Друзья и недруги. Том 2

– Не сию минуту. Отец скажет тебе, когда и как.

– А пока мне хотя бы можно рассказать Джеффри, что у него есть сын и дочь?

Марианна долго смотрела на Джеффри испытующим взглядом, потом твердо ответила:

– Нет, детка.

– Почему? – огорченно протянула Луиза.

– Потому что рядом с тобой и Гвен он только-только обрел душевный покой. Поведав ему о детях, ты лишишь его и этого. Он ведь не сможет покинуть Стэйндроп, оставив вас. Он дал слово твоему отцу, что будет оберегать Гвен и тебя, и не нарушит данную клятву. Ему предстоит провести с вами еще несколько лет, пока вы вместе с ним не вернетесь в Веардрун. Именно там он и должен узнать обо всем, чтобы обрести счастье, а не вновь погрузиться в смятение. Ты поняла меня, Лу?

Задумчиво глядя на Джеффри, Луиза покивала светлокудрой головой:

– Да, матушка. Я буду хранить в тайне то, что ты мне поведала, и ждать, пока отец не скажет мне, что час наступил.

– Вот и славно, моя милая, – улыбнулась Марианна и, опустив глаза на дочь, попросила: – А теперь засыпай, Лу.

– А ты спой мне, как обещала, – напомнила ей Луиза. – И разбуди меня поцелуем перед возвращением в Заокраинные земли.

– Непременно, Лу, – ответила Марианна и, укачивая дочь, тихо запела колыбельную.

Луиза зевнула, закрыла глаза и сонно засопела под пение матери.

Джеффри тоже слышал сквозь сон колыбельную Марианны и спал под нее едва ли не слаще, чем маленькая Луиза. Проснувшись с первыми солнечными лучами, он понял, что проспал всю ночь, и укорил себя в непростительной сонливости. Бесшумно подойдя к постели Луизы, Джеффри увидел, что глаза у нее открыты.

– Она только что ушла, – сообщила Луиза.

– Кто? – не понял Джеффри.

– Матушка, кто же еще? – пожала она плечами.

Заметив его удивление, Луиза откровенно наслаждалась впечатлением, произведенным на Джеффри, и широко улыбалась ему.

– Какая же вы озорница и выдумщица, леди Лу! – ласково сказал Джеффри и потрогал ее лоб. – К счастью, вы уже не так горите, как вчера, и кашля я не слышу. Но жар все-таки еще есть. Придется вам и этот день провести в постели.

– Разумеется, я так и сделаю, – откликнулась Луиза с такой готовностью, что Джеффри удивился еще больше, прекрасно изучив весьма своенравную и волевую натуру младшей госпожи.

Если бы Луиза сочла нужным встать с постели, никто бы не смог удержать ее. Вновь увидев в его глазах удивление, она рассмеялась и пояснила:

– Иначе отец на меня рассердится и не придет. А матушка говорила, что эту ночь он обещал провести возле меня. Я очень хочу увидеть его, Джеффри! Очень-очень!

Подавив тяжелый вздох, Джеффри присел на кровать, подхватил Луизу на руки и прижал к груди – в точности так, как это делала Марианна, пока он спал. «Бедная девочка», – подумал он. Леди Гвендолен помнит родителей и черпает утешение в воспоминаниях. А Луиза была слишком мала, когда граф Роберт и леди Марианна погибли, чтобы помнить их, вот и находит радость в фантазиях, воображая, что они навещают ее.

«Не поверил», – поняла Луиза и улыбнулась незаметно для Джеффри. Ну и не надо. Отец ведь всегда говорит ей: «Всему свое время, стрекоза!», когда она пытается добыть знания, преждевременные для нее, как он считает. Время придет, и Джеффри поверит, что она не выдумщица и всегда говорит правду. А пока ей было приятно чувствовать тепло и надежную силу рук, которые держали ее возле груди, где спокойно и мерно отбивало удары сердце Джеффри. Ее даже порадовало, что она не должна пока говорить ему, что в Веардруне подрастают его собственные дети. Луиза привыкла владеть Джеффри полностью и безраздельно. Рядом с ним она неизменно ощущала себя в безопасности, испытывая такой же покой, который дарила ему сама. И все же она не удержалась от шалости, которую сочла безобидной, задав Джеффри вопрос:

– Ты любишь детей?

