Ты – мое искушение

Вообще, все так и есть.

Нужно всего лишь напомнить ему, кто есть, кто! Потом ласково указать на дверь, поблагодарив за заботу, разумеется!

Я забегаю следом за другом отца и торможу прямиком на пороге холла.

– Ты устроила в доме своего отца, глубокоуважаемого мной человека, бардак. Ты и будешь его ликвидировать!

Верзила тыкает пальцем вверх, на огромную хрустальную люстру. На ней покачивается чей-то красный лифчик. Понятия не имею, как он туда попал!

Я буду ликвидировать бардак?! Да я и тряпку в руках держать не умею.

– Все по дому делает прислуга! – робко возражаю.

– Теперь все по дому будешь делать ты! – заявляет солдафон, разваливаясь в кресле.

Но тут же подскакивает, вытаскивая из-под своего зада раздавленную алюминиевую баночку кока-колы.

Штаны друга отца безнадежно испорчены, как и светло-бежевое кресло, обтянутое дорогой тканью.

– Ну, все. Ты допрыгалась! – зловеще говорит друг отца, расстегивая ремень на штанах цвета хаки. – Я хотел быть с тобой мягким… Но ты сама напросилась.

Я икаю от страха.

Он расстрелял мой музыкальный центр, прогнал всех гостей в ряд, как узников концлагеря в кремационную печь! В конце концов, он просто орет на меня.

Это называется «быть мягким»?! Как же тогда он будет выглядеть «злым и жестоким»?!

Боюсь, мне не стоит даже думать об этом. В голове как будто начинает выть сирена, окрашивая все в красным. Она сигнализирует, что самоуправство и даже простое промедление смертельно опасно для жизни. Но больше всего меня поражает другое…

Зачем он стягивает с себя штаны?!

Я вижу волосатые ноги, спортивные икры… У друга отца очень широкие, тренированные бедра мужчины, на одном из них красуется пасть медведя.

Вот уж точно… медведь-гризли! Или нет… не медведь. Кинг-Конг! Злобный, перекачанный, огромный Кинг-Конг, надвигающийся в мою сторону, как смертоносный ураган.

Я замираю на месте. Нужно бежать… Прятаться. Он же запросто меня убьет! Но сдвинуться с места не могу. Мои ноги от страха вросли в пол.

– Выстираешь это. Вручную! Высушишь. Прогладишь! – чеканит мужлан, всовывая мне в руки свои штаны.

Я не знаю, как на это реагировать. Осторожно сгружаю штаны на стол, даже не представляя, как мои крохотные кулачки смогут выстирать эти два метра штанов из грубейшей ткани цвета хаки.

Надо что-то делать. Какого черта он тут раскомандовался?!

Обращаюсь к нему по имени.

– Темирхан…

Черт! Как же дальше звучит его отчество?! Забыла, что следует за его именем.

Не помню, хоть убей! Что-то там такое очень сложное!

Отец говорил, что его друг – кавказец лишь наполовину, мать у него была русская. Но фамилия ему досталась от отца, и отчество у Темирхана очень сложное.

– Абдулхамидович, – подсказывает здоровяк.

– Темирхан Абдуллаевич…

– Абдулхамидович!

– Тимурлан Ахмедхамидович… – окончательно запутываюсь во всем.

– Третья попытка. Последняя! – зловеще произносит бугай, застыв надо мной, как Пизанская башня, готовая рухнуть в любой момент.

– Темирхан… Аб… дул…

Что же там было дальше?! Вспоминай, Диана. Не хочешь же ты умирать, когда тебе едва исполнилось девятнадцать!

– Абдул… хамидович, – выдаю едва слышным писком.

– Верно, – благодушно усмехается здоровяк.

Его усмешка напоминает улыбку головореза, радующегося легкой добыче.

Мамочки, почему отец дружил с таким жутким типом?! В детстве Темирхан казался мне не то великаном, не то людоедом.

Я выросла. Но ничего не изменилось. Я до сих пор боюсь друга моего отца до дрожи во всем теле.

– Зачем вы сюда приехали?!

– Твой отец меня попросил приглядеть за тобой, – с гордостью ответил солдафон.

– Почему именно тебя? Что, других кандидатов не нашлось?

Я внезапно перехожу на «ты». Очевидно, от злости на папу, который не соизволил мне при последнем разговоре поведать о том, что приставит ко мне этого Кинг-Конга.

– Я – лучший!

– Такой бугай, и будешь нянчиться со мной? – презрительно фыркаю. – Быстро надоест!

– Не нянчиться, – возражает. – Воспитывать. Я посмотрел…

Темирхан красноречиво обводит рукой загаженный холл моего дома.

Я краснею от стыда. Не я тут все перевернула и заплевала, но я – хозяйка, так что мне стыдно за устроенный здесь срачельник!

– У тебя есть пробелы в воспитании. Я их устраню.

Устранит?! Пробелы в воспитании?! У меня? Однако сам… сам разгуливает передо мной в одних трусах, демонстрируя упругий зад.