Нина. Книга 2. Зов пустельги

Нина ответила прямым взглядом.

– Я бы хотел сразу дать определение нашим отношениям. Я их расцениваю, как чистой воды торговлю. Ты оказываешь некоторые услуги, я их покупаю. Вопрос стоит лишь в том, что именно я покупаю и за какую цену, – Эрик деловито постукивал пальцами по столу. – Проще говоря, что ты умеешь, Нина, и что ты хочешь получить взамен?

Нина неотрывно следила за его стучащими пальцами, словно они говорили больше, чем сам Эрик. Он задал вопросы, которые она ожидала, но которые по-прежнему оставались безответными для нее самой. Это не вопрос вроде «ты – аллергик?», где ответом может быть лишь «да» или «нет». Это вопрос из серии «а любишь ли ты яблоки?». Нет, я не люблю сырые яблоки, но я люблю яблочный пирог. Что ты хочешь? Денег? Нет, мне не нужно платить, но я хочу быть свободной. Хочешь власти? Нет, мне не нужны подчиненные, но мне необходимо чувствовать себя в безопасности. Что я умею? Я могу предсказать события и прочитать твои мысли. Вот только способности не работают как часы. Иногда им нужно время, из-за которого тебе может показаться, что я не умею ничего.

Нина встала из-за стола и медленно обошла его. Пальцы Эрика перестали выражать его уверенность и замерли, когда Нина приблизилась к нему настолько, что он мог разглядеть каждую родинку на ее лице. Он впервые заметил тонкую полоску, тянущуюся от губы к носу – след от давнишней заячьей губы.

– Когда ты задашь вопрос, я отвечу на него – вот, что ты покупаешь. Взамен я хочу получить твою ответственность, – произнесла она с самым деловым видом, который только могла изобразить.

– Ответственность за что?

– За меня.

Эрик ухмыльнулся.

– Ты хочешь моего покровительства? – уточнил он.

«Временно, пока не пойму, куда бежать дальше».

Улыбка сползла с его довольного лица. Он правильно понял, что сейчас произошло? Она ответила, не произнеся ни слова? Или ему послышалось? Нет, не может быть! Это снова повторилось, как тогда в аллее! Он определенно слышал ее голос! Вот только ее губы не шевелились!

Губы Нины медленно растянулись в ухмылке.

И Эрик понял, что она, действительно, умеет обмениваться с ним мыслями.

– Что ж, покровительство за ответы… Довольно честно, – сказал Эрик.

Эта девчонка казалась далеко не глупой.

– Согласен, – тихо произнес Эрик, удовлетворенный сделкой.

***

Зеркало – удобная штука, оказывается. Нина впервые видела свое четкое изображение. Отражение в стеклах зарешеченных окон не шло ни в какие сравнения с тем, что она наблюдала сейчас. Какую удивительную возможность дает эта тонкая пластина стекла – заглянуть в свои глаза! Она уже не помнит, кто ей сказал, что в глазах спрятана душа. Если это – правда, то она определенно делает что-то не так, потому что все, что она видит – это мутную серость с черным зрачком посредине. Может нужно смотреть под определенным углом или вглядываться не менее часа, чтобы, наконец, увидеть душу? В любом случае, даже если бы она увидела ее, то не испытала бы ничего кроме жалости. Этой душе досталась довольно чудовищная оболочка.

Нина стояла абсолютно нагая и разглядывала то, чем пугала окружающих: бледность кожных покровов нарочито подчеркивала выпирающие кости ключиц, ребер и тазовых костей; коленные и локтевые сгибы пугали заостренными углами; болезненная худоба лишила ее всех выпирающих особенностей женского тела. И если кости можно спрятать под одеждой, то осунувшееся лицо предательски выдаст впалыми щеками, яркой синевой под глазами и мертвецкой бледностью. Она могла бы висеть в качестве макета скелета в классе анатомии, никто бы не принял ее за живого человека. Мурашки пробежали по спине, когда в голове возникла мысль о том, что она так похожа на своих извечных компаньонов. В этом Их цель – сделать ее одной из Них, и Они почти преуспели.

