Икра заморская баклажанная. Эпизод Первый

Профессор на все времена

Вообще, Профессор – персонаж отдельной, удивительной, не написанной ещё эпопеи из серии «Жизнь замечательных рыг», за которую я когда-нибудь обязательно возьмусь. Потому сейчас лишь вскользь и галопом.

Перед поездкой лингвист Беловежский снабдил нас очередной партией нетленок, кои мы будем мусолить во рту, пока он новых в топку не подкинет. Это фразы «Понял тебя, пацаны» и «Пойми это, Саня». Сентенции продолжили уже довольно внушительный ряд навсегда прижившихся словечек и прихваток вроде «отцы»(то есть друзья), «пацаны»(товарищи), и «коллеги»(все прочие).

При этом достичь аутентичной глубины произношения первоисточника так никому и не удалось. Потому что решающей здесь является интонация. Смысл вторичен. Интонация – вот основа успеха вербальной коммуникации. Потому что: что? А то, что женщины любят УШАМИ. И надо лить в эти уши сладкий, разжижающий волю и последние очаги сопротивления яд: «Ду-ду-ду…» – как это делает вечно дундящий под ухо Профессор Александр Беловежский.

Москва. Прости-прощай

13 октября, день

Общий сбор бригады в Москве и Подмосковье. Пошукали по сусекам: в наличии все, кроме Марика, которого встретим уже на «чёрном континенте». А Москва как встретила нас, так и проводила: хлипким октябрьским дождём. Скорей бы уже в Африку: в лето, в море, в тепло. А то в межсезонье моё обострение особенно воспаляется. Чешется и выпирает.

Последние «прости», последние «прощай» и мы на борту лайнера, летящего в Каир. Каир – ещё не Африка, а только промежуточная точка, «пересылка». Да, кстати, на весовой в ДМД [17 - Неверное сокращение международного аэропорта Домодедово в Москве, в международной классификации обозначается DME] померились рюкзаками: у всех по 14-15 кило, а у нашего Атланта Песочного, Падре Лео все 17! И у Профессора столько же. Видно, сказалась их общая страсть к многочисленным косметико-парфюмерным пузырёчкам и прочим депиляторам. А то как без приятных запахов к африканским цыпочкам подкатывать?

Борт «Москва – Каир». Воздушное сообщество

«В самолёте постоянно кто-то стравливает… может даже мы…» – пишу в записной книжке.

Временна?я воздушная пробка и взятая высота – прекрасный повод приобщиться к высокому и воздушному. Гружу в уши «Баттерфляй» Пуччини. Но организм и без того пучит и мутит. Значит, всё-таки «5'nizza», старая добрая «Пятница», проверенная убийственно-тяжёлым 13-часовым кубинским перелётом:

«Наш дом между Небом и Дном…
Так ярко летят, так быстро сгорают…» [18 - Строчка из песни «Ушедшим слишком рано» украинского дуэта 5'nizza]

Хорошо, что в ДМД есть зона свободной торговли. Значит, четырёхчасовой полёт не будет спокойным для прочих трезвых пассажиров. И правда, на наш развесёлый хмельной гомон откликаются соседи, к тому же соседки: гид Алеся везёт группу москвичей по разным алеманским [19 - Алеман дословно немец. На Кубе алеманами называют всех белокожих пугливых туристов, не успевших загореть на жгучем Карибском солнце. Как правило алеманы водятся в закрытых туристических резервациях на Варадеро, перемещаются по Кубе в основном на экскурсионных автобусах, выходят из которых редко, исключительно группами и в сопровождении гидов, от группы стараются не отбиваться, с местным населением практически не контактируют] озёрам Виктория и иже. А мы раздуваемся от своей программы-максимум – Килиманджары [20 - Здесь и далее авторская вольность склонять несклоняемые в обычной языковой практике слова, намеренное опрощение речи с целью придания ей разговорного оттенка]. Хотя ещё не взяли её. Но посыл-то, сам посыл уже каков! Алеся сдаёт все явки и пароли нужных людей и мест в Кении и, попутно, Танзании. В Калахари и Сахаре [21 - Строчка из детского произведения Корнея Чуковского, на котором выросло несколько поколений советских и российских детей:Мы живём на ЗанзибареВ Калахари и СахареНа горе Фернандо-ПоГде гуляет Гиппо-поПо широкой Лимпопо]. Слушаем через раз, через рюмку, как птицы кричат в поднебесье:

