Невинная пленница

Штаны чуть не трескаются на ширинке. Я поднимаюсь над девчонкой. Она в экстазе. Плавает в нирване и улыбается счастливо. Никогда такого выражения, как у неё сейчас, не видел. Пронизывает насквозь и отпечатывается, как клеймо.

– Тебе хорошо?

– О-о-о-о-чень, – вытягивается всем телом и мурчит, нашкодивший котёнок, но очень довольный.

Я перехватываю её узкую ладошку и тяну к себе, расположив на своём стояке. Чуть покраснев, она несмело сжимает пальцами бугор и судорожно сглатывает.

– Не делай так, – прошу. – Не то придётся учиться брать в ротик. Возбуждает…

– Ох, – выдыхает скромно и опускает подрагивающие ресницы.

Не скажешь даже, что меньше минуты назад орала и вымаливала продолжения. Но сейчас продолжения хочется мне. Встаю с кровати и ищу свою куртку. Там, в кармане должны лежать презики.

Малинка наблюдает за мной, приподнявшись на локтях. Покачивает ногами, согнутыми в коленях. Как будто приманивает меня своей щёлочкой, то покажет розовую мякоть между бёдер, то снова сведёт их вместе, припрятав дырочку. Обшариваю карманы, матерясь под нос. Где, блять, гондоны? Не мог же забыть! Они всегда там валяются…

Внезапно слышится громкий звонок. Бешеный рингтон. Мощные басы. Это не мой телефон.

– Боже…

Малинка подскакивает на кровати и прижимает ладони ко рту, начиная трястись, как от лихорадки.

– Это папа… Он… он… – едва не икает от страха. – Надо ответить. Наверное. Или просто отключить телефон! Как будто не слышала!

– М-да? Ну, идейка так себе, – хмыкаю под нос. – Беглянка из тебя тоже не очень. Что будешь делать дальше?

– Не знаю, но… – она поднимает на меня глаза и выпаливает. – Я же тебе понравилась! Забери меня к себе, Тагир?

Глава 10. Тагир

Моя челюсть падает на пол от удивления. Ну и заявленьице! Вот оно, непосредственность и очарование молодости, млять, в одном флаконе! Самоуверенная, но скромная, безбашенная, но иногда жуткая трусишка. Внутри что-то позорно размякает от мысли о том, что она совсем кроха. Я мог бы прикрыть её сердечко, трепещущее от испуга, своим, и спрятать от всех бед, но… Всегда есть паршивое «но»! Оно-то и не даёт послать всё на хер и свалить за горизонт, прихватив желаемое.

Малинка принимает паузу и моё молчание за раздумья и сомнения, подскакивает и, сложив ладони в умоляющем жесте, начинает тараторить:

– Пожалуйста! Я многое умею… Отец меня муштровал. Я готовить умею, стирать научусь, если надо. Да я кем угодно пойду. Я и в постели всему научусь… – её взгляд падает на мою ширинку. Член ещё больше напрягается под взглядом девушки. – Я всё смогу. Ты мне нравишься. Очень-очень! Пожалуйста… Я не хочу к отцу. Он меня продаст или в тюрьму закроет за побег… Тагир, умоляю! Спаси меня…

Огромные слёзы начинают катиться из глаз Малинки. Она цепляется за мою рубашку и продолжает твердить одно и тоже. Проклятый телефон продолжает трезвонить где-то под горой шмоток.

– Блять… Где он звенит, а?

Я расшвыриваю пинком вещи Малинки. Её телефон покоится там, под ними, лежит экраном вниз. Тянусь рукой к модному «Apple». Малинка вдруг замирает и хватает меня за руку, потрясённо разглядывая кольцо.

– Ты женат, – говорит грустно. – Да, конечно. Поэтому ты думаешь и сомневаешься. Но я… это мой единственный шанс. Я могу…

– Прекрати! – обрываю её сбивчивую речь. Не хочется, чтобы она унижалась ещё больше, чем сейчас. – Тише будь!

Переворачиваю телефон экраном к себе. Хочется раздолбать его об стену только потому, что кто-то такой настырный звонит, не переставая. Отец Малинки, кто же ещё.

Мой взгляд падает на экран. Бум! В голове что-то перемыкает. Моё зрение подводит меня. Точно. Это не мои глаза. Это просто… глюк! Мираж, обман… Не иначе!

