Тео

– Его здесь все знают. Раньше он к нам часто приходил со своей свитой. Они здесь организовывали работу. Когда он являлся с проверкой, то все местные чиновники становились очень осторожными и доброжелательными. Ну, прям, душечками. Он умеет ставить всех на свои места. Да и его мандат даёт ему право решать многие задачи, которые перед ним ставят в Верховном Центре микромира. ВЦМ – это орган управления, с которым лучше не стоит шутить, как и перечить его сотрудникам. Ответ на такие действия может прийти незамедлительным образом. С твоим отцом я имел дело. В одно время здесь стали главенствовать злостные бактерии, которые вызывали различные заболевания у нашего уважаемого хозяина. Они каким-то образом напугали наш местный совет самоуправления и стали здесь вводить свои правила, с которыми я не соглашался. Они пришли ко мне и угрожали расправой. Местная полиция только разводила руками. Мол, мы ничего сделать не можем: им дали указание из местного совета помалкивать и делать вид, что происходящее не имеет ничего общего с нарушением закона. Тогда мне пришлось позвонить по горячей электрохимической линии в Верховный Центра микромира. Меня сразу же соединили с твоим отцом. Он меня внимательно выслушал и велел спокойно ждать. Не успел я окончательно проанализировать все слова твоего отца, как услышал крики и воинствующие голоса. Это, оказывается, пришли сотрудники Верховного Центра из соседнего района. Их направил твой отец. Многие злостные микробы были сразу пойманы и казнены на нашей главной площади микробов. Некоторых пожалели, а другие убежали сломя голову. Весь местный совет распустили. Некоторое время сотрудники Верховного Центра сами управляли здесь и наводили прежние порядки. Потом они выбрали в местный совет наиболее заслуженных кандидатов, а сами быстро исчезли. Так что твоего отца здесь все знают и хорошо помнят. Вы теперь наши желанные гости.

– Ничего себе! Твой отец очень крутой, – начал подавать голос Темос.

– Здравствуйте! Мы очень рады вас видеть у нас! Сейчас я угощу вас чем-нибудь вкусненьким. Вы, наверное, проголодались? Ну, конечно же! И почему я это ещё спрашиваю. Сейчас я вас угощу вкусняшками. Мои детки обожают полакомиться свежими хлопьями перхоти. Наш хозяин в последнее время щедро вознаграждает нас непревзойдённой перхотью высшего качества без химикатов и усилителей вкуса, – начала тараторить красивая бактерия.

– Сальмонеллочка, успокойся. Наши гости к нам попали случайно, и им срочно нужно вернуться в носоглотку, – вмешался Бионтыч.

– Так быстро! Я даже не успела с вами познакомиться. Но я знаю, кто вы такие. Я всё слышала. Ты сын Эшериха. Мы хорошо тут знаем твоего отца. Я тоже имела честь быть знакомой с ним. Последний раз твой отец меня здорово отчитал за то, что я нахожусь не на своём месте. Видите ли, сальмонеллы должны находиться в кишечнике нашего хозяина, но никак ни на его коже. А мне здесь нравится, здесь большой простор и много света. Там темно и тесно, – стала откровенничать красивая бактерия с длинными жгутиками. – Твой отец – очень строгий микроб. Вот когда я его вновь увижу, то я ему всё скажу. Почему это его сын из рода Эшерих гуляет по поверхности кожи? Вы, насколько я помню, не можете терпеть открытых пространств и кислорода.

– Сальмонеллочка, угомонись! – строго произнёс Бионтыч.

– Я, конечно же, шучу. Я никому ничего не скажу. Я боюсь твоего отца. Надеюсь, он с тобой не так строг, как с нами. Я бактерия ветреная. Поэтому я пойду и начну сушить на ветру лепестки перхоти пока наш хозяин не проснулся.

Микробы увидели, как хозяин лёг на кровать и закрыл лицо ладонью, на которой, к сожалению, их не было. А Тео подумал, как же им сделать так, чтобы он коснулся носа ладонью, на которой находились они?

Когда ушла словоохотливая Сальмонеллочка, к ним подошёл неизвестного вида микроб и сообщил Бионтычу, что его вызывает по электрохимическому телефону Эшерих.

– Ваш отец звонит мне. Он, наверное, узнал, что вы здесь, – тревожным голосом проговорил старый служака. – Пойдёмте вместе, он наверняка захочет поговорить со своим сыном.

Тео с Темосом быстро пошли за Бионтычем, который двигался довольно быстро. Через несколько мгновений они оказались на месте, где лежала горизонтальная камера, в которую могли поместиться несколько Бионтычей. Возле камеры стояли два здоровенных микроба с винтовками, которые стреляют антибиотиками. Тео такое оружие видел у своего отца. Он тогда строго объяснил, чтобы сын ни в коем случае близко не подходил к этому оружию. «Антибиотическое оружие – очень опасное средство борьбы с любым живым существом. Держись, сын, подальше от него», – были слова отца Тео.

– Эти двое со мной, – объяснил охранникам телефона встревоженный Бионтыч.

Опытный микроб не знал, чем закончится не начавшийся ещё разговор с Эшерихом. Бионтыч максимально сосредоточился перед предстоящей беседой с непредсказуемым и самым строгим работником Верховного Центра микромира.

