Лимб, путь к новой эпохе

Я начал понимать фразу “За спиной каждого великого мужчины, стояла сильная женщина.” Без Марианны, мне пришлось бы изрядно потрудится.

Когда я избавился от сдерживающих меня сил, я не спешил с тем, чтобы окутывать себя оковами демократии, но вот других, я с радостью окутаю стальными оковами, чтобы они не сошли с ума от власти.

***

В кабинете президента.

– Знаешь что? А я тебя до сих пор люблю-у-у-у… – каждый божий день, говорила мне эти слова Марианна.

– Когда слышишь это каждый день, перестаешь что-либо чувствовать, сердце не бьется быстрее. – ответил я ей.

– Однако странно слышать от людей то, что они говорят мол, что “любовь это просто навсего химия, и ничего больше!” Чего им не ясно? Разве они не знают, что вся наша жизнь, это одна сплошная химия! Ведь наша жизнь состоит из непрерывных химических процессов и реакции. Разве химия это не чудо света? Подумай, какое-нибудь вещество вступая в химическую реакцию, может родить частичку себя? И продлить на вечность свою бесконечную химию? А? И… говоря, что любовь – это химия, они совершают серьезное преступление против самой жизни.

– Тебе не надоело, каждый день говорить о любви?

– Как бы, это странно не звучало, мне нравятся быть рабыней любви. – рассказывала она это увлеченно. – Я гордая, самовлюбленная, независимая и сильная женщина, которая каждый раз падает ниц, перед лицом любви, и… это вызывает у меня смещенные яркие незабываемые чувства. Так прекрасно ползать и умолять о любви, извиваясь как змея у ноги господина. Столкновение внутри меня гордости и любви, вот что делает меня поистине живой и счастливой. Скорее всего ты не поймешь меня, но такова я, и здесь нечему стыдится.

После откровения, Марианна направила на меня такой взгляд, словно у её взгляда был собственный голос, голос который говорил мне “Я хочу узнать твой фетиш.”

– По твоему взгляду мне ясно то, что ты хочешь знать мой фетиш, не так ли? – быстро выпалил я, не выдержав ее острого взгляда.

– Откуда ты это узнал? Что я хотела спросит тебя про твой фетиш? – спросила она, крайне удивленным выражением лица.

– Интуиция подсказала мне. – незамедлительно ответил я. – Дай мне подумать… от чего же я схожу с ума? Наверное от женской красоты… я фанатею… безумно? – сказал я это неуверенно.

– Это предсказуемо. – ответила она, явно потухшим интересом.

– Ты, так разочарованно это сказала… Ты хотела, чтобы у меня был уникальный и неповторимый фетиш? Извини, что не смог утолить твой интеллектуальный голод.

– В этот раз, я прощаю тебя. – великодушно простила она меня.

– Женщин часто надо подкармливать сиюминутными исступлениями? – спросил я. – Ладно, вернемся к работе.

– А у нас разве есть работа? – наигранно удивленно произнесла она. – Всю работу делают за нас, а мы только даем им указание – что им делать, и как им это делать.

– Слушай, а мне обязательно нужно создавать видимость для народа, что я работаю не покладая рук? На деле, я ничего не делаю, кроме как играя на публику.

– Если хочешь работать, то иди копай картошку, в чем проблема?

Марианна вытащила из своей сумку вскрытый темно-фиолетовый конверт, и отдала мне в руки этот конверт. Конверт был не из дешевого материала, сразу видно, что оно очень качественное и дорогое.

– Это письмо неделю у меня валяется в сумке, всегда забывала тебе её отдать.

– Мне лень это читать, раз вскрыла то выкладывай, что там написано.

– Писем было несколько, но содержании одинаковые. Если в вкратце, главы стран первого мира, написали тебе, что ты должен бережно заботится об угнетаемых меньшинствах, по типу трансгендеров, ЛГБТ, феминисток, БЛМ и так далее. Они написали, что жизненно важно бороться с расизмом и с угнетением. Конечно все это, мы будем делать не за бесплатно, они щедро готовы профинансировать нас в этой трансгендерной кампании или… пропаганде? Мы можем заработать куча денег, если согласимся сотрудничать с этими странами.

– И так Марианна… напиши им мой ответ в такой форме, котором ты заденешь их ранимые чувства. Напиши, что я, не намерен участвовать в войне за господство. Да, так и напиши им. Ты запомнишь мои слова? Или все же включишь диктофон?

