Адская училка

– Не в этом дело. Я стою такой и тут – бац, вижу свет! Из кабинки свет. Открываю – а там в стене дыра. Дыра в гипсокартоне. Ну, между учительским мужским и дамским туалетом. А из дыры… как бы течёт розовый свет… или фиолетовый? Я туда заглянул – а там уже темно. И мне… как бы описать, чтобы вы поняли. Знаете, на меня нашло какое-то, ну, как-бы затмение. Короче, ладно. Я спустил штаны. И засунул хер в дыру. И мне кто-то отсосал. С той стороны кто-то отсосал.

– Чего-о-о-оо!? Хули ты несёшь, эротоман ебучий?!!

– Клянусь, так и было. Я в конце чуть в обморок не упал. Это было просто… просто пиздец. У меня аж ноги отнялись. А теперь думаю… а что, если это не девка, а педофил? Ну, педофил, знаете, как в новостях?

Толстый и Сом переглядываются – и начинают ржать. Затем хором набрасываются на товарища.

– Паша, ты порнухи пересмотрел? Ты же ёбнулся, понимаешь? Какая дырка?! Какой педофил, идиот, тебе восемнадцать лет!!!

– Ну… ладно, не педофил. Может, просто гомик. Трудовик похож на гомика. Сами подумайте, кто еще такими делами занимается? Это пиздец, парни… я как из окна посмотрю в сторону школы, так меня трясти начинает…

Толстый встаёт. Хлопает Сома по плечу.

– Всё с тобой ясно. Ты, конечно, мудак. Мы нервничаем. Мамка твоя нервничает. Нона Викторовна нервничает. Все думают – вдруг, что серьёзное. Нахер тебя и твою смехопанараму!

– Пацаны, погодите… я серьёзно… вы не поняли, это не прикол…

– Мы-то всё поняли. Сука, юморист-самоучка. На хер ты вообще придумал эту зашкварную историю? Ладно, валим. Отдыхай дальше. Тоже мне, невеста трудовика, ёб твою дивизию.

Не обращая внимания на протесты, Толстый и Миха покидают тёмную опочивальню. Уже на пороге, перед самой дверью, Толстый обращается к матери одноклассника.

– Роза Сергеевна! Это знаете, не душевное. Сыну бы вашему клизму поставить. Да побольше. У него, стыдно сказать, запор. Ваш Паша – чистейшей души человек. Скорее лопнет, чем в таком признается. Странные понятия у него. Стеснительный парень, понимаете?

Тётка в бигудях убегает на кухню.

И возвращается с пригоршней конфет.

***

Вечером того же дня Миха снова сидит перед монитором. Раскачивается на стуле, глядя в потолок. Тупые россказни Паши Сопли не выходят из головы.

Сом понимает – это выдумка. Весьма и весьма глупая выдумка. Но вот беда, часть этих бредней посвящена их знакомой красотке. Это она выбила зубрилу из колеи? Училка поселилась в его фантазиях? Жгучий образ вызвал эротоманский бред? Совершенно точно, Пашка бредит наяву. Чёртов лунатик. А он не лучше – разве следовало посылать Ленку? Вроде, Толстый в норме. Но кто его знает?

Похоже, новая училка подействовала на них как валерианка на кота. Сом барабанит по столу. Всего полтора часа на парах – и уже третий день, все его мысли крутятся вокруг этой… этой… этой великолепной, роскошной, бесподобной сучки! Его день начинается со стояка и мыслей о следующем уроки экономики – и заканчивается тем же!

– Твою же мать!

Миха выплёвывает крепкое слово. Закрывает кучу окон с порнухой – и открывает поиск. Набивает фамилию училки и номер школы. Через пять минут – находит её страничку в соцсетях. Всего пять фотографий. И, к сожалению, все крайне, крайне приличные. Тупая фотка с цветами. Тупая фотка на фоне школьной доски. Тупая фотка за рулём. Очередная тупая фотка – Нона Викторовна излучает эротические эманации, улыбаясь в камеру и потрясая каким-то педагогическим дипломом.

Сом берёт перерыв, изучает фотки и пускает слюни ровно десять минут. Но затем, снова возвращается к делу. Внимательно исследует страничку. Всего несколько друзей. В основном – учительский состав из его школы. Наконец, он обнаруживает кое-что странное.

Странице всего две недели.

Все фотографии сделаны несколько дней назад.

Ни данных об образовании. Ни адреса. Ничего!

Чёртова красотка – человек без истории!?

