Похищение

Я медленно потягивала кофе, надеясь, что он успокоит резь в животе – от голода. В кафе я торчала уже час, но снаружи было так холодно, и уходить не хотелось. Бесплатную добавку напитка можно брать сколько влезет, пока не попросят оплатить новый стакан или проваливать. До сих пор меня никто не потревожил.

Я жила в Лондоне уже семь месяцев, и еще пару недель назад все шло неплохо. Я нашла работу в ресторане и поначалу останавливалась в хостелах для молодежи. Однако жить в каждом можно было не больше двух недель, и приходилось постоянно переезжать. Перебираясь из одной гостиницы в другую, я оказывалась все дальше от работы. Транспорт стал обходиться ужасно дорого, но одна из официанток из моего ресторана, которая с трудом оплачивала съемное жилье, предложила спать у нее на полу за десять фунтов за ночь. Наконец можно было начать откладывать на колледж.

Через три недели меня вызвал менеджер «Л’Эскарго» и объяснил, что рождественский сезон закончился, посетителей мало и платить мне нечем. «Но зарплата всего пять фунтов в час!» – хотела закричать я, однако не стала: вдруг он когда-нибудь снова меня наймет. Я попыталась устроиться куда-то еще, но никто не хотел набирать персонал до весны – еще целых три месяца.

Деньги, которые я скопила, почти закончились. Неделю назад пришлось съехать из квартиры, потому что мне не хватало даже на матрас на полу, и с тех пор я спала на улице. В первую ночь пристроилась возле стайки молодняка и все прошло отлично; кончилось тем, что они позвали меня к себе. Оказалось, ребята приехали в Лондон на рок-концерт и опоздали на последний поезд домой.

Дальше все стало куда хуже. Прошлой ночью я приютилась на скамейке, подсунув пожитки под себя. Несколько раз ко мне приставали, а потом пришлось драться с еще одним бездомным, который пытался то ли сбросить меня со скамейки, то ли обокрасть, кто его разберет. Из-за холода я всю ночь дрожала.

Снова ночевать на улице я боялась – и к тому же тогда нужно покупать спальный мешок, то есть потратить ту небольшую сумму, что еще осталась. В городе были ночлежки для бездомных, но совесть меня туда не пускала, ведь в поясной сумке еще было припрятано сто фунтов. Но, возможно, придется.

Я снова пригубила кофе. В помещении было тепло и уютно, и на миг я даже прикрыла глаза.

Меня разбудила открывшаяся дверь, я поморгала и увидела, что вошли две женщины. Одна – высокая и красивая, с выбеленными волосами, длинными руками и ногами и безупречной кожей. Ее черное пальто с поясом на талии, красные ботильоны и сумочка в тон выглядели очень дорого. Другая – невысокая, симпатичная и темноволосая – была в бежевом плаще; когда незнакомки сбросили на пустой стул свою верхнюю одежду, я увидела, что у плаща подкладка из искусственного меха. Вот бы мне такой… На незнакомке был темно-синий деловой костюм, под ним белая шелковая рубашка, и я в своих джинсах и свитере почувствовала себя совсем убогой.

Я завороженно наблюдала, как официантка приняла у них заказ и вернулась с кофе и пирожными. Взгляд тут же упал на черничные маффины. Блондинка уминала свой, отламывая нежными пальчиками маленькие кусочки и засовывая их в рот. Ее подруга отодвинула тарелку и оставила маффин нетронутым.

Непонятно было, о чем они беседуют, но внезапно глаза брюнетки наполнились слезами. Она слушала, что говорит ей подруга, кивала в такт словам и пыталась сморгнуть слезы. Прошла еще пара минут. Блондинка бросила короткий взгляд на часы, слишком большие для такого хрупкого запястья, потянулась через стол, опустила руку с наманикюренными пальцами на руку подруги и поднялась, чтобы уйти.

