Избранное Избранное

того, что вот она, сила поэзии. Без нее, без поэзии,
я бы тут не сидела. Это моя любовь.

Что это? Пост в фейсбуке? Стихи? Кажется, это жизнь.

    Маша Гессен, журналист, писатель

От переводчика

Я познакомилась с Айлин Майлз в 2011 году, когда записалась в ее поэтический семинар в Вильнюсе, в программе знаменитых международных летних семинаров, основанных Михаилом Иосселем в Монреале. В первом же семинаре я увидела умную, чуткую и невероятно энергичную женщину, которая держалась и вела себя с большим уважением к студентам разного возраста и заражала своей любовью к поэзии. В Вильнюсе мы и подружились с Айлин. Там я прочитала ее роман “Инферно”. И конечно же я, женщина, приехавшая в Нью-Йорк в 80?е без денег, с больной матерью и ребенком, могла легко прочувствовать историю Айлин, приехавшую туда из Бостона в 70-е, тоже без денег, но с мечтой стать профессиональным поэтом.

Айлин многие считают последовательницей и продолжательницей традиции битников. Она стала культовой фигурой для молодежи, общины ЛГБТ, независимых работающих женщин, то бишь феминисток, не зря. С ярко выраженным инстинктом справедливости – она защищает людей, болеющих СПИДом, права женщин, волков, которых истребляют в Америке, она баллотировалась в президенты США.

Сейчас, когда ее звезда взошла, ее интервьюируют и печатают самые престижные журналы, а Голливуд предлагает ставить фильмы по ее произведениям, но она не изменилась, как многие, коррумпированные славой люди, а осталась человеком с душой и сердцем, которое всегда на стороне оскорбленных и униженных.

Я люблю стихи Айлин за их честность, за их способность говорить о жизни поэта в обществе лаконично, страстно и дерзко, без желания угодить истеблишменту или критику. Тем не менее, Айлин стала членом нового истеблишмента – истеблишмента богемы и авангарда.

    Анна Гальберштадт

Американская поэма

Я родилась в Бостоне в
1949. Я никогда не хотела
чтобы этот факт был кому-то известен, на
самом деле, я провела лучшую
половину моей взрослой
жизни, пытаясь замести следы своей юности
под ковер и жить жизнью
которая отчетливо принадлежала только мне
и не зависела бы от истории моей семьи. Можете ли вы
представить, что это значило быть одной из них,
иметь телосложение как у них.
Говорить, как они
обладать привилегией
быть рожденной в такой
богатой и обладающей такой властью
американской семье. Я училась
в лучших школах,
у меня были репетиторы, тренеры, я путешествовала
по миру, встречалась со знаменитостями,
с сомнительными и
не такими уж обожаемыми личностями
и я знала с очень раннего возраста, что
если была бы когда-нибудь
хоть какая-нибудь возможность избежать
коллективной судьбы этой знаменитой
бостонской семьи, я бы выбрала
этот путь, и я выбрала его.
Я вскочила в экспресс, идущий в Нью
Йорк в начале
70-х и, я думаю, тут,
можно сказать, началась моя тайная
жизнь. Я думала
Ну вот, стану поэтом.
Что еще могло быть глупее и непонятнее.
Я стала лесби.
Каждая женщина в моей
семье похожа на дайк,
но действительно стать одной из них —
это просто ни в какие ворота не лезет.
Находясь в этом позорном положении
я многое увидела и поняла,
и начинаю думать о том,
что от истории не убежишь. Женщина,
с которой у меня сейчас роман, сказала
знаешь, ты выглядишь, как Кеннеди. Я почувствовала
как кровь приливает к моим щекам. Люди всегда
смеялись над моим бостонским акцентом
когда я путала “large” и
“lodge”, “party”
и “potty”. Но
когда эта ничего не подозревающая
женщина впервые назвала
мою фамилию, я поняла,
что это все. Да,
я Кеннеди.
Мои попытки оставаться
в неизвестности мне службы
не сослужили. Начала я
как скромный поэт и
быстро достигла
вершин в своей профессии
заняла позицию одну из главных и почетных.
Это закономерно, что эта женщина
вывела меня на чистую воду
сейчас. Да, я Кеннеди.
И я ожидаю
ваших приказов.
Вы Новые Американцы.
Бомжи слоняются по улицам