Шрамы. Тут можно составить целый справочник по способам запечатления на теле Нины особо ярких моментов ее жизни. На запястьях и щиколотках они красовались толстенными полосами. Ее часто приковывали ремнями к койке, хотя она и не помнила этот процесс, потому что в это время пребывала за гранью реального мира. Но нестерпимая боль от натертых до крови кожных покровов была первым, что поздравляло с возвращением. Четыре ровные бледные полосы на лбу – по две с каждой стороны. Надо отдать должное врачам, так умело зашивавшим одни и те же рассечения по несколько раз. Некоторые видения были столь жестокими и болезненными, что приходилось насильно их прекращать. А другого способа, кроме сотрясения мозга, Нина не знала. Хотя у нее были предположения относительно электрического тока, но где в больнице она найдет шокер в свободном доступе? Зато стен и острых углов было хоть отбавляй. Кстати, благодаря последним, появился целый набор из травм: пятнадцатисантиметровый шрам на голени, рубец от колотой раны в правой подвздошной области, рваная рана на левой лопатке, а также залысина на затылке из-за трех, налегающих друг на друга шва.

Помимо травм, которые она получала во время припадков, были еще те, что она наносила себе сама. Ее бедра были расцарапаны в кровь. Боль, получаемая в процессе, помогала заглушать Их голоса, притупляла желание причинять боль другим, но самое важное – боль от самоповреждений помогала чувствовать реальность и вырываться из кошмарных видений.

Счет синякам и гематом прекратился уже очень давно. Одни приходили на смену другим, в основном благодаря периодическим стычкам с санитарами. Нина внезапно подумала о Яне. Как много он ей прощал!

Горячие струи душа заставили задержать дыхание. Какое блаженство! Только сейчас Нина ощутила, насколько ее тело промерзло за сегодня. Или за последние двенадцать лет? Уже неважно! Как приятно! На полке стояло несколько бутылочек, она открыла и понюхала каждую, а потом недолго думая налила в ладонь из каждой. И ей было все равно, что на голове она растирала масло для бритья вперемешку с гелем для душа. Сейчас ей было важно стереть весь этот мерзкий больничный запах. Она намыливалась до красноты, пытаясь унять маниакальную мысль о том, что смывает не только грязь, но и всю уродливую часть ее мерзкой жизни, наполненную лекарствами, страданиями и обреченностью.

Возможно ли оставить прошлое в прошлом? Нина знала наверняка, что нет. Воспоминания всегда проложат дорогу в настоящее.

Вернувшись в спальню, она увидела оставленные для нее вещи, аккуратно сложенные на заправленной кровати. Футболка, джинсы, кеды. Едва прикоснувшись к ним, Нина поняла, что они новые. Эрик купил их для нее. Это невероятно приятное чувство – знать, что кто-то приобрел вещь специально для тебя! И, несмотря на то, что одежда была велика, теплота в груди продолжала отогревать одинокое сердце.

– Хм… Немного просчитался, – задумчиво произнес Эрик, увидев вошедшую в гостиную Нину.

Если свободную футболку можно списать на тенденцию подросткового стиля, то складки джинс под ремнем служили неумолимым доказательством его просчетов. Ну, а кеды, так это полный провал. С таким же успехом он мог одеть ее в свои сланцы.

– Это обязательно? – спросила Нина.

Эрик еще раз оглядел ее с ног до головы.

– По-моему, это – острая необходимость. Не волнуйся, мы заедем лишь в одно место. Там не задают вопросов.

Нина подтянула джинсы. Поход в магазин неизбежен ровно настолько, насколько полезен. Она слишком долго была оторвана от жизни.

