Аглая Арис. Сердце полемарха – 2

Подняться на ноги оказалось непросто, но возможно. В груди Афина чувствовала лёгкое сопротивление – душа, что обитала в этом теле с момента рождения, пыталась вытолкнуть нежеланную сущность вон. Но попытки были слабы и не причиняли ей особого беспокойства.

– Тшш, – тихо шикнула она, – потерпи, девочка, я не навсегда. А если всё сложится удачно, замолвлю за тебя словечко перед Асклепием.

Откинув полог, что прикрывал вход в комнату, где обитали женщины, Афина вышла в тёмный коридор – масляная лампа в углу давно погасла и ей пришлось двигаться чуть ли не на ощупь.

Человеческое тело налагало определённые ограничения на богов, если те использовали этот метод для изучения смертных вблизи. С каждым шагом ноги слушались всё лучше, зрение прояснялось и становилось чётче, из головы уходил туман, и Афина вздохнула свободнее.

Выйти из гинекейон оказалось просто – никакой охраны или непредвиденных препятствий не возникло, девушка-сосуд для могущественной вселенки, жила в бедной семье, в которой мог быть только один раб или же это семейство и вовсе обходилась без оных.

Оказавшись в маленьком внутреннем дворике, Афина почувствовала, что душа девушки притихла и контроль над новой оболочкой теперь полностью принадлежит ей; неспешна оглядевшись, приметила узкую всю в щелях дверь, ведшую на улицу. Дом, где принимала страждущих гиатрос Аглая Арис, находился в центре Спарты, дойти до него с самой окраины – потратить много времени, поэтому богиня побежала, благо улочки в столь ранний час были пусты. Пустив крохи своей силы, она придала небывалое ускорение своему новому временному телу.

Свернув за очередной поворот, за которым находилось поместье полемарха Ариса, Афина резко замерла, чуть шокированная увиденным: внушительная толпа, скопившаяся подле плотно запертых ворот, могла значить только одно – ей впервые за тысячелетия бессмертного существования, придётся ждать своей очереди, чтобы познакомиться с необходимым человеком.

Глава 6

Время подходило к четырём часам дня. Но я уже чувствовала, что устала. Благо на помощь ко мне пришёл гиатрос Иринеос.

Целитель уже купил себе небольшой домик в соседнем квартале. Пенелопа уверенно взяла бразды правления в свои руки, а Иринеос отправился ко мне.

– Аглая, – заговорил он, пока мы ждали следующего пациента, – нужно купить отдельное здание и открыть там лечебницу. Не дело работать и принимать больных в доме, где живёшь.

– Да, – вздохнула я, присаживаясь на стул, – так и сделаю в ближайшем будущем.

– А твои ученики молодцы, – вдруг похвалил старый целитель мои помощников, – допускают к нам только тех, кому сами помочь не в состоянии. Стараются лечить не магией, а травами, мелкими операциями, это хороший путь к познанию.

– Они старательные, – гордо согласилась я, – далеко пойдут. Леон и Онез уже близки ко второму доро.

– Хорошо, это очень хорошо, – покивал Иринеос. Тут в дверь постучали и внутрь заглянул Асэ.

– Госпожа гитарос Аглая, – обратился он ко мне, войдя в помещение, – там к вам женщина… просится именно к вам. Очень настойчива.

Переглянувшись с Иринеосом, уточнила:

– Что говорят мои помощники, у неё неизлечимая хворь?

– Они не знают, – растерянно развёл руками Асэ, – говорят, что в целом женщина вполне здорова.

– Хмм, – протянула я. – Ну пусть войдёт, – пожала плечами, – гляну.

Долго ждать пациентку не пришлось, через пару минут она уверенно вошла в смотровую и, оглядевшись, остановила взгляд пронзительно-серых глаз на мне.

– Вы гиатрос Аглая? – несколько обвиняюще спросила она, я даже почувствовала неловкость и лёгкую тень вины, вот только непонятно откуда такие ощущения взялись? – Ваша очередь просто верх издевательства!

– Добрый день, да, гиатрос Аглая это я, – спокойно ответила я, разглядывая гостью. – А очередь – моя каждодневная рутина, с этим ничего не поделать. Я служу людям, таков мой удел.

На мои слова женщина лишь плотнее сомкнула губы, превратив их в тонкую нить.