«Алеся, Алеся, Алеся…» [22 - Строчки из одноимённой песни советского ВИА «Песняры»:Так птицы кричат в поднебесьеАлеся, Алеся, АлесяОстанься со мною, АлесяКак сказка, как чудо, как песня]

Каир. В узком транзитном загончике небольшая группка соотечественников и не очень, ожидающая самолёта до Найроби, включая Алесиных подопечных. Все в предвкушении уже пофланировать меж лавками дьютиков [23 - Duty-Free Shop/Store (англ.), а также «дьюти, дьютифри, дьютики, беспошлинные зоны, etc.» – сети магазинов беспошлинной торговли ограниченного ассортимента (алкоголь, табак, парфюм…), расположенные в нейтральных зонах пропуска через государственную границу (в портах, вокзалах, аэропортах). Стоимость товара в них не включает некоторые налоги, акцизы и пошлины, поскольку формально территория является нейтральной, не подпадающей под действие налогового законодательства стран], до туалета и обратно. Все уже почти родные. Всех хочется обнимать и целовать. Некоторых особенно и нестерпимо.

Каирский аэропорт, «пересылка». Первое впечатление

13 октября, около 21:00

Первое яркое впечатление от радикально мусульманской страны: довольный удавшейся жизнью дядя, весь в белой тюбетейке и белоснежных одеждах до пят, горделиво проходит мимо. За ним столь же плавно и величаво проплывают, затюленные с ног до головы в чёрное, две жены-наложницы-племянницы-секретарши. Словно чёрные павушки из ансамбля Моисеева. Даже руки глубоко упрятаны под чёрными перчатками. Из-под глухих одеяний лишь иногда проблескивают острые носки шикарных модельных шпилек в блёстках. И только глаза… да нет, не глаза – глазищи! Те самые, ПЕРСИДСКИЕ! Ах, Алексан-Сергеич, милый… ах, Михал-Юрич, родимый… ах, Сергей-Есенич, дорогой… Шаганы вы мои, Шаганы… [24 - Персидские глаза и прочие реминисценции к творчеству русских поэтов: Пушкина, Лермонтова, Есенина, Шевчука. В том числе прямая цитата из песни Юрия Шевчука «Последняя осень»:Ах, Александр Сергеевич, милыйНу что же вы нам ничего не сказалиО том, как дышали, искали, любилиО том, что в последнюю осень вы зналиТакже отсылка к песне Юрия Шевчука «Глазища»:А твои, твои глазища, твоё имя на забореЯ согласен выпить мореЛишь бы доползти до днищаРазгулялася природаПри деньгах, a всё же нищийПродолженья просят родаЭти чёртовы глазищаТакже искажённая цитата из стихотворения Есенина «Шаганэ ты моя, Шаганэ»]

Шейховатый дядя удалился по делам, небрежно бросив пальцем эскорту место ожидания. И те расположились в кафе за чашечкой, недалеко от наших тюков. Потихоньку оттаяли, расслабились, стали болтать. А что: бабы как бабы, чего их ради радеть? (Если, конечно, и ту, и другую раздеть.)[25 - Строчки из песни Владимира Высоцкого «Притча о Правде и Лжи»:И поднялась, и скроила ей рожу бульдожьюБаба как баба, и что её ради радеть?Разницы нет никакой между Правдой и ЛожьюЕсли, конечно, и ту и другую раздеть] Такие женщины – их никакими чёрными занавесками не затюлишь.