– Все наладится, Кэролайн, поверь, – сказала она с легким акцентом.

Небрежно забросив на плечо красную сумку, блондинка вышла из кафе; ее провожали восхищенные взгляды посетителей.

Оставшись одна, женщина с темными волосами взяла телефон и принялась листать что-то на экране. Закапали слезы, но она поспешно вытерла их уголком салфетки, а потом отодвинула стул и встала. Она отошла от стола, и я думала, она заберет свой маффин, но тот остался нетронутым.

– Извините, – ляпнула я, не подумав. – Если вы не собираетесь забирать свой маффин, можно мне его взять?

Она повернулась ко мне и поспешно ответила:

– Конечно. Угощайтесь. – Затем опустила голову, вероятно, смутившись тем, что я видела ее слезы, и вышла.

Пока официантка не успела убрать со стола, я завернула маффин в салфетку и последовала за незнакомкой на улицу. Я не знала, почему чувствовала себя обязанной ей, но мне казалось, лучше убедиться, что с ней все хорошо.

Я думала, она пойдет к метро или на остановку автобуса, но брюнетка все шагала, пока не пришла к многоквартирному дому на Уоррен-стрит. Нажав кнопку на домофоне, незнакомка исчезла в здании, а я наблюдала за ее отражением в зеркальном холле, пока она ждала лифт. Возможно, женщина увидела в блестящих дверях лифта мой силуэт, потому что, когда кабина подъехала и брюнетка шагнула внутрь, она повернулась и посмотрела на меня. На миг наши глаза встретились. А потом створки закрылись.

6

Настоящее

Просыпаюсь от скрежета ключа в замке. Должно быть, я задремала… На миг теряюсь, не понимая, где оказалась, а после вспоминаю: я сижу на матрасе в непроглядной тьме. Услышав шорох открывающейся створки, напрягаю зрение в надежде хоть что-то разглядеть в коридоре. Но ничего не вижу, лишь появляется ощущение чужого присутствия в комнате. Начинаю задыхаться. Вот и все? Конец?

Шаги направляются ко мне, и я забиваюсь дальше в угол. Ужасно – я ведь не вижу и не понимаю, чего ожидать. Слышу чужое дыхание; наверное, это мужчина, один из тех, что приволок нас с Недом сюда, а может, кто-то другой, не знаю. Меня озаряет: чтобы определить, где я, он должен меня видеть – наверное, на нем прибор ночного видения. Раздается скрежет, что-то тащат по полу.

– Пожалуйста! Я не должна тут быть, – хриплю я.

Чувствую, что он отходит, и думаю – как отвлечь его, дать понять, что я не угроза?

Снова движение в темноте, чьи-то руки хватают меня за плечи и поднимают на ноги. Это тот же мужчина, что ворвался ко мне в комнату? Он толкает меня вперед вдоль стены к туалету. Страх – острый, внезапный – пронзает все тело. Хочет запереть! Незнакомец открывает дверь, и на меня обрушивается паника.

– Нет! – умоляю я, поворачиваясь к нему. – Только не туда!

Пытаюсь увернуться, но он пихает меня в спину.

Адреналин бежит по венам. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться, но мужчина придерживает меня за плечо вытянутой рукой. Я машу кулаками в воздухе, пинаюсь, но попадаю в пустоту. Внезапно он убирает руку, и дверь захлопывается.

– Выпустите! – ору я.

Ужас растет: я жду щелчка, который подскажет, что меня заперли. Но ничего не происходит, и в душе расцветает надежда – может, замка вообще нет. Не помню, чтобы в этой двери была замочная скважина, вдруг получится вырваться. Берусь за ручку, та легко поворачивается, но створка не открывается. Пробую снова, изо всех сил толкая плечом. Дверь чуть-чуть поддается и опять захлопывается. И я догадываюсь: незнакомец навалился на нее с той стороны, чтобы не выпустить меня.

