Черный клинок

Обычно мне готовят скромный завтрак – например, кашу и маленькое яблоко. Приносят в спальню и велят сидеть тихо, не беспокоить отца.

Но сегодня и того не светит – если попрошу поесть, наткнусь на злобные взгляды и обидные замечания.

Поесть? Конечно, ведь так здорово быть живой, так приятно вкусно покушать… Жаль, твоей матери это не дано…

Ты только берешь, просишь и требуешь! Чем провинился хозяин, что судьба заставила его содержать такую эгоистку?

Ах, тебе еще и завтрак? Ты и так имеешь от хозяина больше, чем заслуживаешь.

Голодна, говоришь? Ну, от того, что день-другой не поешь, ничего с тобой не станется.

Даже не вздумай ничего сегодня выпрашивать! Ни крошки не получишь! Таким, как ты, следует вести себя тише воды, ниже травы.

Я зажмуриваюсь, пытаясь изгнать из головы горькие воспоминания и презрительные слова, как вдруг меня окликает знакомый голос.

– Микай?

В наше секретное место вползает Нокс. Проделанный нами вход рассчитан на собаку или на ребенка. Здесь, в лесу, у нас маленькое убежище от всего мира, скрытое зарослями старых, переплетенных между собой древесных стволов.

– Эм, ты как? – подает голос протискивающийся вслед за Ноксом белокурый Андерс.

За его плечом виднеются головы Кейна и Ксандера.

– Что-то случилось? – спрашивает Кейн, с тревогой наблюдающий, как я вытираю слезы. – Опять эти глупые слуги?

Ксандер подползает ближе, мимо Кейна и Андерса, а Нокс занимает местечко подле меня и, тепло улыбаясь, нежно поглаживает по спине.

– Скажи, кто тебя обидел, – требует Ксандер, присаживаясь на колени с другой стороны, – и я заставлю их за это заплатить. – Он проводит рукой по моей щеке, смахивая слезы. – Никто не смеет заставлять тебя плакать, Микай.

– Ага, мы им покажем, где раки зимуют, – усмехается Андерс. – Что бы там тебе ни говорили взрослые или кто угодно, ты одна из нас, Эм.

– Ты наша, – подхватывает Ксандер и слегка краснеет, опуская взгляд в пол.

Ребята дружно улыбаются и согласно мычат, от чего у меня в животе начинают порхать бабочки. Муки голода забыты; я невольно улыбаюсь в ответ.

– Ну вот, теперь ты та самая Микай, которую мы все знаем, – объявляет Нокс, отводя в сторону упавшую мне на глаза непокорную прядь.

Его карие глаза сверкают. Он высовывает руку из-за спины – а я и не подозревала, что он прячет там подарок, – и вытягивает ее ко мне.

– С днем рождения, Микай!

С забившимся сердцем я принимаю букетик фиалок, и Нокс слегка краснеет.

– Они такие же яркие и прекрасные, как и ты, – торжественно произносит он.

– Эй, так нечестно! – бурчит Андерс и придвигается ближе. – Я первый хотел подарить, – вздыхает он и, широко улыбаясь, преподносит мне букет колокольчиков. – С днем рождения, Эм!

– Ах вы проныры! – вступает Кейн, присаживаясь рядом с Андерсом. – Мы так не договаривались!

Руку он держит за спиной, посматривая то в пол, то на меня.

– Мы все выбирали цветы, думая о тебе.

От него я получаю букет гипсофил. Кейн вручает его с огромной нежностью, уставившись мне в лицо карими глазами, и охапка цветов в моих руках становится еще больше.

– Спасибо, что родилась, Микай!

От этих слов по щекам снова текут слезы, только на этот раз от счастья – ребята всегда создают вокруг меня невероятное тепло и уют. Их беззаветная любовь отгоняет тьму, подбирающуюся ко мне дома.

– Ты заставил ее плакать, Кейн, – ворчит Андерс и пихает друга в плечо.

Тот оборачивается и в шутку хватает Андерса за горло, а я невольно хихикаю, наблюдая за их игрой. Нокс легонько толкает меня в бок, поглядывая на подползающего к нам Ксандера. Приятель протягивает мне букетик желтых первоцветов и тепло улыбается.

– Мы всегда будем для тебя семьей, Микай. Всегда будем готовы встать на твою защиту!

Я выныриваю из воспоминаний. Кейн спешит на помощь Андерсу – Нокс, вскочив с места, похоже, его одолевает. Между ним и Ксандером стоит Серия. Парни разговаривают и смеются, а она молча улыбается. Ее внимание пытаются привлечь другие ребята, и Кейн бросает на них тяжелые взгляды.