Вместо того, чтобы ответит, Марианна удобно уселась на стуле скрестив руки на затылке, и поставив обе ноги на стол, тем самым демонстрируя свою безоговорочную уверенность.

– Тогда, я пожалуй начну говорить, для начала почему главы государств первого мира, начали пропагандировать ЛГБТ и прочих меньшинств? Куда не глянь, из всех щелей мы слышим об угнетении трансгендеров, феминисток, ЛГБТ и других меньшинств. Нам бесцеремонно твердят, что они жертвы жестокой несправедливой системы. Вроде бы меньшинства уже давно добились своей цели, но они продолжают и продолжают бесконечно говорить об угнетении и несправедливости. Давай вернемся в начало, примерно в конце 19-века, меньшинства выходили под лозунгами “Мы просто хотим равенства, чтобы нас не лишали работы, и не избивали!” До поры до времени все было нормально, они мирно добивались своей цели, не нарушая границы приличия, никому не затыкая рот, и не посягая на свободу слова. Но потом, медленно и постепенно их лозунги приобретали иную форму, и это иная форма начало звучать примерно так – “Мы просто хотим привилегии, а не согласных мы лишим работы!” Как думаешь почему это борьба за равенство и справедливость, превратилось в фашистское движение? На самом деле, дело в самой пропаганде, чем пропаганда суровее и абсурднее, тем сильнее оно распространяться по миру, тем самым разбрасывая семена пропаганды все дальше и дальше.

– К чему ты ведешь? – спросила она.

– Суть в том, что страны первого мира, начали боятся быстрорастущего “Мусульманского Мира или правильнее будет сказать Молодой религии?” Чтобы противодействовать молодой и быстрорастущей религии, они и начали эту ЛГБТ и трансгендерную кампанию. Моя теория может быть не верна, но если подумать, все сходиться. Быстро растущая молодая религия, у который становится все больше влияние в мире, потом демографический кризис и массовая миграция из-за войны и нищеты, все это изменило баланс сил в мире, и им было необходимо, чтобы чужие силы, не захватывали их господство в стране.

– По крайней мере, они все делают правильно, ведь миру нужен баланс сил.

– Да, ты права.

В этот самый момент в дверь постучали.

– Смиренно прощу войти в мой обитель. – сказал я.

– Благодарю. – ответил мне министр обороны Идан, и вошел в мой кабинет. – Я вам не помешал?

– Помешал. – ответила ему Марианна.

– Я старался. – улыбнулся он. – Мы поймали наркобарона, и нашли два крупных склада наркотиков.

– О! У меня наконец появилась работа. – сказал я радостно. – Я пойду устраивать самосуд, вы пойдете со мной?

– Не хочу вас разочаровывать господин Салазар, но наркобарон оказался тем еще трусливым зайцем. Он, как личность, не соответствует своему титулу наркобарона. – сказал Идан.

– Хочешь сказать, что он не стоит ломаного гроша?

– Именно это я хотел сказать. – ответил он. – Я сам могу его убить, вам не стоит марать руки.

– Нам все равно нечего делать, пойдем Идан, глянем на философскую смертную казнь. – сказала это Марианна.

– Идемте вершить суд.

Как только я вышел из кабинета, я услышал гулкий шум, которые создавали журналисты, и через пару секунд, я увидел из окна толпы журналистов, которые, так норовились ворваться сюда и закидать меня вопросами.

– Пожалуйста Салазар, перестань кормить этих нахальных и надоедливых журналистов. Пускай они сегодня останутся без сенсации. – по доброму попросила меня Марианна.

– Вы езжайте первыми, а я поговорю журналистами.

– Почему бы нам не поехать вместе? – предложил Идан, как бы между словом намекая мне, что я отдаляюсь от своей приближенной свиты.

– Со мной вы будете в опасности, потому что я не использую кортеж и не перекрываю дороги, да и моя охрана малочисленна, понимаете?

– Да что с нами может случится? – самоуверенно сказал Идан. – Нам нечего боятся.

– Забыл вам сказать, что за мной охотятся лютые головорезы, которые готовы жизнь отдать, чтобы меня убить. – сказал я. – Дело времени, когда большие шишки, у которых я стырил их огромное состояние, отыщут мой след. Вам бы лучше со мной не тусоваться, а то, ваша смерть будет не из легких.

– Ты намекаешь, чтобы мы всегда носили собой яд, чтобы случае адской пытки, мы смогли безболезненно катапультироваться в небытие? – спросила меня Марианна.