Я в недоумении перестаю вырываться. Зачем он меня сюда затолкал, если запереть не может? Ударив по створке, что-то задеваю краем ладони. Нащупываю задвижку и не думая, вставляю в паз. Как только закрывается замок, включается свет. Слабый, но он есть.

Моргаю, затем медленно поворачиваюсь и вижу унитаз, в который врезалась. Рядом – маленькая эмалированная раковина (краны с горячей и холодной водой), под ней – шкафчик. Меня затолкали сюда ради воды. Ладони от ползания по полу испачкались, я включаю горячую воду и отмываю, как могу. Потом откручиваю кран с холодной, зачерпываю немного и пью.

Осматриваюсь. Стены кремового цвета, отделаны деревом, выкрашенным в белый цвет. Поднимаю крышку унитаза, заглядываю внутрь. Чисто, пахнет чистящим средством. Быстро воспользовавшись унитазом, нахожу на полу рулон туалетной бумаги.

Смываю за собой, ополаскиваю руки, вытираю о пижаму и открываю дверцы шкафчика, не ожидая найти ничего, ну, может, еще один рулон. К моему удивлению, там еще лежит сложенное полотенце, и мочалка, и матерчатая сумочка на молнии.

Я беру ее, кладу в раковину и открываю. Маленький тюбик зубной пасты, щетка и кусочек мыла в мягкой белой бумаге. Рассматриваю сокровища, снова заглядываю в шкаф и нахожу на нижней полке коробку тампонов. Сердце замирает. Сколько недель я здесь пробуду? Выходит, дело не в возмездии, как я сначала подумала.

Внезапно в этом тесном пространстве меня охватывает приступ клаустрофобии, и я поворачиваюсь к двери. Может быть, похититель все еще там, по ту сторону? Открываю задвижку – и туалет тут же погружается в темноту. В панике снова закрываю задвижку, надеясь, что свет опять зажжется. Так и происходит. Вздыхаю с облегчением. Вероятно, так и было задумано: чтобы свет горел только в туалете, а не в комнате. Быстро отпираю дверь, толкаю ее. Она легко распахивается. Меня встречает та же темнота. Жду, прислушиваясь. Ничего. Он ушел.

Выхожу в комнату, закрываю за собой дверь туалета. Держась за стену, на ощупь иду к углу, где сидела. И вдруг спотыкаюсь о что-то твердое. Присев, шарю по полу – это поднос, на нем пластиковые миска и ложка, рядом пластиковый стаканчик. Беру его – он пуст. Если захочу пить, придется набрать воды в туалете. В миске что-то есть, я чувствую запах.

Переместившись на матрас, беру ложку и подношу к миске, которую держу другой рукой – движения самые простые, но теперь все зависит от ощущений и прикосновений. Зачерпываю кашу и неуверенно подношу ко рту, тянусь головой навстречу. Губы касаются клейкой субстанции – овсянка, без добавок, но съедобная. Начинаю есть, медленно, осторожно: вдруг там спрятан сюрприз? Я ем и думаю о Неде.

Он ненавидит овсянку.

7

Прошлое

Я так глубоко задумалась, что не замечала никого у своего столика, пока передо мной не поставили тарелку. Я посмотрела на черничный маффин, подняла взгляд на официантку: надо сказать ей, что это не мой заказ. Но это была не официантка, а та плакавшая женщина, которую я проводила до дома.

– Можно? – спросила она, указывая на пустой стул напротив.

Я кивнула. Мне было неловко из-за этого маффина и причин, по которым она мне его купила.

– Подумала, может быть, ты голодная, – сказала незнакомка, увидев мой вопросительный взгляд.

– Спасибо. – Я не видела смысла притворяться, что это не так.

– Тогда давай ешь.

Я старалась не слишком торопливо запихивать маффин в рот.

– Живешь где-то поблизости? – спросила она, пока я жевала.

Я кивнула.