Серия устраивается за партой, поворачивается к Ноксу, взмахнув ресницами, и ее длинные светлые волосы падают на стол. Притягивает его к себе, заставляя сесть.

Студенты со второго курса не могут занимать места, выделенные для третьего в самом центре класса, однако правила писаны не для Серии.

Наша учительница музыки, миссис Флер, по этому поводу особо не парится, а раз так – значит, правила можно нарушить и мне. Вхожу в кабинет и направляюсь к зоне для четвертого курса – на противоположной стороне, у окна. Нахожу свободную парту на галерке, усаживаюсь, и общий шум стихает. В аудитории воцаряется тяжелое холодное молчание.

Ловлю на себе косые неприязненные взгляды, а с другой стороны класса, с мест, отведенных для второго курса, доносится хихиканье. Вздохнув, я поднимаю голову: кто там веселится?

Айви Харрис сидит в компании с двумя девочками и пятью парнями, и все они откровенно пялятся на меня.

– Похоже, она боится, – хмыкает миниатюрная блондинка по правую руку от Айви.

Ага, напугалась, как же.

Айви мерзко ухмыляется, с таким видом, будто знает тайну, которая другим неизвестна. Проводит рукой по рыжим волосам, не сводя с меня глаз, и открывает рот.

– Та маленькая выходка в пятницу вроде бы не в твоем стиле, Микай. Может, тебя что-то беспокоило на прошлой неделе? – Она делано хмурится, а из-за ее спины доносится сдавленный смех. – Или у кого-то из друзей неприятности? Ах, стоп… Забыла, у тебя ведь нет друзей.

Айви качает головой, стараясь не рассмеяться, и прикладывает к губам палец с ухоженным ноготком.

– Я имела в виду – вдруг какие-то проблемы с твоим парнем?

– С парнем? Да какому парню нужна такая жалкая подружка? – ехидничает девушка с короткой стрижкой по левую руку от Айви. – Ни один нормальный парень на нее не позарится!

Я закатываю глаза. Это все, на что они способны?

Равнодушно отворачиваюсь, однако Айви не отстает:

– Может, у папочки дела не очень? Проблемы дома, а, Микай?

– Эй, Айви! – раздается короткий окрик с передних парт, и Серия, поджав губы, поднимается в полный рост, оглядывая собравшуюся вокруг рыжеволосой ведьмы группу. – Не надо тут про моего папу. Не забывайся! Клан Бэйн – не та компания, с которой тебе захочется связываться.

Она сердито прищуривается, глядя на подружку, и в классе повисает гробовая тишина. Все переглядываются, смотрят то на Серию, то на Айви.

Лицо последней становится пепельно-серым.

– Я… я не хотела проявить неуважение. Я никогда…

– На будущее – не стоит трепать попусту имя моего отца. – Серия внешне спокойна, однако говорит довольно резко. – Я никому не позволю чесать языками, понятно?

– Да-да, конечно, – испуганно кивает Айви. – Клан Бэйн – одна из девяти семей-основателей. Я никогда не скажу плохого слова ни о тебе, ни о твоем отце, никогда.

Угодила в точку – в глазах Серии вспыхивает гордый огонек, а я горько усмехаюсь. Меня, в отличие от сводной сестры, не поддержит ни семья, ни папа, так что я – отличная мишень для травли.

Серия коротко кивает, и Айви с облегченным вздохом опускается на стул. Серия тоже садится, и около нее возникает Ксандер. Смотрит на подругу, нежно поглаживает ее по щеке, и она расцветает.

Давным-давно меня такая сцена расстроила бы: я ведь втайне продолжала рассчитывать на любовь и дружбу старых приятелей. Скорее всего, я отвернулась бы, не желая видеть, как замечательный парень расстилается перед моей сводной сестрой. Невозможно сознавать, что мальчики, которых ты когда-то любила, отдали свои сердца другой.

К счастью, теперь меня их предательство не трогает. Может, я и любила друзей детства, только за годы, проведенные в заключении, любовь угасла. Слава богу, я осознала, что цеплялась за то, чего на самом деле никогда не было.

Если бы четверо приятелей меня и впрямь любили, как повторяли не раз, вряд ли так легко променяли бы на Серию, вряд ли отвернулись бы. Иначе почему, спрашивается, они остыли и даже позволяли другим студентам надо мной издеваться? Бесстрастно наблюдали со стороны или попросту уходили, будто годы, которые мы провели вместе – всего лишь пустой звук.

