Черный лед

Если бы папа знал, что надвигается снегопад, он бы не отпустил меня. Сейчас я была бы дома, в безопасности. Нет, думать об этом сейчас – только время тратить. Я здесь, идет снег, и нам нужно найти укрытие.

– Ты предлагаешь ночевать там? – Корби показала в сторону леса, темного и призрачного в снежных вихрях.

– Не может быть, чтобы мы оказались единственными людьми в округе! – прокричала я, засунув руки под мышки, чтобы хотя бы немного их согреть. – Если пройдем немного, обязательно найдем дом, в котором горит свет.

– А если заблудимся?

Вопрос вызвал у меня вспышку раздражения. Откуда я знала? Я проголодалась, мне хотелось в туалет, а я зависла на склоне горы. И бросаю свою машину, чтобы отправиться на поиски лучшего укрытия, которое могу и не найти. Телефон не работал, я никак не могла связаться с папой, а сердце билось так сильно, что кружилась голова.

Я захлопнула водительскую дверь, притворившись, что не слышала вопроса, и отодвинула «заблудиться» в самый конец списка своих страхов. Если папа не сможет проехать в горы, Корби и мне предстоит провести ночь в джипе. А если мы не найдем укрытие, то замерзнем насмерть. Я не признавалась Корби, но сама даже приблизительно не представляла, где мы. С ориентированием дела у нее обстояли еще хуже моего, и она полностью передоверила мне изучение инструкций мистера Верстеега. Ледяной дождь облепил все дорожные знаки, сделав их нечитаемыми, и, как я ни притворялась уверенной в себе, мучилась сомнениями, а правильно ли мы свернули на последнем повороте. В горы вела одна главная дорога, но если я свернула с нее слишком рано или слишком поздно…

Медведь ехал за нами на фургоне, но, если мы оказались на неверной дороге, он нас не найдет. Айдлвайлд мог быть за много километров от нас.

Хлопнула дверца – Корби решилась вылезти из машины.

– Может, я останусь здесь, пока ты ходишь на разведку? Тогда один из нас будет знать, где Wrangler.

– Если буря продлится всю ночь, никакой Wrangler нам не поможет, – объяснила я очевидное. Белые хлопья облепили волосы и куртку Корби. Снегопад еще больше усилился. Мне хотелось верить, что снег скоро прекратится, а еще хотелось верить, что Медведь уже рядом. Но тревожное чувство в глубине груди подсказывало: рассчитывать на это не стоило. – Нам нужно держаться вместе, – твердо заявила я. Это казалось хорошей мыслью, наверное, нечто подобное мог бы сказать Келвин.

– Но что, если мы пропустим Медведя? – запротестовала Корби.

– Отойдем всего на полчаса. Если ничего не найдем, вернемся.

– Обещаешь?

– Конечно. – Я старалась, чтобы мой голос звучал уверенно. Не хотела показывать Корби, как я обеспокоена. Если она догадается, что у меня вовсе не «все под контролем», то совсем потеряет голову, и тогда убедить ее в чем-либо станет совсем невозможно. Я достаточно знала подругу, чтобы предвидеть ее реакцию: Корби либо разревется, либо начнет орать на меня.

И тогда я не смогу думать. А именно на этом я должна была сосредоточиться: думать. Думать, как тот, кто умел выживать. Думать, как Келвин.

Я вытащила маленький фонарик из сумки со снаряжением и повела нас навстречу метели.

Мы месили снег тридцать минут. Потом сорок пять. Я шла по дороге, чтобы не потеряться, но стало так темно и валил такой густой снег, что было легко сбиться с пути.

Мы шли уже почти час, и я знала, что сильно рискую: Корби могла заныть с минуты на минуту.

– Еще чуть-чуть, – объявила я уже в который раз. – Глянем, что там, за теми деревьями.

Корби не ответила, и я задумалась, не была ли она так же напугана, как и я.

Снег вонзался в кожу острыми иглами; каждый шаг отдавался болью, и мой мозг начинал склоняться к другому плану действий. В джипе остались спальники и одеяла. Спать в машине мы не могли, не тогда, когда она стояла прямо на дороге, но если надеть всю одежду, какая у нас была, закопаться в сугроб и переночевать, тесно прижавшись друг к другу, сберегая тепло…

Свет. Вон там. Впереди.

Это был не мираж. Настоящий свет.

– Огни! – пискнула я слабым от холода голосом.

Корби расплакалась.

Я схватила ее за руку, и вдвоем мы потащились через заросли, по мягкой и раскисшей от снега почве. Земля липла к ботинкам, делая каждый шаг все тяжелее. Дом. Там дом. Все будет хорошо.

