Покорить Генерального

– Как эта… херня… Блин, как она работает? Куда нажимать, чтобы уборщица прибежала? Костюм еще где-то… – покрутил головой. – В каком-то из этих шкафов.

Я тыкался по офису, Дубинин подсказывал неверно и ржал.

– Что ты ржешь надо мной?

– Что… Без тетушки Виолы никак, да? – съехидничал друг.

– Обойдусь. Считай, что она уже уволена. Сейчас только вытрусь и…

Я снова провел тряпкой по лицу. Странное полотенце какое-то.

Треугольное.

Красное.

Друг заострил внимание на красном клочке тряпки у меня в руках.

– Чем ты вытираешься? – спросил он.

– Полотенцем я вытира… – начал я, расправил ткань и осекся.

– Нихуя себе! – выдохнул Дубинин. – Вот это полотенце, я понимаю!

Друг бесцеремонно вырвал тряпку у меня из рук.

– Трусы! – констатировал факт. – Ты ее трусами рожу подтер! – снова заржал и мотыльнул нижним бельем, прокрутил его на большом пальце. – Охуенные, кстати, трусишки. Ай! Ццц… Какие… Я же говорил, под балахоном у твоей пышной монашки – задница, что надо. А еще знаешь что? По трусам сразу видно, что она за штучка.

– Заткнись.

Дубинин обычно нейтрально флегматичен. Но, если поймал волну ража, его не остановить.

Вот и сейчас его понесло.

Воодушевленно.

– Во-первых, цвет. Красный. На повседневку? Редко! Смело! Баба – огонь. Во-вторых, фасон… Зацени…

Дубинин растянул между пальцев трусы, заляпанные кремом.

– Кружево. Тесьма. Сзади узенько! Шикардос, говорю… Натура, что надо. И размерчик так… – призадумался. – Сочный, словом. Вот это да… Задница – огонь! Вот это сокровище под монашьим балахоном! Ты знал? Или нет… Откуда! Ты же дальше своей работы ничего не видишь!

– ЗАТКНИСЬ ЖЕ ТЫ! Нахер пошел! И трусы отдай! – взревел я, заметив, как друг засунул трусы Виолы себе в карман.

– Ты чего кипятишься? – удивился друг. – Побагровел весь, лицо пятнами пошло.

Дубина на секунду замолчал, потом шагнул ко мне и тихим шепотом на ухо произнес.

– На пышку встал? Встал? – ухмыльнулся Дубинин.

– Не встал! – выдавил я из себя, рухнув в кресло, будто мешок.

– А слабо… – кивнул Дубинин. – Брюки спустить?

– Ты… тупое озабоченное животное. Пошел вон!

– Держи!

Я словил трусы Виолы, автоматически сунул их в ящик стола, куда складывал всякую нужную мелочь.

– Увольнять Виолетту будешь?

– Буду, – мрачно кивнул я.

– Удачи с поиском новой ассистентки, – кивнул Дубинин. – С тобой, кстати, непросто.

– С кем? Со мной? Разве у меня повышенные требования какие-то? Самые обыкновенные…

– Ну-ну… А кто заказывает матча латте на кокосовом молоке? Кто требует, чтобы все лежало на своих местах, по линеечке, а сам свинячит?

– Я не свинячу.

– Не чеши, – отбрил Дубина. – Мы с тобой в одной квартире жили. Я знаю, какой срач ты разводишь во время работы над проектом и как орешь, если карандаши недостаточно острые, если свет недостаточно яркий, если…

– Я понял. Замолчи. Я просто люблю, когда вокруг создана идеальная рабочая атмосфера. В этом нет ничего сверхъестественного!

– О да. Коне-е-ечно… В общем, удачи тебе.

Дубинин неспешно двинулся на выход из моего кабинета и застыл у дверей.

– У меня только один вопрос.

– Какой?

– Виола с отработкой будет уволена или без нее?

Я с подозрением уставился на Дубинина.

– Еще не решил. Тебе зачем? – спросил с холодком.

Дубина расплылся в широкой улыбке.

– На работу взять хочу. Посажу в свою приемную на место Русаковой.

– Виолу?! Зачем… Она же технарь. Зачем тебе технарь в отделе маркетинга?

– Как минимум, чтобы всякий раз, когда ты будешь появляться в моем отделе, смотреть на нее и вспоминать, как она утерла тебе смазливую рожу своими трусами… – захохотал Дубинин. – Надо Гордею рассказать! Он будет в ахуе…

– Как решу, что делать, сообщу, – процедил сквозь зубы. – Все, вали. У меня много работы…