Эпоха и люди

Апа прожила долгую жизнь и до конца своей жизни всем рассказывала:

– Бахтияр ма?ан к?йлек ?пердi! Какой урок преподала сыну мудрая Ажар!

Двоюродная сестра отца Акима Акжулова в начале войны работала 1-м секретарем Сары-Агачского райкома комсомола и добровольцем ушла на фронт. После войны, демобелизовавшись, работала на советских и партийных должностях.

С приходом нового первого секретаря Чискентского обкома партии, Акиму Акжолову стали притеснять. Не выдержав притеснений, тетя Акима (так мы ее звали), решила упаковать свои вещи и выехать в соседний Узбекистан.

Тогда вмешалась мама:

– Никуда ты не поедешь. Ты опытный работник, прошла всю войну, имеешь боевые ордена и награды. И куда тебя ни направляла партия, везде работала добросовестно. Ты – ответственный товарищ, блестяще справляешься с любым делом. Ты нужна здесь, партии, Казахстану, народу.Я еду в Алма-Ату (бывшая столица Казахстана) на прием к Первому секретарю Компартии Казахстана Динмухамеду Ахметовичу Кунаеву.

Уже в Алма-Ате, после многоходовых комбинаций, вышла на сестру Д.А. Кунаева, Тоту. Две женщины поняли друг друга. После разговора с Кунаевым, Тота объявила маме, что Д.А. Кунаев примет тётю Акиму такого-то числа.

Как вспрминала сама Акима Акжулова: «Я прошла всю войну, но в приемной у меня дрожали коленки».

На удивление тети Акимы, Кунаев встал из-за стола, подошел к двери, дружелюбно поздоровался и пригласил пройти. Попросил секретаршу принести два чая, усадил на диван, сам присел на краешек и, в домашней обстановке, стал распрашивать Акиму Акжулову.

Сразу успокоившись, тетя Акима, точно, спокойно и граммотно, отвечала на вопросы Кунаева. После распросов, Д.А. Кунаев сказал:

– Вы переводитесь в Алма-Ату, в министерство, где будете курировать регионы страны. Квартиру мы Вам выделим. Вашего мужа переведем из Чимкентского технологического института в Алма-Атинский политехнический институт на ту же должность.

Затем Акима Акжулова была переведена в Чимкент заведующим отдела обома партии по делам науки, образования и культуры. И в конце своей карьеры, была вновь переведена в Алма-Ату Первым заместителем Казподребсоюз.

Как то прочитал в газете «Время» статью об единственной женщине в спецназе Казахстана. И я обрадовался, есть у нас еще Алии Молагуловы, Маншук Маметовы.

Моя мама, хоть и не держала в руках винтовку, но я смело могу поставить Ажар Иляеву в один ряд с великими женщинами Казахстана.

А что же я? Помню, как осенним днем, мама купила мне прекраснейший свитер. Как любил я гулять в этом свитере в нашем городском сквере. Свитер согревал меня материнским теплом, уютом, и я в самых радужных мечтах уносился далеко—далеко. И так верилось мне в чудо, что будет у меня все хорошо. Ведь у меня есть такая мама.

Здесь, может быть, какие-то факты могут не совпасть, но написаны они по моим воспоминаниям и моей памяти.

?кесi

Батыры бились насмерть. Ни шагу назад. Кровью полита родная земля. Тысячи жизней отдали батыры в этой войне. Слава Аллаху, свободны казахи. Свободный народ теперь живёт.

Художник Гани Иляевич Иляев из когорты дореволюционной интеллигенции. Красив лицом, приятен в общении, с прекрасной душой прямо шёл по жизни. И не было у него ни малейшего намёка на снобизм, зазнайство. С людьми вёл себя просто, достойно, легко и естественно. При этом умел поддерживать разговор. Собеседника всегда выслушивал внимательно.

Но был резок с неправдой, так как сам никогда не кривил душой.

Современники всегда удивлялись его памятью. Стоило ему один раз посмотреть на номер телефона, как этот номер телефона запоминался на всю жизнь. Так что телефонным справочником Гани практически не пользовался.