Рост молодой женщины около метра пятидесяти, выглядела она лет на восемнадцать, чистая кожа, некрасивые черты лица, выпирающие крупные кривые передние зубы, маленькие глубоко посаженные глаза, большой чуть сплющенный нос; преобладание верхней части туловища, широкие плечи, узкий таз, укороченные нижние конечности, конституция близка к мужской. Не самая приятная внешность, но я никогда не судила людей только по ней.

Но всё же, что-то в её облике было сильно не так. Обратила внимание и на то, как девушка двигалась – чуть рвано, словно она долго находилась без движения и теперь заново учится ходить и вообще управлять телом. Одета в старую заношенную тунику. На ногах никакой обуви.

– Понятно. Не будем тратить время впустую. Обследуйте меня.

О как! Обследуйте… и ведь сказано-то как уверенно. Слово, которое в ходу только среди моих помощников, употреблено уверенно, без запинки. Кто же она?

– Конечно, присаживайтесь, – улыбнулась я благожелательно, – мои услуги стоят недёшево, у вас есть, чем заплатить? – спросила я, следя как она с помощью Меди садится на кушетку.

– Конечно, – высокомерно фыркнула она. – И пусть мужчины покинут смотровую.

Всё страньше и страньше…

Явно из бедняков, имеет оболы, свободно командует, словно привыкла к этому и люди, что интересно спокойно подчиняются.

Медуза, прежде чем выйти, остановилась у двери и сделала мне руками какие-то странные пассы руками, тыча в потолок и потом в необычную пациентку.

– Вы будете меня осматривать? – напомнила о себе гостья и я перевела взгляд на её полное нетерпения лицо.

– Лягте, – попросила я её, а сама подошла к рукомойнику, чтобы помыть руки. – Какие у вас жалобы? – деловито поинтересовалась я, уже догадываясь кто явился ко мне на приём.

– Голова разболелась сегодня, мочи нет терпеть, – последовал ровный ответ.

Вытерев руки насухо, подошла к молодой гречанке.

– Так, я сначала осмотрю вас без применения своего дара, – предупредила я её. Молодая женщина внимательно на меня посмотрела, и просто кивнула, соглашаясь.

Внешний осмотр сразу же выявил странности, некоторые из которых мне резко не понравилась: первая – шея девушки была слишком короткой с избыточной кожей на заднебоковой поверхности, вторя – вальгусные локтевые суставы и третья – недоразвитая грудь.

Таак.

– Прикройте глаза, расслабьтесь и ничего не бойтесь, – попросила я её, и как только она послушно сомкнула веки, положила одну руку ей на лоб, другую на центр груди.

Хмм… интересно, очень интересно. В целом организм был здоров, органы работали, как надо, вот только стоило мне перейти на другой уровень обследования, как я нашла то, о чём уже догадалась: моносомию Х-хромосомы.

В этом теле была только одна x хромосома, а в норме их должно быть две: одна от отца, другая от матери.

– Во время мейоза неправильно поделилась яйцеклетка, – убрав ладони, сказала я женщине, встречаясь с её умными серыми глазами, – как результат – отсутствие х-хромосомы. Когда произошло оплодотворение в половой клетке находилась только одна отцовская х-хромосома. Это называется синдром Шерешевского-Тернера.

– Это лечится? – садясь, деловито уточнила она, впрочем в её голосе сквозила неприкрытая фальшь, ей явно было всё равно, вылечится ли эта девушка или так и останется умственно-отсталой.

– Нет, это не лечится. Традиционным способом однозначно не помочь. Зачем вы спустились с Олимпа? – резко сменила тему я, вглядываясь в небожительницу, вселившуюся в тело смертной.

Медуза рассказала, что иногда, очень редко, боги спускаются к смертным, занимают какое-нибудь человеческое тело и живут среди людей, слушают их, изучают. Только вот после того, как божество покинет временный сосуд, тело человека становится слабым и срок его жизни резко сокращается.

– Догадалась? – усмехнулась богиня. – Имя моё Афина. И мне стало известно, что ты сняла проклятье Медузы Горгоны. А это из ряда вон… Я подозреваю, что девушка, делавшая тебе недвусмысленные знаки, она и есть?

Надо же! Сама богиня мудрости, покровительница ремесленников, военной стратегии и тактики, одна из наиболее почитаемых богинь Древней Греции, лично пожаловала ко мне на приём!

– Для меня великая честь беседовать с вами, – честно сказала я, личность, сидящая передо мной уж точно заслуживала уважения, – и да, вы правильно подозреваете, – приложив пальчик к подбородку, кивнула я. – Но вы не ответили: зачем?