– Здравствуйте! На связи Бионтыч. Чем могу вам служить?

– Здравствуйте! Это говорит Эшерих. У вас сейчас находится мой сын?

– Да. Он стоит возле меня.

– Сын, ты как там оказался?

– Пап, мы гуляли в ноздрях нашего хозяина, он внезапно чихнул, и мы вылетели и приземлились тут, – с волнением Тео стал отвечать своему отцу.

– Ты опять устраивал в носовых проходах свои спринтерские состязания? Я сколько раз тебе говорил, что твой бег раздражает слизистые поверхности носа. К чему это приводит?

– Ответной реакции в виде чиха нашего хозяина, – виновато ответил Тео.

– Правильно. Тогда почему ты опять бегаешь как угорелый?

– Но я люблю бегать, – оправдывался Тео.

– И ты, конечно же, не смазывал свои жгутики слизью?! Для чего это нужно делать? Напомни мне, пожалуйста.

– Для того, чтобы не раздражать слизистую носоглотки нашего хозяина.

– Совершенно верно. Ты всё знаешь, но делаешь по-своему. Почему?

– Слизь не даёт мне развить нужную мне скорость. Она тормозит мои движения.

– Тормозит – это правда, но неужели нельзя бегать немного помедленнее?! У нас, в носоглотке, соревнования не намечаются. Я их запретил.

– Я знаю. Но я хочу быть первым во всём.

– Серьёзный довод. Всё. Об этом потом поговорим. Сейчас вот что. Ты пока оставайся на месте и никуда не убегай. Запомни: не общайся со злостными бактериями. Они недолюбливают Верховный Центр микромира, а меня в первую очередь. Ты понял? Жди моего звонка. Я вытащу тебя оттуда.

– Да, я понял, отец.

– Бионтыч!

– Да, я здесь!

– Обеспечьте безопасность моему сыну.

– Хорошо.

– Всё. До связи.

– До связи, – ответили Тео и Темос вместе с дядей Бионтычем, который переживал, наверное, больше всех.

После разговора с Эшерихом, он сидел задумчивый и обеспокоенный грядущими событиями, которые невозможно было предсказать и отменить. Он хорошо знал и понимал, что Эшерих может устроить проверку в любом месте, куда бы его не направили. А тут ему на голову прилетел его неугомонный сын со своим другом. Старому микробу сейчас очень хотелось покоя в своей округе и хрустящих без усилителей вкуса лепестков перхоти хозяина Игната Захаровича, человека из богемы.

Сам Игнат Захарович тем временем в знак поддержки своего исключительного имиджа, а также друзей по цеху, стал частенько нюхать порошки с наркотическим эффектом. Образ жизни артиста давно подталкивал его сделать популярный и предсказуемый шаг. Тонкая творческая натура артиста долго искала себе отдушину и новых ярких впечатлений. И он наконец-то нашёл то, чего ему необъяснимо недоставало. Теперь он наклонился над столом и втянул в свои ноздри полосы с белым порошком. При этом он не забывал повторять вслух: «Три полоски для Золушки».

Уборочные работы

Когда великий Эшерих вернулся из командировки в носоглотку Игната Захаровича, то он увидел её засыпанную белым блестящим порошком. Он только недавно поговорил со своим сыном по телефону и хотел подготовить носоглотку к его возвращению. Весь музыкальный оркестр под руководством Аристарха Юрьевича находился в белом плену мельчайших частиц.

Господин Унисон, дирижёр оркестра классической музыки, стряхнул с себя белый порошок, постучал белковой дирижёрской палочкой по парапету и стал играть микрос – запрещённую музыку в микромире. Публика в лице уборщицы Хламидии Петровны восторженно хлопала в жгутики. Когда оркестр доиграл музыкальную композицию, Аристарх Юрьевич взялся за голову и присел на стул.

– Я уже за свою жизнь столько носоглоток поменял, но я всё равно не могу вспомнить, где мне давали свободно заниматься моей музыкой. Люди очень часто срывали мои выступления своими не поддающимися логике выходками. То им захочется среди ночи водки, горячего чаю и чего-нибудь ещё.

Его лицо выражало безысходность. Он говорил, но было видно, что его мысли сейчас находятся где-то далеко.

– А когда болеет наш хозяин, то от его лекарств я впадаю в сонное состояние. Эшерих, ты не знаешь, когда всё это закончится?

– Думаю, что чем чаще хозяин будет пропускать через себя все эти химические вещества, тем скорее придёт ему конец. Он уже стал на путь самоубийства, раз начал нюхать наркотики.

Эшерих взял с поверхности слизистой глотки немного белого порошка и попробовал на вкус.

– Думаю, нам всем нужно искать новое место для жилья. Наш старый хозяин приходит в полную негодность благодаря новому увлечению. Но прежде чем мы уйдём отсюда навеки, мне необходимо вернуть моего сына обратно сюда.

– А где он сейчас? – обеспокоенно спросил дирижёр оркестра.

– Он случайно оказался на поверхности ладони нашего хозяина.

– Ужас какой, бедный Тео! – воскликнула уборщица.