В страхе прозрения

– Эскимосу на крышу небоскрёба?.. Зачем? – вдруг раздался неожиданно серьёзный вопрос.

– Эк… Чтобы крикнуть: «Олени!.. Где олени?!»…, не знаю я, спроси у Болтунского… – запнувшись сложностью вопроса, попытался ответить Алекс.

«Накатав заяву» и «снарядив экспедицию» в деканат, студенты пошли «изъявлять» свои требования высшему начальству факультета.

По счастливой для студентов случайности, главы факультета не оказалось на месте, а, кроме того, все официальные обращения студентов должны были проходить через методистов – сидевшие как раз, тут же, по пути к кабинету декана. Остановленные в методическом отделе, студенты объяснили суть дела.

– Жалобу на Болтунского?! – с ужасом на хмуром лице взирала методист в – не виданную доселе – «накатанную заяву» на преподавателя.

– Нам подписи поставить?.. – спросил довольный ходом дела Алекс.

– Нет… Не надо… – после продолжительной задумчивой паузы ответила методист – возможно спасая тем самым студентов от неминуемой разъяснительной беседы тет-а-тет с деканом – и продолжила: – Я сначала поговорю с ней…, как быть и что с этим делать, а потом если что обратимся к вам… – и, переведя взгляд с бумажки на студентов, вдруг, с расстановкой, проговорила: – Я вас запомнила. Просто скажу, что приходили первокурсники.

Довольные, вдруг возымевшим успех, делом, студенты торжествовали.

На следующий день расписание первокурсников «украсилось» объявлением с заметной для всех надписью: «Всем студентам первого курса в 14:00 подойти в аудиторию №2». Аудитория эта была самой большой на факультете и располагалась ближе всех к деканату. Но символа никто не понял, никто не догадался, что встреча будет с самим деканом и что главная причина собрания – возымевшая «успех» – «челобитная» на преподавателя – очернителя студентов – специально приглашённого в вуз читать «Культурологию».

Начало встречи декана со студентами первого курса было спокойным и безобидным. Декан, вкратце и в общих чертах, рассказывала о факультете: его правилах и порядках, информационных и технических ресурсах и многое другое важное и полезное. Её утончённое и строгое лицо, уверенные манеры, сильная и грамотная речь сразу же глубоко впечатлили Алекса, а ещё большее потрясение испытал он, когда понял: на какую «до боли знакомую» тему, совершенно для него не заметно – мягко и гладко – перешёл вдруг декан.

– Буквально вчера вышла из отпуска. В хорошем рабочем настроении. Погода осенняя – такая солнечная, такая прекрасная, думаю: «как хорошо начался учебный сезон». Но тут меня «обрадовали» новостью: первому курсу не нравятся преподаватели, хотят, видите ли, других. И даже специальную «бумагу» подготовили. Приходили девушки с первого курса написали вот такую жалобу, – иронично рассказывала декан о событии и показывала «челобитную», брезгливо держа её кончиками пальцев. В это время на самых последних партах в аудитории показалось небольшое движение:

– Девушки?.. – тихим шёпотом и смеясь, обратился один из участников «экспедиции в деканат» к Алексу.

– Это чтоб на нас не подумали – методисты спасли, всё нормально – так надо… – также шёпотом ответил Алекс и, впившись взглядом в строгое лицо декана, продолжал внимательно слушать.

– Какие могут быть жалобы господа-студенты?.. Какие заявления на преподавателей вы собрались писать?.. Родительское собрание! Вот что вам нужно…, за неуспеваемость…, а больше за не посещаемость! Хотите?.. Устроим!..

Студенческая тьма безмолвствовала. Бездыханное тело Алекса, скатывалось под парту.

– О, ужас! Она знает всё! Ей всё рассказали! Она знает – кто приходил с заявлением!.. Все смотрят на меня! Да! Ведь на меня все смотрят! Щас обязательно что-то скажут про меня…, уже готовятся… Все уже всё знают!.. – думал Алекс и всё ниже скользил под парту, видя, что и декан, и присутствующие здесь же методисты с серьёзными лицами смотрят – как ему казалось – на последние парты в его сторону.

– А написали то как!.. Курица лапой… Рука что ли дрожала?.. – продолжала декан сокрушительно-ироничную речь.

– У меня всегда такой почерк, – вдруг отозвался Алекс, но лишь мысленно.