Миха проводит в поисковике остаток вечера. И ничего не находит. Он не знает, о чём и думать. Человек без социального следа в двадцать-первом веке? Серьёзно? Разве такое бывает? Возможно, её прошлую страницу увели? Или взломали поклонники?

Через полчаса напряженных раздумий, Сом начинает мыслить категориями упоротой хентайной манги. Ах, как бы было славно найти любительскую порнуху с этой дамой! О, что за великолепные истории, где ученики шантажируют училку! А она яростно отсасывает похотливым школярам на каждой перемене, пуская по пять членов за каждую щеку! В какой-то момент маховик эротоманских фантазий раскручивается сверх всякой меры – и отрывается от земли. Сом подпрыгивает на стуле. Летит в душ, спуская на ходу шорты.

Шум воды заглушает отборная матершина – Миха с ужасом обнаруживает, что оказался с Пашей Соплёй на одной волне!

Глава 3

Десятая школа возведена на пепелище. На фундаменте старой деревянной школы, сгоревшей в далёких семидесятых. С тех пор прошел не один десяток лет – но когда солнце нагревает землю, в классных комнатах и коридорах чувствуется неуловимый запах гари. Напоминание о скорбных днях Кривограда.

Весной семьдесят девятого года дым от горящих торфяных болот накрыл заводы и многоэтажки. Ядовитое белое облако поднялось над лесом. И затмило дневной свет. Языки пламени побежали через огороды и железнодорожные насыпи. Военные инженеры встали на защиту Второго Пищевого Реактора и химзаводов на берегах реки Курнявки. Выкопали рвы, соорудили насосную станцию, взорвали пласты раскалённой земли над залежами торфяного кокса. Пожарные и солдаты сделали всё возможное, чтобы не подпустить огонь к городу.

Казалось, угроза миновала. Лучи солнца пробили пелену смога и гари. И тогда – случилось страшное. В самом центре города вспыхнула церковь семнадцатого века, построенная ещё волжскими поселенцами. Затем – школа, дом культуры, здание райсовета. Более сорока человек пропали без вести. Завалы разгребали неделями, но тела так и не нашли.

Фотографии пропавших хранятся в местном краеведческом музее. Рядом со снимками обугленных крестов на заброшенном лесном кладбище. Суеверные пенсионерки до сих пор шепчутся о вмешательстве злых сил.

Каждую весну в левом крыле школы начинается очередной ремонт. Областные власти снова и снова выделяют бюджет на эту затею. Злые языки говорят, что масляные рожи просто-напросто отмывают деньги.

Но есть и другая версия. Каждый раз, когда школьный сторож напивается – он рассказывает странную историю. Дескать, ремонт делают из года в год, на протяжении тридцати лет. С одной лишь целью – заглушить запах гари вонью красок и растворителей. И не дать бесам учуять школяров.

***

Почти неделю Миха предвкушает погружение в розовый пар. Не проходит и часа, чтобы он не думал о новой училке. Желание, любопытство, восхищение, и даже страх – он окончательно увяз в эротоманских фантазиях и конспирологических теориях собственного сочинения.

Миха просто-напросто влип.

Влип, как муха в варенье.

Наконец, наступает долгожданный день. День гнева и скорби для прекрасной половины одиннадцатого-Б – и пир для парней. Пир косых взглядов, праздник напряженного сопения, карнавал неконтролируемых стояков!

Сом наугад заталкивает в рюкзак несколько книжек. Достаёт из-под кровати затёртые тетради, что пылятся еще с шестого класса. И отправляется учиться.

По пути он встречает Толстого. Завязывается джентльменская беседа о сиськах и задницах. Затем – о дерзких и наивных планах на лучшие части Ноны Викторовны. Если бы почтенная мамаша Изи Куккенцукера услышала хотя-бы малую часть этой болтовни – её бы хватил инфаркт. Ничего не поделать: храм знаний осквернён и разрушен. Отныне это лужайка для сатурналий, алтарь Изиды, бесконечная сосисочная вечеринка – и один чёрт знает, что ещё.

Толстый всю дорогу без умолку болтает. Все его речи о том, как было бы здорово сцедить цистерну майонеза на задний двор Ноны Викторовны. Перед школьным крыльцом он затыкается. И переходит к свежим новостям.

– Сом, слышал новость? Завуч исчез.

– Да и хер с ним.

– Серьёзно, вчера менты были. Опрашивали публику из учительской. Говорят, если не найдут за три дня – будут официально объявлять поиск. Прикинь?

– Толстый, ладно. Я отскочу. Надо с Ленкой перетереть.

– Пиздуй, Ромео.

Изя исчезает в вестибюле.

Миха направляется к прокуренной беседке в дальнем конце школьного двора.