– Ты же не собираешься ходить рядом со мной в больничном халате. Ты в курсе, что на нем запекшаяся кровь? – Эрик открыл дверь, ведущую в гараж.

– Он не мой, – тихий голос звучал, как извинения.

– В таком случае они могли хотя бы постирать его, прежде чем отдавать тебе. А то эти желтые пятна сзади пахнут определенно не соком.

– А вот пятна – мои, – еще тише произнесла Нина.

Эрик остановился и удивленно взглянул на Нину.

– Тебе что, нужны пеленки?

Нина сглотнула. Вопрос почему-то вогнал в краску, если это выражение применимо к бледному призраку. Подобным разговорам в больнице не было нужды, ведь там добрая половина пациентов – припадочные, и казусы вроде непроизвольного мочеиспускания или дефекации были нормой. Разумеется, неприятной нормой, но все же достаточной, чтобы не вызывать обсуждений или, что еще хуже, осуждений. Эрик же был из иного мира. Чистого, ароматного, нарядного. Даже его повседневный вид казался настолько вычурным, будто он собирался не в магазин, а на пышное празднование. Страшно было подумать, как он выглядит на торжествах. Надевает корону и седлает слона?

– Только на время приступов, – ответила Нина, опустив глаза.

Эрик задумался и через секунду заключил:

– Зацеллофаним матрас.

Нина мысленно отблагодарила его за простоту, с которой он принял ее проблемные особенности.

Эрик открыл ей дверь. Она не воспользовалась его протянутой рукой, хотя джип был достаточно высок для нее. Физический контакт с человеком типа Эрика был бы крайне опасен сейчас, поскольку спровоцировал бы спонтанный поток видений, к которым Нина еще не готова. Она обязательно увидит Эрика, но в свое время.

Джип выехал из гаража. С этого момента Нина навсегда приклеилась к окну.

Вот она какая – жизнь по ту сторону коробки!

Коттеджи исчезли довольно быстро. На смену пришла многополосная автострада. Эрик прятал ее в пригороде, примерно в тридцати километрах от города. Наверное, оно и к лучшему. В городе слишком много моментов, рискующих стать опасными для девушки, проведшей большую часть жизни в изоляции.

Многоэтажные здания обозначили границы города. Нина не могла поверить, что она жила здесь когда-то. В детстве она редко выбиралась в город и даже не представляла его истинных размеров. Машин было очень много, людей еще больше. Многообразие вывесок и надписей повсюду: сверху вниз, слева и справа, спереди и сзади. Глаза не успевали прочитать и пару слов, как дома сменялись и пестрили новыми еще более красочными фасадами. Задержать внимание на одном лице – невозможно, оно слишком быстро исчезало в толпе. Что же такое город? Машины, люди, слова.

Нину бросило в жар. Слишком много информации! А работают только глаза! Она, наверное, еще не скоро осмелится опустить стекло и впустить еще больше картинок вместе со звуками и запахами улиц. Как все это далеко от больничного мира, где царила совсем иная жизнь! Там в тишине слышны лишь пение птиц, шелест листвы, завывание ветра, стрекот насекомых. Каждого человека можно разглядеть, досконально изучить и познать парочку секретов. Здесь же постоянный гул движения и суеты. Этим людям и в голову не приходило заняться привычным делом Нины – разглядывать причудливые созвездия или искать знакомые образы в облаках. У этих людей слишком много гораздо более важных забот.

Машина замедлила ход. Нина сразу определила пункт назначения. Вывеска с небольшими золотыми буквами ей ни о чем не говорила. Это фамилия? Или имя? Так сразу и не поймешь, чем торгует магазин, пока не посмотришь на витрины. Манекены в строгих костюмах и платьях, все кажется скромным и неброским, но Нина нутром чуяла присутствие огромных денег вокруг этого места. Она уже начинала познавать новый мир. Свое богатство здесь стараются скрывать.

– Эрик! Дорогой! – раздался женский грудной голос, как только они зашли внутрь.