Нетленки. Книга девятая. Песни о Марии Шараповой

А муж не станет сердце греть.
Но ты, не думая о смерти,
Живи, не падай в гололедь.
И что бы там ни пели черти,
Не нарушал мне слух медведь.

МАРИИ ШАРАПОВОЙ – 16

Скажи, Мария, чем ты дышишь,
Какие видишь ночью сны,
Кого зовёшь, кого не слышишь,
Кому даёшь обет весны?
Что до меня – сплошная скука,
Ни друга нет, ни милых глаз,
Живу от звука и до звука,
Что шлёт мне изредка Парнас.
Перелопачивая рифмы
И углубляясь в море тем,
Я натыкаюсь не на рифы,
А на порочность всех систем.
Куда ни плюнь, везде кощунства,
Царит чудовищная ложь,
Убийства в виде опекунства
И гнет зарвавшихся вельмож.
Повсюду хамство беспредела
И полуграмотность царей,
И узаконенность борделя,
И бездуховность алтарей.
Но в безнаказанности грешных,
Во всём бедламе бытия
На фоне горя безутешных
Мне вдруг предстала суть твоя.
Какая чистая натура
И чувство меры, и глаза,
И гармоничная фигура,
И покорённая стезя!
Вот почему ты интересна
Не только мне, но и другим.
Судьба твоя – как свет и песня
Всем помышлениям благим.

МАРИИ ШАРАПОВОЙ – 17

Когда Всевышний раздавал
И красоту и разуменье,
Пришла ты первой, без сомненья,
На этот судеб карнавал.

МАРИИ ШАРАПОВОЙ – 18

Мария, если ты не можешь
Мне подарить хмельную ночь,
То я могу тебе помочь,
С утра в твоё запрыгнув ложе.
Мы до обеда проведём
Часы волшебных сочетаний
И вспомним суть своих мечтаний
Под снегом, градом и дождём.
А если ты с утра не в форме,
То я могу часам к пяти
К тебе восторженно прийти
И обещать: всё будет в норме.
А если уж и днем не в масть,
То романтическую встречу
Перенесём тогда на вечер:
Мне всё равно, когда упасть
С тобой на койку состыковок:
Ведь, не лукавя, я бренчу,
Что круглосуточно хочу
Тебя без всяких упаковок.

МАРИИ ШАРАПОВОЙ – 19

Вчера повис я на карнизе,
Пытаясь влезть в твое окно.
Ты не увидела в сюрпризе,
О чём мечтала так давно,
И моментально позвонила
Сердито прямо в эф-бе-эр (ФБР),
Чтобы оно меня казнило
Другим романтикам в пример.
Была ли это истерия
Иль перепутала с другим,
Но всё равно нельзя, Мария,
Сажать в тюрьму того, кто гимн
За гимном пишет кровью алой
И воспевает красоту
Твоей натуры небывалой,
Как образцовую мечту.
А ты потребовала, чтобы
«Домушник этот» битым был
И чтобы он ещё до гроба
Тебя навеки разлюбил.
Я был и в ступоре, и в шоке,
И замаячил суицид,
Но, оклемавшись, выдал строки,
Ты прочитай их без обид:
Не может быть о том и речи,
Чтоб не любить стезёй весны
Твои божественные плечи