Мир-Цирк

–Это доктор Ворр. Можешь спуститься в лазарет?

Бансом недолюбливал арванианского врача. Он недолюбливал арваниан вообще, но Ворра в особенности.

– В чем дело, Ворр? Я очень занят.

– Шелем умер. Я уже уведомил Алленби. Шелем оставил тебе письмо.

Бансом опустился в кресло Шелема.

– Я спущусь… спущусь, как только смогу.

– Пожалуйста, прими мои соболезнования.

Бансом кивнул отключившемуся интеркому.

Вернувшись из лазарета, Бансом зашел в офицерскую кают-компанию, как его просил посланный Алленби зазывала. Алленби сидел с бокалом заболонного вина и тер глаза. Он поднял голову и бросил на стол несколько медяков.

– Сюда, Бансом. У нас мало времени. – Алленби указал на койку у стола слева от себя. Бансом убрал медяки и сел. – Ты здоров, Бансом? Ужасно выглядишь.

Бансом кивнул:

– Только этого нам и не хватало… – Он слабо махнул рукой, потом опустил ее на колено. Алленби вздохнул, оба помолчали.

– Бансом, мне нужна твоя помощь.

– Конечно; все, что смогу сделать, Великий Алленби.

Алленби кивнул; он крепко сжал челюсти, глядя на жреца немигающим взглядом.

– Полагаю, ни для кого не секрет, что у нас неприятности.

– Может, кто-то где-то во вселенной и не в курсе, хотя я сомневаюсь в этом, Великий Алленби.

Алленби приложился к бокалу, поставил его на стол и вопросительно посмотрел на Бансома:

– Хочешь?

– Пожалуйста.

Алленби потянулся к полке за койкой и достал бокал и новый кувшин. Наливая, он продолжил:

– Остался лишь один секрет, Бансом: насколько серьезны эти неприятности на самом деле. – Он заткнул кувшин и подтолкнул бокал Бансому. Жрец положил на стол несколько медяков и взял бокал. – Предсказатели увидели это еще до того, как мы покинули Момус, даже до того, как сформировали труппу. Если ничего не предпринять, сомневаюсь, что мы вообще сможем открыться, а если и откроемся, не окажется ли это просто фарсом?

– То есть?

Алленби наклонился вперед:

– Артисты… боятся выходить на манеж…

Бансом невольно расхохотался.

– Прошу прощения, Великий Алленби. – Он бросил на стол два мовилла. – Прости, пожалуйста, но я просто не могу себе такого представить. Все наши артисты мастера своего дела, и у них за плечами много лет работы и на манеже, и у придорожных огней.

– И тем не менее это так. Сколько ты видел репетиций?

Бансом сделал глоток, потом пожал плечами:

– Всего несколько после того, как мы покинули Момус, да и те уже больше недели назад. Даже клоуны перестали пускать зрителей, даже если им предлагают плату.

– Понимаешь? Можешь себе представить, что это означает? Чтобы клоуны отказывались выступать за медяки?

Бансом кивнул:

– Теперь понимаю, о чем ты. Все происходило так постепенно, что я даже не задумывался… Но почему? Они же не перестали быть артистами и не стали хуже, чем на Момусе.

Алленби потер подбородок, потом откинулся на койку с бокалом в руке.

– И этот корабль, и Пироэль – странные площадки. И пироэлианцы – странные зрители, а теперь еще и соперники в виде «Арнхайма и Буна»… Доктор Ворр сегодня лечил жонглеру Рулиуму сломанный палец на ноге. Рулиум уронил булавы во время репетиции.

– Рулиум? – Бансом открыл рот. – Только не Рулиум!

– Теперь ты начинаешь понимать?

– Да. – Бансом покачал головой. – И да, и нет. Что такое на нас нашло? Нельзя ли это как-то наладить?

– Мы знали, что сильно рискуем, отправляясь на гастроли так скоро, но нужно было трогаться сразу, как только мы получили медяки. Если бы мы еще промедлили, спонсоры начали бы забирать средства. – Алленби пожал плечами. – Тут уж либо отправляться немедленно, либо не отправляться вовсе.

Бансом вспомнил чувства, нахлынувшие на него после наблюдений за приготовлениями «Арнхайма и Буна».

– Возможно, так было бы лучше – не отправляться вовсе.

– Это беспредметный разговор; мы уже здесь и останемся здесь, если не сможем собраться и отработать программу так, чтобы хотя бы покрыть расходы. – Алленби поставил локти на стол и сжал руки. – Я убежден, что эта труппа вполне может заставить толпу раскошелиться. Недостаток массовости и пышности мы более чем компенсируем мастерством и изощренностью. Я распорядился назначить парад-алле сегодня на шестой час пополудни – за целый час до выступления «Арнхайма и Буна».

– Так ведь даже шатер еще не установлен!

– И тем не менее. Уже сейчас каждая свободная пара рук и все рептилии, включая Горбунка, отправляются работать. Думаю, оборудование будет готово вовремя, но от этого мало толку, если на улицы Кукью выйдет унылая, неорганизованная толпа, а не цирк.

– Великий Алленби, ты просил меня о помощи. – Бансом поднял брови и пожал плечами. – Но что я могу сделать? Я всего лишь жрец – простой историк.

– До отправления с Момуса Шелем работал с предсказателями. У него был ответ.

– И какой?

Алленби пожал плечами:

– Я надеялся, что он рассказал тебе.

–Нет.