Мужик в белом, женщины в чёрном… уже хочется здесь остаться…

14 октября, День Второй

Самолёт «Каир – Найроби». Ангел Ника

14 октября, ночь

Та горстка людей на пересылке и есть состав нашего самолёта до Найроби: Алеся со своей командой, мы и несколько присоединившихся. Места вдоволь, все разбрелись по пустым рядам, устроили себе лежанки и мирно уснули. А я, хоть убей, не могу спать в самолёте, и на целых пять часов надо себе занятие найти. Чем-то заняться… кем-то. Пошёл искать по лавкам. Мести по амбарам и сусекам. Сперва тусил с тремя разбитными девицами из Алесиной группы. Они пьют, а я больше не могу: ведь с раннего утра уже под завязку. Сколько ж можно? А они всё пьют. И разлучаться с рюмками и друг другом на предмет уединиться и «ля пообщаться по душам» [26 - «Ля пообщаться, эль накатить, ля покурить…» – частое употребление в словесной речи некоторых испанских слов и артиклей «эль/ля», зачастую в нарушение всех грамматических и морфологических норм – результат влияния поездки на Кубу в 2006 году. См. кубинскую Сагу] не собираются. Ну, я так не играю: «Это не наш метод»[27 - «Ну я так не играю» – отсылка к словам Карлсона из советского мультфильма «Малыш и Карлсон», снятого по повести Астрид Линдгрен. А также цитаты из советской кинокомедии Леонида Гайдая «Операция Ы и другие приключения Шурика»: «Шурик, это же не наш метод» и «Это несерьёзно!»], – что я могу ещё сказать?

Иду дальше. Милая, милая девочка. С мамой. Мне бы к сверстнице-маме присмотреться, а мне дочерей, барышень субтильного возраста подавай. Институток. Нимфеток [28 - Термин, придуманный русским писателем Владимиром Набоковым и впервые появившийся в его скандальном произведении «Лолита»]. Бес в ребро. Проходя мимо, не могу удержаться, касаюсь плеча. Не «ха-ха», а совершенно случайно. Несколько раз. В один момент вконец расхрабряюсь и целую. В плечо. По-отечески, чисто по-отечески, поймите, пацаны.

Отсели поодаль от спящей мамы, пообщались. Вероника – мой Ангел, моя Муза воздушных странствий, к природной красоте и юношеской свежести ещё и умничка: в свои 16 (!) уже на втором курсе института. И акцент «медведковский» отсутствует. Бывают же девушки в московских селеньях. 16 лет, подумать только! Настораживающая тенденция: возраст моих последних мимолетных знакомств стремительно приближается к критической отметке – возрасту дочери. Ещё каких-нибудь пару лет и… в школу начну ходить… на родительские собрания.

Уже в Найроби подхожу попрощаться с моим Ангелом и нежно, по-отечески целую в щечку. Мама… удивлена, наверно. Потому что с копыт – брык.

«Мама, Вы всё проспали»

Расстаться нет сил. Улучив момент, когда остальные приличные люди (и мама) заняты у обменника валютными махинациями, подбегаю и ещё раз обнимаю и целую её. Сумасшествие! Как пацан 17-летний. Можно до бесконечности упиваться свежим, терпким, пряным, вольным степным ветром. До головокружения, до одури. Но надышаться им невозможно!

Кения, Найроби. Terminal Hotel

14 октября, около пяти утра

На дворе ночь, даже утро. Даже по кенийскому времени. Глаза открыты, но уже не видят ничего из окна минивэна: ни небоскрёбов, ни хайвэев, ни прочих атрибутов мегаполиса. Ни самого «чёрного континента» на фоне столь же непроглядной тёмной ночи. А ведь за окном Африка. АФ-ФРИ-КА! Поймите, пацаны: не всякие глупые Шармы с Шейхами, да Кемеры с Антальями [29 - Шарм-эль-Шейх (Египет, побережье Красного моря), Кемер, Анталья (Средиземноморское побережье Турции) – популярные места пляжного отдыха российских граждан системы «олл-инклюзив» (всё включено)], а самое, что ни на есть, логовище Бармалеево. Настоящая, фактическая Африка [30 - «Настоящая, фактическая бумажка. Броня!» – слова профессора Преображенского из повести Михаила Булгакова «Собачье сердце»]! Но ровным счётом ничего этого мы пока не видим и не осознаём: сутки между небом и землёй маемся. Да и за окошком, как и давеча в иллюминаторе, темно как у негра… не пойми где.

Бронь в отеле «Terminal». После продолжительных постуков нам открываются чертоги. На нас, словно с зеркала, смотрит сонное усталое лицо. Только почему-то оно… как смоль чёрное! (И надо же было нам за сутки так устряпаться, чтоб вот так теперь в зеркале выглядеть?) Но неча, как говорится, на зеркало пенять, на себя лучше посмотрите. «Чертоги» – это, конечно, для красного словца: гостинец наш Терминал с номерами вида Дома колхозника. Но спать готовы уже хоть на бетонном полу, как этот самый дядя из зеркала – в коридоре у стойки. Пять утра у нас в Африке, чего хотели?