– Ещё учиться не начали, а уже какие-то заявления вздумали писать. Что за курс?.. Просто беспрецедентное событие на факультете!.. – первый курс пишет заявление!.. Никогда ещё такого не было…, чтоб первокурсники!.. только пришли, а уже писать…

Декан говорила на протяжении целой пары. Говорила всё так же уверенно, внушительно и очень для Алекса впечатлительно. Затем, как и прежде, не заметно – мягко и плавно – отошла от темы «челобитной», коснулась многих других тем, также сильно и подробно отвечала на возникшие у студентов немногочисленные вопросы. Сильный начальник – Ювелирная Иоанновна – Преподаватель художественной литературы – Глава факультета – Декан – был налицо, утончённой индивидуальности.

– Ну что ж…, рада была познакомиться с вами, первый курс…, жаль только, что при таких обстоятельствах пришлось это сделать… Надеюсь, дальнейшее наше знакомство будет более приятным, – познакомившись со студентами, закончила декан собрание, оставив глубокое впечатление в памяти – по крайней мере – одного студента.

«Челобитная», тем не менее, имела некоторый успех. Вполне возможно, что состоялась индивидуальная встреча, и сильная, столь впечатляющая, речь декана оказала влияние и на культуролога. Потому как в дальнейшем, Болтунский хоть и входил в аудиторию с первокурсниками с дико выпученными глазами и брезгливой миной на лице – словно входил в загаженную общественную уборную, и будто бы за партами сидели не студенты, а большие чёрные тараканы – но особенной излишней вольности в выборе тем за ним больше не замечалось. «Фонарик» культуролога хоть и тускло, но исправно светил в студенческую тьму.

Так Алекс познакомился с Деканом и «помог» Декану познакомиться со студентами первого курса. Дальнейшее знакомство было приятным.

Впечатления того дня запомнились надолго и сложились в яркий образ. С тех пор, каждый раз, при виде декана, а ещё больше при разговоре с ней, Алекс испытывал настолько сильный священный ужас, дрожь и особенное почтение, что обращался, словно в паровой котёл: чувствовал, как внутри всё закипало, волновалось и тревожилось, мысли от этого приходили в густое беспорядочное месиво, в глазах у него словно мутилось. Привести голову в порядок, и сосредоточится, не представлялось возможным: говорил он в эти моменты с большим трудом, а значения сказанного и вовсе не понимал. На экзаменах по литературе он, как правило, проваливался, но зачёты, каким-то чудом, сдавал.

Находясь в состоянии трепетного волнения Алекс, внимательно слушал лекцию о писателях XX века. В этот раз студенты знакомились с творчеством одного из самых ярких и известных представителей литературы прошлого века – и, может быть, самого «долгоиграющего» в сознании общества – Булгаковым. Слушали его биографию, что-то записывали, что-то силились запомнить. Пытались понять, какую роль, какое значение и влияние оказало его творчество на литературу не только российскую, но и мировую. Вкратце – в общих плановых чертах, разбирая композицию, сюжет и фабулу – ознакомились с произведениями: «Бег», «Мастер и Маргарита», «Собачье сердце», «Кабала святош» сопровождаемые небольшими комментариями и объяснениями. Вопросов студенты не задавали. На вопросы преподавателя отвечали неумело, с поверхностным знанием рассматриваемого «предмета».

Лекция проходила всегда по определённому плану. На прошлом занятии, примерно в том же порядке и с тем же содержанием, изучали творчество Замятина с его антиутопией «Мы», в связи с которой отчасти коснулись и «1984» Оруэлла. А ещё, несколькими парами, раньше рассматривали: «Молох», «Гранатовый браслет», «Поединок» – Куприна. Все эти произведения рекомендовалось к ознакомлению, и что-нибудь задавалось к обязательному прочтению, но читали лишь некоторые студенческие единицы. В конце лекции было задано ознакомление с творчеством Платонова: «Чевенгур», «Котлован» и что-нибудь ещё на самостоятельный выбор студентов.

– Читайте, читайте студенты! Ведь это душа – эмоции и чувства, «плоть и кровь» – сама жизнь документального скелета нашей истории… Без понимания этого не будет высокой культуры…, без культуры придёт эпоха варварства, а там уже и до гибели народов недалеко, – вразумляла Ювелирная Иоанновна – Преподаватель художественной литературы – Глава факультета – Декан студентов. А студенты – по крайне мере один из них – хоть даже иногда и пытались читать, но в целом, недопонимали значения литературы, находились в трепетном волнении, а в глазах их мутилось. Однако некоторая художественность в тетрадях всё же присутствовала.

– Звонок сейчас ведь должен быть, да?.. – глядя на часы, обратилась преподаватель к студентам, и мысленно добавила: «На нашем факультете». И действительно, пару секунд спустя, раздался вдруг звонок на перемену.

Студенты попрощались с преподавателем, и перешли в аудиторию №3.