С экрана на меня смотрит фото… Дмитрия, одного из самых приближённых подчинённых. Я ему доверяю, почти как своей правой руке. Верный, исполнительный, расторопный. Успех моего бизнеса во многом от него зависит. У Дмитрия не ум, блять, а цепкий крюк. В общем и целом, я им доволен, не скуплюсь с оплатой труда и не жадничаю на квартальные и годовые премии.

Это он… смотрит на меня с экрана, а под фото – надпись «ПАПА»!

Какой… папа?!

Я ошашело смотрю на Малинку.

– Соловьёва? – голос сел на пару тонов, хрипит, как ржавые петли. – Дмитрий Соловьёв твой… отец?!

– Да, он мой папа, – снова заливается слезами Малинка. Понижает голос до шёпота. – Я… сбежала. Хотела свободы и не хочу замуж насильно! Я…

Накрываю её рот ладонью. Млять. Что за засада?! Как я мог так попасть?! Встретил ту, от которой начало рвать крышу, а она… оказалась дочерью моего подчинённого.

В голове сразу всё встаёт на свои места. Я вспоминаю рассказы Дмитрия о семье. Он не особо разговорчив и не лез никогда, задницу не подлизывал. Просто выполнял свою работу на отлично, но кое-что о семье Дмитрия я всё-таки знаю. С его слов, разумеется. Он говорил, что жена умерла, а после неё осталась лишь Дочь. Единственная. Дмитрий рассказывал о ней мало и редко, но всегда так, что было ясно – он гордится дочерью и возлагает на неё большие надежды. Даже планирует её свадьбу, до мелочей. Видно, что повёрнут на жизни дочери после смерти жены, оберегает и ценит… Её. Малинку.

Трясу головой, как пёс, выбивая дурные мысли. Ни одной не остаться не должно.

– Сиди тихо. Не пикай. Поняла? – рычу Малинке.

Несусь в ванную, хлопнув дверью. Запускаю пальцы в волосы, плещу в лицо ледяной водой. Успокоиться надо. Разложить всё по полочкам. Решить, как быть!

Разумеется, ни о каком трахе и речи быть не может! Она целочка. Целочкой и останется. Факт. Табу. Точка!

Едва не трахнул её! Каких-то пять минут и было бы поздно. Неизвестно, как бы отреагрировал Дмитрий на новость о том, я его босс, женатый к тому же, сам – будущий отец, трахнул его доченьку!

Соловьёв кажется тихим и спокойным, но проблемы, возникающие в бизнесе, он всегда решал хладнокровно. Не раздумывая. Так что враг среди своих мне ни к чему.

Я должен… вернуть Дмитрию дочь. Целой и невредимой.

Телефон замолкает. Я ещё раз умываюсь ледяной водой и вытряхиваю пачку сигарет. Только выкурив парочку, готов действовать. Надо наступить на горло своей похоти. Да, это просто прихоть. Недотрах сказывается. Залезть на Лейлу сейчас сложнее, чем покорить Эверест. Вот и сказывается спермотоксикоз. Семя переполняет яйца, походу, и в башку простреливает. Иногда. Как сейчас. Это просто похоть. Моментальная. Думал не головой, а членом. Бывает. У мужиков это обычное дело. Но главное, что я вовремя одумался. Встал на правильную дорожку.

Перезваниваю Дмитрию с телефона Малинки.

– Ах ты сука паршивая! Я из тебя дерьмо выбью, пигалица! Отправишься у меня в угол! На горохе стоять будешь… Сопли на кулак наматывать по десятому кругу! – верещит страшным голосом Дмитрий Соловьёв.

Я едва узнаю его голос в этом истошном визге. Совсем крышей мужик двинулся. Из-за дочки. М-да… Родитель. Видимо, интуицию родителей не обманешь. Откашливаюсь.

– Ты кто? Хахаль её, да?! Запомни, скот, если ты дочку мою тронул, я твои яйца выпотрошу, сырыми жрать будешь… Я…

– Дмитрий! – пресекаю поток его дурнословия и бешеных угроз. – Успокойтесь.

На том конце трубки звучит изумлённая тишина.

– Тагир Тигранович? – Соловьёв сбавляет обороты и переключается на вежливый тон. – Что…

– Дмитрий, ваша дочь у меня. Прошу не кричать, а выслушать меня. Я наткнулся на неё случайно. Отбил у банды уличных отморозков. Ей грозило… дурное. Но её никто и пальцем не тронул. У девушки был небольшой шок. Она пришла в себя. Целая и невредимая. Я хотел добиться от неё сведений о родных, но она мало что говорила. Шок. Аффект. Она была испугана.

Глава 11. Тагир