Так хочу быть рядом

– Надеюсь, жена твой план поддерживает, Барни.

Тим тоже чмокнул ее в щеку, сообщив, что работает в банке и у него с женой есть сын, двухлетний Сэм.

Наступила очередь Гриффа приветствовать Еву, и беззаботная атмосфера тут же сошла на нет, будто кто-то щелкнул выключателем. Внезапное напряжение стало ощутимо всем. Сердце Евы громко билось, она испугалась, что они услышат.

Грифф улыбнулся ей. Приветливой его улыбку не назовешь, однако случайным прохожим она, вероятно, показалась бы дружелюбной. Ева тем не менее отметила выражение его глаз. Холодное. Непостижимое. Вызывающее.

– Как у тебя дела, Ева? – Он слегка обнял ее и коснулся губами щеки. Ее кожа вспыхнула огнем, и она с трудом перевела дыхание, когда его большие руки коснулись ее обнаженных плеч, теплые и твердые. Потребовалось мгновение, чтобы оправиться и вспомнить, что надо ответить на простой вопрос.

– У меня все очень хорошо, спасибо, Грифф. – Слава богу, Ева умеет говорить спокойно, ведь в ее словах нет ни слова правды. Она чувствовала себя больной и испуганной. В конце концов, у нее есть тайна, которой она ни с кем не делится, надеясь, что так будет и впредь.

Ее бедра ныли в агонии. По глупости, в припадке тщеславия она надела высокие каблуки и теперь платила за это высокую цену. Взгляд серых глаз Гриффа задержался на ней. Ева снова затрепетала.

– А у тебя как дела? – с запозданием спросила она.

– Прекрасно, благодарю.

С условностями было покончено, и в воздухе повисла неловкая тишина. Тим и Барни обозревали свои ботинки, потом друг друга.

– Мы должны выпить, – предложил Тим.

– Конечно, – согласился Барни с явным энтузиазмом. Оба повернулись и направились к бару. Похоже, им не терпелось уйти. – Еще увидимся.

Грифф остался неподвижным, наблюдая за Евой с каменным выражением лица. Под его взглядом она чувствовала себя одним из тех преступников, которых он отправлял на скамью подсудимых. На этот раз ее лицо вспыхнуло, и она знала, что он это заметил.

– Ты не изменилась, – тихо отметил он.

Она покачала головой. Конечно, изменилась. Все они изменились – как снаружи, так и, без сомнения, внутри. Но она подыграла ему.

– И ты, Грифф. Ты тоже совсем не изменился. На этот раз улыбка почти коснулась его глаз.

Она спросила себя, собирается ли он сказать что-то примирительное. Было бы уместно, по крайней мере, поделиться несколькими любезностями, чтобы проложить мостик через пропасть долгих лет и безмолвия. И тайн.

– Слышал, ты добилась больших успехов. Теперь ты всемирно известна. Мои поздравления.

Получив эту похвалу от Гриффа таким ледяным тоном, она едва не заплакала. Но проглотила стоящий в горле ком, расправила плечи и подняла подбородок.

– Ты тоже очень успешен.

Он ответил едва заметным кивком и приподнятым краешком губ.

– Мы оба много работали.

– Да.

Люди вокруг них оживленно разговаривали, смеялись, пожимали друг другу руки и обнимались, но Еве ничего не лезло в голову.

– Если ты меня извинишь, Ева, я отправлюсь в бар и выпью.

– Конечно.

– Я уверен, мы снова встретимся в выходные.

– Я… да, обязательно.

Кивнув на прощание, он ушел, оставив ее со странным чувством. Будто она одна на сцене под ослепительным светом софитов, и все на нее смотрят. Она почти слышала музыку, сопровождающую партию «Умирающего лебедя», печальные ноты одинокой виолончели.

О, ради бога. Ева моргнула и огляделась. Вечер был в полном разгаре. Балкон и большая столовая полны веселых людей, которые на нее даже не смотрели.

Она побродила по клубу, сжимая в руке бокал шампанского. Посмотрела на доску, к которой были прикреплены старые фотографии. Снимки класса, спортивных команд, школьной поездки на остров Фрейзер. Ева увидела себя в волейбольной команде, Гриффа и его друзей в полосатых футбольных майках и шортах. Еще на одной фотографии она в балетной пачке и пуантах выступает соло на школьном концерте.

Старые фотографии вызывали непрошеные воспоминания – школьная дискотека, когда они с Гриффом танцевали вместе первый раз, свидания, когда он возил ее на машине в кино и они целовались до боли в губах в пахнущей попкорном темноте, барбекю в день его восемнадцатилетия, костер на пляже. А потом…

– Не хотите ли что-нибудь съесть?

Ева обернулась. Совсем юная девушка предлагала ей канапе на подносе.

– Прошутто кростини с сушеными вишнями и козьим сыром или картофельные кексы с копченым лососем, – перечисляла девушка.

Ева не была голодна, но взяла картофельный кекс. Все лучше, чем смотреть на фотографии. Ей даже удалось улыбнуться девушке, довольно, кстати, интересной, с темными волосами, подстриженными в модном асимметричном стиле. Нос у нее проколот серебряным гвоздиком, а в волосах пурпурные прядки, обрамляющие симпатичное личико в форме сердечка. Девушка ответила на улыбку.

– Возьмите салфетку, пригодится, – посоветовала она, кивнув на стопку.

– Спасибо.

Девушка смотрела на Еву, и в ее серых глазах было что-то интригующее, почти знакомое.

– Вы – Ева Хеннесси, – догадалась та. – Балерина.

– Да, все верно.

Глаза девушки загорелись.

– Вау! Вы живете в Париже, так ведь? Очень приятно познакомиться.

Ева улыбнулась, чувствуя себя спокойнее в знакомой атмосфере.

– Так здорово снова приехать в Австралию. А ты из бухты?

Девушка немного нервно рассмеялась:

– Вроде того. Но сейчас учусь в университете в Брисбене. – И тут она, должно быть, поняла, что слишком долго стоит на одном месте. – Я лучше пойду. – И она поспешила к соседней группе.

Вскоре Ева влилась в другую группу одноклассников, снова задавала дружеские вопросы или слушала рассказы об учителях, работе, детях, отпусках в Новой Зеландии или на Бали. Ей удавалось держаться в стороне от Гриффа, и она немного расслабилась. Если они с ним по обоюдному согласию будут подальше обходить друг друга, в конце концов вечер может выйти приятным.

Грифф чувствовал себя спокойнее, стоя в окружении одноклассников у бара. Половина его старой команды по регби пришла на встречу, и теперь парни взахлеб делились воспоминаниями о региональном турнире.

Однако все это время Грифф остро ощущал присутствие Евы, хотя она стояла в дальнем конце комнаты спиной к нему. Он сделал все возможное, чтобы перестать искать ее взглядом, но у него будто появился специальный радар, оповещающий о каждом ее передвижении.