Всегда опрятный, чистоплотный, во всём любил порядок и чистоту. Выйдет, бывало, на одну минуту на улицу, зайдя в дом, обязательно почистит туфли. Вечером, перед уходом домой, художник Гани, остро натачивал по десять-пятнадцать карандашей. И так, каждый вечер. На его рабочем столе все инструменты лежали на своем месте. И, мы, это знали. Как-то, в мастерскую отца, зашёл художник из соседней комнаты и попросил молоток, буквально на пять минут.

– Молоток? – переспросил отец.

– Да, Гани Иляевич, молоток.

– А сколько стоит молоток?

– Ну, Гани Иляевич, есть по девяносто копеек, есть по рубль двадцать.

– Вот тебе три рубля, сходи, купи себе молоток, а заодно в такой жаркий день выпьешь кружку пива.

Умел со вкусом одеваться и свой гардероб постоянно обновлял. Как то, в мужском магазине «Мереке» купил себе новый костюм с брюками, а свои костюм с брюками аккуратно повесил на место. На улице его догнали молоденькие продавщицы:

– Коке, Вы не заплатили.

– Как не заплатил? – отвечал художник – Вот Вам чек об уплате товара.

– А тогда зачем Вы оставили свою одежду?

– А зачем захламлять квартиру, когда на мне прекрасно сидит обновка.

Обладал красивым каллиграфическим почерком. И писал каллиграфическим почерком грамотно, хоть на казахском, хоть на русском языках.

Гани был настоящей творческой личностью. Жил для искусства и всей своей жизнью был предан искусству. И, время – самый строгий судья, все расставило на место. Гани был смелым человеком, и никогда не терялся ни при каких обстоятельствах.

Зимой советский круизный лайнер возвращался из Японии в порт Владивосток. Поднялась буря. Среди пассажиров началась морская болезнь. Одному пассажиру удалось подняться на палубу, где он стал танцевать лезгинку. Хлыщет ледяной проливной дождь, не хлыщет, а он танцует.

Утром капитан корабля построил матросов и зачитал приказ: «Я, Нептун, царь морей, объявляю благодарность Иляеву Гани Иляевичу….». К сожалению, эта грамота затерялась.

А когда, Гани уложили в каталку, чтобы повезти на операцию, то Гани запел песню. Больной по палате заметил:

– Гани Иляевич, Вас везут на тяжелейшую операцию, а Вы песни поете.

Гани повернулся к нему и сказал:

– Чего мне бояться? У меня четыре сына!

Гани прошёл огонь, воду и медные трубы.

Дело в том, что отец Гани Иляева был богатым человеком в Ташкенте, а его родной брат Сарыбай был волостным управителем. Отец мамы был шеф-поваром у губернатора князя Куропаткина. Старший брат Абиль был выпускающим редактором газеты «Енбекшы Казах», а второй брат Халил был проректором политехнического института.

В 1937 году вся группа казахской интеллигенции, куда входили два брата Абиль и Халил, была схвачена и расстреляна, в том числе Б. Майлин, И. Джансугуров, Сакен Сейфуллин и др. Была проведена полная конфискация имущества. Гани было шестнадцать лет, но ему в паспорте сделали четырнодцать, и он бежал в Чимкент.

Потом началась война, и Гани был призван в действующую армию.

Гани, мне, младшему сыну, не часто рассказывал про войну, но почему-то мне хочется рассказать один эпизод, потому что, как мне кажется, это эпизод высвечивает характер отца, бывалого воина.

В 1944 году был освобожден от немецко-фашистских войск г. Киев. Отца наградили медалью «За боевые заслуги» и дали ему и еще двум героям Советского союза отпуск домой. Поезд отправлялся через двое суток. Был дан приказ: В частном секторе не останавливаться, так как ночью приходили бандеровцы и убивали советских солдат. Останавливаться либо на железнодорожном вокзале, либо в комендатуре. Приехав на вокзал, они увидели, что он был битком набит народом: беготня, крики, стоны раненых. В комендатуре та же самая картина. Тогда Гани принял решение и сказал двоим напарникам:

– Поехали в обком партии.

Напарники опешили:

– Ты что, Гани, шутишь?

– Нет, не шучу, поехали!