Каковы бы ни были интриги Серии, какой бы сладкий яд она ни вливала в уши парням, любовь и верность неотделимы друг от друга. Если они поверили ей и предали человека, которого знали много лет, выходит, я для них никогда ничего не значила.

Годы заключения дали мне возможность многое обдумать. Я поняла, что любовь нельзя убить так просто – если это истинная любовь, которую никто у тебя отнять не сможет, даже сама смерть. Ты отдаешься ей целиком и полностью, а если теряешь – стало быть, утрачиваешь часть себя.

– Ладно, поговорим в другой раз, Микай, – перебивает мои размышления Айви.

Хм, в другой раз?

Я вздыхаю, уставившись на рыжую ведьму.

– Похоже, у тебя куда больше проблем, чем у меня, есть о чем беспокоиться. Вот и займись своими грязными делишками, а в мои не лезь.

Айви замирает с открытым ртом, ее прихвостни тоже молчат, а студенты четвертого курса на моем ряду тихонько шушукаются.

– Что за… – поднимаясь из-за стола, начинает Айви, однако ее вдруг перебивает девочка с одной из задних парт, где сидит второй курс:

– Послушай, твоя болтовня уже всем надоела.

Говорит она резко, перекидывая через плечо длинные черные волосы, а два здоровенных парня, сидящие рядом с ней, бросают недобрые взгляды на компанию Айви.

– Устраивай свои сцены где-нибудь в другом месте. Голова уже от тебя болит!

Девочка приподнимает бровь, твердо глядя на Айви и ее свиту.

Айви усмехается и обводит взглядом комнату, однако большинство студентов опускают взгляд. Она морщится, поджимая губы, и отворачивается в сторону, даже не взглянув на смелую брюнетку. Как ни в чем не бывало принимается болтать с группой из двух парней и двух девушек, хотя щечки у нее слегка покраснели, а у подбородка нервно дергается жилка.

Я тоже отворачиваюсь. На соседнем ряду кто-то прыскает от смеха, затем до меня доносится низкое ворчание, и хихиканье затихает.

Удивленно гляжу в ту сторону – чей это смех так резко оборвался? Хм, Нокс потирает бок, Андерс – макушку, а рядом с ними стоят недовольные Кейн и Ксандер.

– Ну смешно ведь, – бормочет Андерс и отводит глаза.

Нокс тоже опускает взгляд в пол, а затем смотрит на Серию. Та сидит мрачноватая, с напряженной улыбкой и пялится на меня.

Чувствую на себе еще чей-то ледяной взгляд – это Ксандер сверлит меня пронзительными синими глазами.

Маленькая ручка Серии дергает его за пиджак, и Ксандер, быстро переключившись, с обожанием взирает на свою принцессу.

Меня вдруг одолевает тоска – даже сердце начинает покалывать. Не от этой сцены, нет. И не от желания вернуть былую привязанность четырех друзей.

Однажды и я познала вкус настоящей любви. Пусть это был лишь хриплый голос за бетонной стеной – все равно она стала для меня откровением, подавила все прежние чувства, заполнила мое существо без остатка. Никогда не думала, что такое возможно. Эта любовь обволокла теплом живущего в глубине сердца одинокого ребенка и отогрела давно замерзшую и закостеневшую душу. Любовь заставляла бороться за выживание, сражаться, когда хотелось сдаться, давала надежду, когда ей неоткуда было взяться, и утешала, когда я не ощущала ничего, кроме смертной муки.

Я тихо улыбаюсь нарастающей в груди боли, но, опомнившись, трясу головой. Сейчас не время.

По шее пробегает холодок, и я, повернув голову, встречаюсь со злым взглядом Кейна.

Да что опять не так? Может, я слишком часто дышу, потребляю личный кислород Серии?

Кейн всегда был упрямым, порой несдержанным парнем, и я по глупости считала его милым. Увы, теперь у него такое лицо, будто он проглотил ложку горькой редьки.

Возможно, такова особенность оборотней, которые перекидываются в волков. Или он приберегает это выражение специально для меня?

Игриво делаю ему ручкой, и его глаза превращаются в щелочки, а я быстро показываю средний палец и очаровательно улыбаюсь.

Глаза Кейна натуральным образом вылезают из орбит, но тут в класс входит миссис Флер, и он не успевает среагировать на мою шалость. Учительница сегодня одета в пастельных тонов платье с цветочным узором, длинные светлые волосы собраны в не слишком аккуратный пучок, а в руках у нее увесистая пачка бумаг.

Подойдя к своему столу, миссис Флер роняет всю пачку на столешницу и, сдерживая улыбку, одним быстрым движением пытается сдвинуть ее к углу.