Расселась группа примерно в том же порядке. На первой парте Снегурочка Изольда почитывала Диккенса, Белла с прежним выражением в лице: «Врёшь!», вероятно, думала о Грецком, Эли мечтательно грызла сухарики, Рок и Перуджа что-то обсуждали и громко смеялись, Комикс-Мен увлечённо рисовал. А Алекс, раскрыв журнал, о чём-то усиленно думал, но пару минут спустя, вдруг привстал и указательным пальцем ткнул Эли в бок:

– Не грызи, думать мешаешь…

– Пересядь подальше, раз не нравится, а я есть хочу… – вздрогнув от неожиданности, произнесла Элиабель.

– О чём пишет Диккенс? – надумавшись об Аполлоне, спросила Белла.

– Не поняла пока о чём именно, но пишет много… – не отрываясь от книги, отвечала Изольда.

И тут в окно залетел воробей. Тревожный щебет и суетливые круги, мечущегося из стороны в сторону пернатого в высоком потолке, приковали к себе взгляды студентов.

– Надо поймать! Надо поймать! Ловите! – обезумев от восторга, кричала Белла.

– Так Диккенсом! Диккенсом! – вслед, неожиданно для всех, закричала Изольда.

– Ну, так кидай! Кидай! – негодующе размахивала руками Белла.

Изольда крепко обеими руками схватила «кирпич» и, выждав момент, когда птица полетит в её сторону, изо всех сил подбросила книгу. Но «кирпич» до потолка не долетел, а просто сделал в воздухе дугу и угрожающе полетел прямо на Перужду. Которая быстро разобралась в ситуации, спланировала свои действия, усердно нахмурилась, поймала тяжёлую книгу и с прежней хмуростью на лице, что есть мочи, запустила книгу обратно. Но Изольда неожиданно шустро увернулась и «кирпич» с большим грохотом ударился об стену. Всюду со стен посыпалась штукатурка, люминесцентные лампы синхронно замигали, что, вероятно, испугало воробья и он, наконец, вылетел в открытое окно. В аудитории воцарилась тишина, студентки молча переглянулись, успокоились, и каждая вновь вошла в свой привычный образ.

– На какой странице-то я остановилась?.. – листая поднятую книгу, вспоминала Изольда.

– Ха-ха-ха!..

Тут в дверях аудитории показалась округлой комплекции девушка из методического отдела (та самая, которая и вручила Алексу журнал группы, со словами «будешь следить за посещаемостью», так как студент чаще других появлялся в деканате, намеренно создавая, таким образом, видимость присутствия на факультете). Выразив сердитую хмурость на серьёзном лице, она заговорила:

– Редактор журнала только что звонила, просила передать, чтоб вы в редакцию сегодня шли – не ждали здесь. Алекс! – значительно усилив грозность лица, обратилась методист к студенту, подошла ближе и сердито проговорила: – Я же просила вчера подойти в деканат! Почему не подошёл? Вечно тебя по всему факультету искать надо!..

– А-а-а!.. – глядя в угол потолка над дверью, произнёс Алекс, и сделал при этом непонятный жест указательным пальцем (говорящий о чём-то среднем между: указывая на предмет с возгласом «Смотрите!» и вдруг озаряясь мыслью, поднимая палец вверх, с возгласом «Нашёл!»), отчего все присутствующие в аудитории так же направили взгляд в угол потолка, но там не было даже паутины, после чего, выражая крайнюю степень удивления, отвечал методисту: – А я и забыл…, странно, как это у меня так получилось. Я же, честно, совсем забыл об этом.

– Щас как дам! – свернув небольшую стопку бумаг в трубку, шутя, замахнулась методист. – Всё на свете забудешь!

– Так давайте я сейчас подойду…

– Ага, с утра до ночи ведь мы должны работать! Рабочий день у нас закончился, да и без тебя обошлись. Хотела ведь как лучше – «на встречу шла», а ты взял да и подвёл всех, – сообщив группе «новости», ушла обратно методист.

– Странно…, а я думала, методисты должны работать до последнего студента на факультете… Мало того что «обед» у них каждые пять минут, так они ещё и график строго соблюдают… – хмурилась Белла в пользу Алекса.

– А по какому это поводу ты нас подвёл? – улыбаясь, спросил Рок.

– По поводу… ммм… «сетки вещаний» лекций…, чтоб и преподавателям и нам удобно было. Преподавателям теперь будет удобнее, чем нам… Это мой точный строгий расчёт: преподаватели теперь будут довольными, ходить на пары будут в хорошем настроении, понимаете?.. Так что про плохие оценки можете забыть… А всё благодаря кому?!.. Мне и моей памяти… – развернул ситуацию Алекс.