Забвение

Улыбка на ее лице потускнела.

– О! Как неразумно с моей стороны. Вы правы. Уверена, что его бывшая жена точно не разделила бы. Пожалуй, мне не стоило ничего говорить. Сюда, пожалуйста.

Она не поняла, о чем я, но я решила оставить эту тему. Мы прошли мимо бара, спустились вниз по небольшой лестнице и оказались в обеденном зале. По стенам были развешаны черно-белые фотографии знаменитостей, столешницы сделаны из старых крышек корабельных люков, а про пол ходили слухи, будто его плиты были специально привезены из развалин какого-то французского замка и относились к шестнадцатому веку. Я мысленно отметила для себя, что Хэнку нравятся старинные вещи.

Хэнк при виде меня поднялся со стула. Прямо джентльмен. Если бы он только мог предположить, что я ему готовлю.

– Это была Ви? – спросила мама.

Я плюхнулась на стул и уткнулась в меню, чтобы не видеть Хэнка.

– Да.

– Как она?

– Нормально.

– Старая добрая Ви? – поддразнила меня мама.

Я хмыкнула, изображая согласие.

– Вам надо вместе провести эти выходные, – предложила мама.

– Мы уже обо всем договорились.

Мама наконец обратилась к своему меню:

– Итак… Все выглядит просто замечательно. Выбрать будет не просто. Что ты закажешь, Нора?

Я как раз проглядывала колонку с ценами в поисках самой непомерной из всех, как вдруг Хэнк закашлялся и схватился за галстук, как будто поперхнулся водой. Его глаза расширились, словно он не верил тому, что видит. Я проследила за его взглядом и увидела, как в зал входит Марси Миллар под руку со своей матерью. Сюзанна Миллар повесила свой кардиган на антикварную вешалку у входа и проследовала вместе с Марси за хостесс к столику неподалеку от нашего.

Она села спиной к нам, и я была уверена, что она не видела нас. А вот Марси… Марси села напротив матери, потянулась к бокалу с водой, подняла глаза – и увидела нас. Бокал застыл, так и не добравшись до ее губ, а взгляд у нее стал точно таким же, как у ее отца. Она переводила глаза с Хэнка на мою мать, а потом наконец уставилась на меня.

Марси перегнулась через стол и что-то шепнула матери. Сюзанна словно окаменела.

Предчувствие неизбежной катастрофы волной двинулось от моего желудка, опустившись до самых пальцев ног.

Марси резко вскочила. Мать попыталась схватить ее за руку, но у Марси всегда была отличная реакция. Она зашагала к нам.

– Итак, – начала она, остановившись у края нашего столика. – Тихий чудесный ужин, не так ли?

Хэнк прокашлялся и бросил на маму быстрый извиняющийся взгляд.

– Можно поделиться мнением со стороны? – продолжала Марси преувеличенно беззаботно.

– Марси… – в голосе Хэнка слышалось предупреждение.

– Ты теперь свободный человек, папа, и имеешь право встречаться с кем угодно, но я бы на твоем месте была разборчивее!

Несмотря на всю ее браваду, я заметила, что руки у Марси дрожат: возможно, от гнева, но, как ни странно, больше похоже было, что от страха.

– Я по-хорошему прошу тебя вернуться за столик к маме и с удовольствием поужинать, – проговорил Хэнк сквозь зубы. – Мы можем поговорить позже.

Не обращая ни малейшего внимания на его слова, Марси продолжала:

– Это звучит, наверно, слишком жестоко, но поможет тебе избежать лишней боли. Некоторые женщины охотятся за золотом. Им нужны только твои деньги, папа.

И она выразительно посмотрела на мою маму.

Я уставилась на Марси и сама почувствовала, какой враждебностью сейчас пылают мои глаза. Ее отец торгует машинами! Возможно, в Колдуотере это и считалось вершиной карьеры, но она вела себя так, словно у ее семьи была безупречная родословная и куча трастовых фондов! Если бы моя мама была охотницей за состоянием – уж, наверное, она выбрала кого-нибудь получше, чем какой-то торговец автомобилями по имени Хэнк.

– И «Куперсмит», папа, – добавила Марси, и в этот раз отвращение в ее голосе вытеснило беззаботность. – Это, знаешь, удар ниже пояса. Это же наш ресторан. Мы всегда праздновали здесь дни рождения, отмечали сделки, годовщины… разве ты не мог быть потактичнее?

Хэнк мрачно смотрел на нее и молчал.

– Это я выбрала ресторан, Марси, – тихо сказала мама. – Я не знала, что он имеет какое-то особое значение для вашей семьи.

– Не разговаривайте со мной, – рявкнула Марси. – Это касается только меня и моего отца. Не ведите себя так, будто вам есть что сказать.

– Так, ладно, я пошла в туалет.

Я встала и бросила маме быстрый взгляд, приглашая ее за собой. Это не наше дело. Если Марси и ее отец собираются скандалить, да еще публично, – ради бога. Но я не собираюсь сидеть здесь и участвовать в этом спектакле.

– Я иду с тобой, – заявила Марси, чем застигла меня врасплох.

Прежде чем я смогла сообразить, что делать дальше, Марси уже подхватила меня за руку и потащила по залу.

– Может быть, объяснишь мне, что это значит? – спросила я, когда мы были уже достаточно далеко, и выразительно взглянула на наши сцепленные руки.

– Перемирие! – многозначительно сообщила Марси.

С каждой минутой происходящее становилось все интереснее.

– Ух ты! И как долго оно продлится?

– Пока мой отец не порвет с твоей матерью.

– Что ж, желаю тебе удачи, – отозвалась я с усмешкой.

Перед дверью туалета она отпустила мою руку, чтобы войти в узкую одностворчатую дверь. Когда дверь за нами закрылась, она быстро проверила все кабинки, чтобы убедиться, что мы здесь одни.

– Не притворяйся, что тебе плевать, – сказала Марси. – Я же видела тебя с ними. Ты выглядела так, как будто тебя сейчас вывернет наизнанку.

– И что из этого?

– А из этого следует, что у нас есть кое-что общее.

Я засмеялась, но смех вышел не веселый.