Сквозь окна пробивалось достаточно света, чтобы мы увидели на подъездной дорожке старый проржавевший фургончик, погребенный под слоем снега. В доме кто-то был.

Мы подбежали к двери, и я постучала. Не дожидаясь ответа, забарабанила громче. Корби присоединилась ко мне, молотя кулаками по двери. Я не позволяла себе даже думать, что, если никто не ответит, что, если они ушли, оставив фургон, что, если нам придется вламываться в дом, – я не сомневалась, что взломаю дверь, если придется.

Мгновение спустя с другой стороны двери послышались шаги. Меня затрясло от облегчения. Послышался приглушенный разговор, спор. Да чего они медлят? Скорее, скорее! – думала я. – Открывайте дверь, впустите нас!

Внезапно на крыльце вспыхнул фонарь, выхватывая нас с Корби из темноты. Я вздрогнула, ослепленная.

Звякнул засов, и дверь с тихим скрипом отворилась. В проеме стояли двое мужчин, более высокий – на шаг позади. Я сразу же узнала его: та же рубашка в черно-красную клетку и тяжелые ботинки. Наши глаза встретились, и мгновение его взгляд выражал лишь простое любопытство. Но по мере осознания, кто перед ним, лицо парня делалось все жестче.

– Мэйсон?! – воскликнула я.

Глава 4

– Второй раз за день! – воскликнула я, улыбаясь Мэйсону, хоть и клацая зубами от холода. – Или потрясающее совпадение, или судьба на что-то нам намекает.

Мэйсон продолжал, не мигая, смотреть на меня, плотно сжав губы; его темные глаза не выражали гостеприимства. В открытую дверь залетал снег, но он не приглашал нас войти.

– Что вы здесь делаете? – Парень, подпиравший дверной косяк рядом с Мэйсоном, переводил вопросительный взгляд с нас на приятеля. – Ты ее знаешь? – Незнакомец выглядел ровесником Мэйсона: чуть за двадцать. Но был пониже, прямой и плоский, как доска, футболка, подобранная точно по размеру, облегала костлявую грудь. Светлые волосы неряшливо свисали на лоб, за парой круглых очков в черной оправе блестели льдисто-голубые глаза. Но больше всего мое внимание привлек кривой нос парня. Интересно, где он умудрился так его сломать?

– Откуда вы друг друга знаете? – спросила Корби, нетерпеливо подталкивая меня.

Я поверить не могла, что забыла рассказать ей про Мэйсона. Не замерзни я так сильно, наверное, расхохоталась бы, вспомнив исходящую ревностью физиономию Келвина, когда мы с моим «новым парнем» убеждали его, что мы вместе. Надо было рассказать ей все до приезда в Айдлвайлд, чтобы она помогла мне и дальше разыгрывать Келвина.

– Встречались… – начала я, но Мэйсон оборвал меня:

– Мы друг друга не знаем. Столкнулись сегодня утром в очереди на заправке. – Те «утренние» темные, волнующие карие глаза теперь дышали холодом и отчуждением, а говорил он отрывисто и раздраженно. С трудом верилось, что это тот же самый парень, с которым я флиртовала всего несколько часов назад. Я не понимала, почему сейчас он так себя вел и почему внезапно расхотел играть в нашем спектакле. Что изменилось?

Наши глаза снова встретились, и, если он и понял, что я смущена, то не обратил на это внимания.

– Чего надо? – повторил он еще резче.

– А как вы думаете? – Корби обхватила себя руками, нетерпеливо притопывая от холода.

– Мы з-застряли, – пролепетала я, сбитая с толку его враждебностью. – Мы попали в снегопад. И замерзли. Не могли бы вы, пожалуйста, пустить нас в дом?

– Пустим их, – предложил друг Мэйсону. – Ты только посмотри: они же промокли, как мыши.

Не дожидаясь дальнейших приглашений, Корби рванула внутрь, я шмыгнула следом. Едва незнакомый парень захлопнул за нами дверь, под кожу стало просачиваться тепло, и я задрожала от облегчения.

– Им нельзя оставаться здесь на ночь, – тут же заявил Мэйсон, загораживая проход дальше в дом.

– Если мы не останемся, – взмолилась Корби, – то превратимся в ледяные статуи. Вы же не хотите брать такой грех на душу, правда?

– Звучит угрожающе, – усмехнулся дружок Мэйсона, а в глазах его промелькнула веселая искорка. – Разумеется, мы не хотим нести ответственность за превращение девушек в ледяные статуи. Особенно таких, что намного лучше смотрятся тепленькими.

В ответ на этот прозрачный намек Корби присела в реверансе и просияла завлекательной улыбкой.