План

Пока всё идёт по Плану, начертанному твёрдой рукой Капитана Бо. Конечно, как такового чёткого плана не было, как всегда. Но во время последней партсходки по случаю покупки Беловежским очередной машины, между «за правое колесо» и «за коробку-автомат» Председатель Лео жёстко потребовал подробной «раскадровки»: вынь да положь ему План. А то, говорит, как веселиться без Плана [31 - «А как жить и не веселиться?» – цитата из советского мультфильма «Сладка репа» 1990 года, слова главного героя ФедюшкаТакже отсылка к фразе из культового советского мультфильма «Падал прошлогодний смех»: «Иди, говорит, и без ёлки не возвращайся. Зато с ёлкой, говорит, возвращайся»Также аллюзия на строчку песни «Наш сосед» в исполнении Эдиты Пьехи:Как теперь не веселиться, не грустить от разных бед?В нашем доме поселился замечательный сосед]?

Боббе пришлось ответствовать примерно следующее:

«Сначала мы летим в Найроби. По ходу пьём (так, этот пункт принят и зачёркнут). Затем, по прилёту выпиваем (и этот пункт – угу…) и ложимся немного отдохнуть, перед сном хорошенько накатив. Марик прилетает в Найроби только вечером. Дожидаясь его, мы осматриваем город, перманентно выпивая…»

И далее в том же ключе. Председатель план в общем и целом одобрил. Особенно в части «пьём». А чего он хотел в нашем плане ещё увидеть? Как маленький, чесслово [32 - Честное слово (искажённое) – фраза, явно говорящая о жуликоватых намерениях произносящего. Приобрела широкое употребление в поездке на Кубу. Неоднократно встречается в тексте]!

Завтрак №4

14 октября, 12:20

Какое утро без завтрака? Хотя завтрак есть, а утро весьма условное, поскольку из-за бессонной ночи временны?е акценты круто смещены вглубь дня. Правда, ещё до отхода ко сну (уже давно рассвело) нас пытался пробудить к активной жизни Джимми. Его окна выходят на улицу, и он прибежал с криками:

«На улицах стали проявляться люди. Вы не поверите – они там все ЧЁРНЫЕ!»

Чего только человеку с бодуна и недосыпу не привидится. В общем, он свой сон пробегал и к завтраку «ван-о-клок» [33 - Час дня (англ.), обыгрывается словосочетание «five-o-clock» – время традиционного британского пятичасового чаепития] опоздал. К тому моменту мы уже освоились с меню, выбрав комплексный континентальный завтрак №4 в максимальной комплектации. И приступили уже к его освоению. Приходит Джимми. Уже потёршийся среди нас официант, и в целом уловивший вкусовые предпочтения этих русских, протягивает Джимми меню, но так и не дав раскрыть (ни рта, ни меню), забирает обратно со словами:

«Континентальный завтрак №4? Окей!»

Найроби-и-и-и…

Оглянулись… Мама дорогая, а ведь за окном и впрямь – АФРИКА! АФ-ФРИ-КА! Дошло, наконец. Стали присматриваться к окружающей действительности. Всё же прав был Брат Джимми: они действительно все чёрные! За что влёт получили расхожее «БАКЛАЖАНЫ». (Ой, и кто это говорит? «СНЕЖКИ»!) Учёные утверждают, что Кения – колыбель людского семени на Земле. Именно здесь появились Адам и Ева. И они были чёрные! Представьте только: Чёрная Ева вскормила своей прекрасной чёрной грудью человечество! Как это эротично.

Едим Завтрак №4, на телик пялимся (сутки не видели, соскучились). А там прямая трансляция какого-то митинга: сперва пламенная речь, за ней песни и танцы. И снова: речи, песни, пляски. По очереди и вперемежку. Из знакомых слов лишь «Найроби». Но говорится оно как-то жалобно и молящее: «Найроби-и-и…»

Интонация понравилась. Так в дальнейшем и стали звать этот город: «Найроби-и-и…» – шептали мы с надеждой и мольбой, уставшие от трудностей и лишений горнолазной жизни, – «Найроби-и-и…» – твердили мы, как заклинание, улетая в воспоминаниях к Чёрным Ангелам, которых в горах не водится ни за какие деньги и мольбы. Ни на вертолётах, ни без.

– А по какому поводу, собственно, праздник? – интересуемся у местного весельчака из главы «Завтрак №4».