– Всем привет! – радостно здоровается она и кивком приглашает студентов занять свои места. – Прошу простить за опоздание! Делала распечатки, они понадобятся для сегодняшнего урока.

Подхватив стопку листков, миссис Флер раздает их каждому студенту.

– Я уже говорила на прошлом занятии, что на протяжении года ваши знания будут регулярно оцениваться. А по понедельникам на общем занятии каждый будет выступать с сольным номером.

Она приветливо кивает, вручая мне распечатку, а затем направляется к доске.

– Сольные выступления начнутся со следующей недели, в конце урока будем слушать по паре студентов. – Весело улыбнувшись, миссис Флер с энтузиазмом продолжает: – В алфавитном порядке, так будет справедливо. Песню можете выбрать на свой вкус.

Она еще раз широко улыбается – такое впечатление, что вот-вот взвизгнет от радости, как девчонка, – и бодро усаживается за стол.

Класс начинает возбужденно перешептываться, а во мне растет раздражение.

Миссис Флер шикает и начинает урок, и я злюсь все больше. Надо же, забыла, что на музыке будет подобное испытание, ведь само название предмета должно было напомнить…

Придется петь.

Никогда я не получала особого удовольствия от музыки в искусстве, хотя это один из немногих предметов, не требующих хорошей физической или магической подготовки. Естественно, я без особых размышлений его выбрала.

В прошлой жизни я пела крайне неуверенно и тихо, сильно нервничая, потому никто мой вокал и не мог расслышать как следует. С другой стороны, в классе во время исполнения все посмеиваются и перешептываются, тут и сильному певцу придется тяжело.

У Серии совершенно ангельский голос, как у артистки из оперного театра. Ее каждый раз слушали в благоговейном молчании. У меня же голосочек слабенький, да еще и срывается от волнения, однако Серия все равно уговаривала меня не отчаиваться. Тогда я считала, что она меня по-дружески поддерживает.

Я со вздохом комкаю листок в руке. Всегда ненавидела занятия вокалом и звук собственного голоса. Всегда, пока он не рассказал мне, какую свободу дает пение. Мурлычешь себе под нос в холодной камере, а боль уходит, и ты переносишься в совсем другой мир – туда, где нас только двое.

Он и стал причиной моего нежелания петь для других людей.

Я потираю грудь – при мысли о нем вновь вернулась знакомая боль. Лишь он служил мне надеждой и утешением в аду, проливал бальзам на мою безжизненную душу. Зраэль…

Его тяжелый хриплый голос все еще продолжает меня звать; мое имя, произнесенное им, – последнее, что я слышу, засыпая по ночам. И тот же голос пробуждает по утрам своим проникновенным пением.

Не знаю, что с ним сделали в Учреждении, но его голосовые связки были безнадежно повреждены. Говорил он, словно перекатывая в горле шершавые камушки, и каждый слог, похоже, доставлял ему нестерпимую боль. Зато когда он пел, голос становился ясным и четким: заключенная в мелодии магия высвобождала силу, которой он обладал раньше.

Боже, как он пел…

Если Серию сравнивают с поющим ангелом, то Зраэль был дьяволом, соблазняющим составить ему компанию в аду. Хрипловатый тембр и текучие, словно шелк, интонации могли заставить отдать душу, лишь бы снова и снова внимать этому голосу.

Он показал мне истинную красоту пения, и мы с ним создали свой собственный свободный мир вдали от темницы, от пожиравшего нас каждый день ада. Зраэль стал моей силой, моей безопасной гаванью, моим домом, но и его у меня отобрали…

Звучит звонок с урока, отвлекая от скорбных грез. Я осматриваюсь. Студенты собирают вещи и не торопясь тянутся к дверям. Выходят они небольшими группами, разговаривая и пересмеиваясь, словно для них ничто не имеет значения, даже время.

Время…

Что ж, я снова в академии, и время у меня есть. Я могу кое-что предпринять, пока колесо судьбы не совершит свой оборот.

Нокс, обернувшись, пристально на меня смотрит. Открывает рот – и тут же вновь его захлопывает. Брови сдвинуты к переносице, в лице ничего толком не прочтешь. Наши глаза встречаются, и он медленно шевелит губами, однако его окликают из коридора. Последний странный взгляд, и бывший друг исчезает за порогом.

Интересно, что он хотел сказать? Посоветовать держаться тише воды ниже травы и не создавать никому проблем?

Я качаю головой. Если Нокс имеет в виду Серию, то я ей проблем создавать и не собираюсь. Пока не собираюсь…

Достаю расписание. Ага, до обеда еще час, а после – защита. То, что надо: можно перекусить, а потом выпустить пар на занятии.