олег последовали за ней. Улица, на которую они свернули, тянулась вдоль глухой высокой стены, ограждавшую, судя по всему, территорию вокзала и его грузовых терминалов. Она была освещена редкими фонарями, но выглядела безлюдной. Олег на бегу машинально отметил это, но тут же подумал и о другом: его сумка была довольно увесиста, и воровке положено было бы уже притомиться. Грохот от трёх пар бегущих ног бился о стену и летел в томное июньское небо. Узкая улица отпустила влево от себя переулок. Женщина нырнула в него, увлекая за собой преследователей. От момента начала погони пролетело лишь несколько десятков секунд. Переулок был сумрачен и тоже безлюден – что можно было признать нормальным для второго часа ночи, даже для Флоренции.

Олег нагнал и обошёл итальянца, который как-то сдал. Воровка была уже в двух шагах – она действительно бежала тяжело, и сумка на правом плече заставляла её крениться вправо.

– Стой, зараза! – выдохнул Олег, вытягивая руку.

И, получив сильный удар сзади по голове, полетел на мостовую. Он, не терял сознания, но был оглушён и в полном смысле слова ошарашен. Падая, он расшиб локоть и колено. Корчась на асфальте, он поймал в поле зрения широко расставленные ноги мужчины. Итальянец нависал над ним, примериваясь для решающего удара. Первый раз он бил на бегу – и не вполне удачно. Его отведённый кулак показался Олегу чудовищно увеличенным, будто в нём был зажат некий предмет. Итальянец попробовал ударить снова – сверху вниз, резко в голову. Но Олег видел замах и дернулся в сторону – удар обжёг ему ухо. В это время из дальнего конца улицы послышались весёлые пьяные крики, перешедшие в слитный бодрый ор. Безлюдность флорентийских закоулков была мнимой. К перекрёстку пёрла компания, орущая хмельную песнь на немецком языке. Итальянец, бросил быстрый взгляд через плечо и ощерился. Олег, воспользовавшись моментом, откатился в сторону. Итальянец снова подскочил и ударил – он торопился доделать начатое, но удар с этой позиции снова вышел недостаточно сильным и Олег защитился локтем. Продолжая укрывать лицо, он заорал:

– Help! Help!

Он не мог точно оценить реакцию, но пьяное пение смолкло. Олег ещё раз воззвал о помощи и получил удар ногой по рёбрам. От боли он утратил дар речи, тем более, крика, но, лёжа на боку, увидел, что его врагу уже не до него. Человек в футболке «Интера» подхватил на плечо сумку Олега, и что-то хрипло крикнул женщине. К ним уже бежали: в переулке снова стоял топот многих ног. Олегу был знаком такой культурный феномен, как пьяные немецкие туристы, горланящие ночью под окнами отеля. И, конечно, никогда раньше он не испытывал такой почти религиозной радости в связи с этим явлением, как в данный момент.

Итальянец с сумкой на плече тяжёлой трусцой побежал в сторону вокзала. Женщина в белом последовала за ним, но в какой-то момент замешкалась, чтобы поправить туфлю. Возможно, она была не готова к новому рывку. Олег, преодолев боль, поднялся на ноги и бросился к ней. Она легко вывернулась и рванулась вслед за итальянцем. Олег попробовал, вытянув ногу с разбитым коленом дать ей подножку. Женщина споткнулась и, сделав, уже падая, пару шагов, рухнула на асфальт. При падении она глухо вскрикнула. Итальянец, на ходу обернувшись, замедлил шаг, но потом снова прибавил. Когда Олег, шатаясь, подошёл, женщина встала на четвереньки, пытаясь подняться. Он толкнул её в спину.

– Тварь! – выкрикнул он по-русски. Но от резкого движения и крика в голове колыхнулась тягучая боль. Рядом появилось четверо загорелых мужчин в шортах и майках. У одного был совершенно лысый череп и выражение злобной радости на лице – не вполне объяснимое. Все четверо тяжело дышали.

– Robbery? – поинтересовался лысый, скалясь.

– My bag, – Олег, стоял, согнувшись пополам и массируя правой рукой колено, указал левой в сторону улепетывающего итальянца, – my bag…

Двое немцев, не говоря ни слова, бросились в погоню. Двое других подошли ближе к женщине, сидящей на асфальте. Олег разогнулся и тряхнул её за плечо.

– Сука, – произнёс он, с усталой злостью.

Женщина сбросила его руку и подняла голову. Олег увидел, что это китаянка, которую он видел в поезде, и которая там показалась ему пожилой. Она вовсе не была пожилой. Олег вдруг понял, что в сумке были его паспорт, фотоаппарат, а также письмо Александры, которые он в последний раз читал в поезде. Несмотря на гудящую голову, на саднящую боль в боку, он снова ощутил острое желание съездить по бледной матовой физиономии сидящую перед ним женщину или порвать на ней лёгкое платье. Он сделал шаг и неожиданно для себя схватил китаянку за волосы – она вскрикнула и яростно дернулась. Олег сам едва не вскрикнул от резкой боли в ребрах справа и отпустил. Сдержал себя. Немцы наблюдали с очевидным сочувствием – успокоить его не пытались.