Он посмотрел в ее глаза, схожие с глазами леди Марианны, как две капли воды, и ласково улыбнулся:

– Да, леди Лу. Я всем сердцем люблю вас и леди Гвендолен, хоть она и питает ко мне неприязнь.

– Гвен пока не испытывает к тебе приязни, но нелюбви к тебе в ее сердце уже нет, – поправила его Луиза и уточнила вопрос: – Я имела в виду не нас с Гвен, а просто детей.

Джеффри на миг задумался, его глаза стали грустными, и он негромко сказал:

– Наверное, люблю, леди Лу. Только тот, у кого вместо сердца камень, не любит детей.

– Это хорошо, – прошептала Луиза и, склонив голову на руку Джеффри, зевнула и закрыла глаза.

Ее пальцы надежно удерживали только ею и ощутимые две незримые нити, которые мать вручила ей ночью. Луиза помнила, что ей надлежит связать их в одну. Но, своевольная и любопытная, она не удержалась и, несмотря на предостережения матери, почерпнула знания, на которые к Луизе были щедры Заокраинные земли. Она успокоила и оправдала себя тем, что посмотрит в будущее чуть-чуть, одним глазком, чтобы не разочаровать непослушанием ни мать, ни тем более отца. Вынырнув из видений, Луиза была абсолютно довольна: все сладится так, как желает матушка. А пока отец не укажет ей час, Джеффри побудет с ней еще немного. Ведь она тоже любит его.

Прошел день, минула ночь, которую Джеффри снова проспал до самого рассвета, как ни пытался бороться со сном. Проснувшись утром, он нашел Луизу совершенно здоровой. Ее глаза сияли восторгом, на губах играла радостная улыбка, и Джеффри, улыбнувшись в ответ, спросил:

– Видели чудесный сон, леди Лу?

– Сон? – протянула Луиза и, скосив на него глаза, снисходительно рассмеялась: – Можешь считать это сном. Попроси Гвен прийти ко мне: нам надо поговорить!

Выполнив поручение Луизы, Джеффри отошел в дальний угол комнаты, чтобы не мешать беседе сестер. Забравшись на кровать Луизы, Гвендолен поцеловала сестру и внимательно выслушала все, что та сообщила ей шепотом. Глаза Гвендолен расширились от удивления, она оглянулась на Джеффри и отрицательно покачала головой.

– Нет, Лу! – сказала она резким голосом. – Все имеет пределы, и ты не смеешь требовать от меня!

– Не я, Гвен, – возразила Луиза и, взяв Гвендолен за руку, многозначительно посмотрела на нее. – Я передала слово в слово то, что отец ночью велел мне сказать тебе. Ты нарушишь волю отца?

Гвендолен нахмурилась и долго молчала, низко склонив голову под неотступным взглядом Луизы. Глубоко вздохнув, она кивнула и, спрыгнув с кровати, подошла к Джеффри.

– Где твой меч?

Недоумевая, зачем ей понадобился меч, Джеффри подал его Гвендолен, но она отстранила его руку, строго сказав:

– Не так. Достань меч из ножен, держи его плашмя на ладонях и преклони колено.

Джеффри поразился величественности, которой исполнился облик Гвендолен. Ни дать ни взять – юная королева! Когда он сделал так, как она приказала, Гвендолен возложила руки на обнаженный клинок и, глядя Джеффри в глаза, торжественно произнесла:

– Я, Гвендолен Рочестер, являясь в силу крови Верховной правительницей Воинов Средних земель, властью, дарованной мне могущественным Одином, повинуясь воле моего отца Роберта Рочестера, благословляю твой меч на служение свету и справедливости, обязываю тебя неукоснительно следовать прямым путем, не торопясь, не отступая в сторону ни на шаг. Благословением этого меча я принимаю тебя в круг Посвященных воинов и наделяю в полной мере силами, необходимыми Воину-защитнику, зная, что ты используешь эти силы во благо, а не во зло, – отняв ладони от меча, Гвендолен устало улыбнулась и обыденным тоном сказала: – Теперь ты можешь подняться и убрать меч в ножны. Обряд завершен.

notes

Примечания

1

Традиционный английский горячий напиток из молока или сливок с добавлением пряностей, створоженный вином или пивом; применялся как снотворное и лекарство от простуды.

2

Ордалия (от англосакс. ordol – приговор, суд) – в широком смысле то же, что и Божий суд.