СВС (Синдром Внезапной Смерти)

– Еб твою мать, Танич! Ты, блять, с кем говоришь?

Татьяна с ужасом посмотрела на трубку. – Кто это?

– Охуеть с тобой можно, совсем. Это я. А, ты с кем говоришь? – Повисла пауза, во время которой невидимые собеседницы переваривали услышанное. – Пиздюлей опять кому-то навешала? – Пауза затягивалась. – Ну давай, включайся, это я Савченко. Ау, ты там?

– Валька, ты что ли?

– Да, блять, – Я. Кто же ещё? И я звоню по делу. Не перебивай. На твоего Рыкова, только что, было совершено покушение, неудачное правда. Ранен кто-то из охраны. Сам живой, но вокруг него стало жарко. Тебе нужно срочно съёбывать оттуда. Поняла? Где ты сейчас?

– Дома. Постой, что значит покушение, кто ранен?

– Ну, хуй его знает, кто там ранен. Какая, блять разница? Ты продолжаешь на него работать?

– Да, я расследую убийство его дочери, и тут есть продвижение, скорее всего она стала жертвой серийного убийцы.

– Ты меня не слышишь что ли? Какая на хуй дочь? Какой нахуй серийный убийца? Съёбывать тебе нужно от него. Поняла?

– В городе орудует серийный убийца. У меня на руках пять одинаковых смертей за два года.

– Ну и хули? Знаешь сколько серийных убийств сейчас в розыске?

– Нет.

– А я знаю. В 2005 году у нас было 167, в 2006-м 199, а только за первое полугодие этого года что-то около ста серийных убийств. И что? Эти убийства никуда не денутся, они были есть и будут, а вот Рыков полез в бутылку и добром это, блять, точно не кончится. Бросай нахуй всё и съёбывай. И лучше бы куда-нибудь за кордон на месяц-другой. Если нужны деньги я дам. Поняла?

– Поняла, я подумаю.

– Ну вообще пиздец какой-то – думать она будет. Тебе бОшку завтра отстрелят, и думать будет нечем. Я тебя сейчас арестую к ебеням, и вместо песочка посидишь, блять, на нарах, похлебаешь баланду. Не курорт, сука, конечно, зато целая останешься.

– Я поняла серьёзность момента, и буду осторожнее… Но расследование продолжу. – Тон исключал дискуссию.

– Всё, блять – легавая взяла след. Теперь не оттащишь… Дура ты долбанутая, хотя постой. Что значит серийный убийца? А зачем же он наркоконтроль трясёт? Я думала из-за дочери. Он знает о твоей версии?

– Нет ещё.

– Ну что ж ты, блять, тянешь-то? Там война началась, а она тянет. Срочно звони ему, может уймётся…

И дала отбой.

«Да, нужно позвонить, пока они там друг друга не перебили. А кому? Андрею, наверное. А вдруг это он ранен? Чёрт, не хотелось бы, хороший парень, но по системе подлости хорошим-то как раз и не везёт на ранения».

Татьяна нашла в телефоне номер помощника Рыкова и нажала вызов. В трубке послышались гудки. – Ну давай, бери, бери.

– Да, Татьяна.

– Слава богу.

– Что слава богу?

– Значит, не вас ранили?

– Ого, откуда вы знаете?

– О покушении? – Татьяна прикусила язык. «Чёрт, а ведь правда, откуда я знаю?» – Да, об этом вся Москва уже, небось знает…

– Это вряд ли, мы приняли меры, чтобы не знала, ни Москва, ни кто-то ещё. А у вас, получается, очень хорошие связи на самом верху.

– Не тяните Андрей, свои связи я вам всё равно не сдам, отвечайте толком – Не вас ранили?

– Нет, не меня.

– Ну и хорошо. А у меня есть новости по делу – Анна, скорее всего, стала жертвой серийного убийцы. Я нашла ещё четыре очень похожие смерти, две в этом году и две в прошлом. Могу приехать и рассказать. А звоню вам, чтобы вы попридержали коней в разборках с наркоконтролем.

– Ого, Вы и это знаете? Подождите, я спрошу у Петра Иваныча, когда он сможет с вами встретиться, и перезвоню. – И нажал отбой.

Татьяна смотрела на телефон, а в голове крутилась мысль о серьёзной ошибке. – «Зря я сказала, что знаю об их разборках, сейчас начнут перемывать кости – не работаю ли я уже на наркоконтроль…»

Кабинет Рыкова

– Откуда она знает о покушении? Какие мысли? Мы слушаем её телефон?

– Нет, не слушаем, но я уже посмотрел звонки за сегодняшний день. У не

ё было несколько бытовых разговоров, один раз она звонила в США, в Калифорнию, но там не взяли трубку

и был один звонок засекреченный. Ни прослушать, ни отследить, откуда он невозможно. Это значит, что у неё есть информатор, либо в нашей конторе, либо в ФСО.

– И что это значит? Она сейчас нам подкидывает версию о серийном убийце почему? Потому что это так и есть? Или её попросили это сделать, чтобы погасить наши разборки с наркоконтролем?

– Уверенным быть нельзя ни в чём, но мне кажется, она действительно что-то нашла. Давайте послушаем её, туфту сразу увидим.

– Согласен, давай вызывай её, а лучше пошли за ней машину и привези на арбатскую «кукушку».

– Хорошо, только я сам съезжу, незачем пугать её раньше времени.

– Давай.

Андрей вышел из кабинета и набрал номер Танич. – Татьяна Николаевна, это Андрей. Шеф готов встретиться с вами прямо сейчас. Из-за недавних событий, встреча будет проходить на конспиративной квартире, поэтому я сейчас приеду за вами и доставлю в нужное место.

– Хорошо.

Через час на конспиративной квартире. Танич.

«Сидят, смотрят как на допросе, Андрей за всю дорогу слова не сказал. Всё понятно, я у них под подозрением. Может правда послать их? Права была Валя, пошли они в жопу со своими разборками. Расскажу им сейчас всё что нарыла, и пошлю на хер.» – Поджала губы. Твёрдо посмотрела на Рыкова и Андрея, и решила. – «Так и сделаю».

– Нужные нам материалы, нашли в «Институте Сербского», эта статистика есть только в минздраве. Так как смерти не квалифицируются, как убийства или самоубийства, то они и не попадают в статистику МВД. А так как и диагноза на них нет, то Минздрав придумал мутную формулировку для своих отчётов – «Неточно обозначенные состояния». И таких смертей в год аж 28, проанализировав их все, сходу обнаружилось четыре случая с идентичными параметрами. Сейчас я вам их прочитаю и вы поймёте о чём речь.

1. Петрова Вероника Сергеевна 1989 года рождения (18 лет), найдена мёртвой в бассейне фитнес клуба «SWIM&GYM», её обнаружили сидящей в кресле в позе отдыхающего человека. Вскрытие ничего не выявило, ни внешних, ни внутренних повреждений.