Ребенок Лилит

Он вяло посеменил к двери и скрылся. Акоп тоже встал и вышел во двор покурить.

– Хоть бы уже сдох, наконец, – сказала Арусяк, как только фигура Акопа исчезла за дверью, и начала мыть посуду. – Вышла я на беду свою за этого балбеса Арсена! Думала, замуж за сына бизнесмена выхожу… думала, что после ада в приюте в раю буду жить – а нет. Ад для меня начался здесь.

Наира, ничего не ответила и вышла. Через несколько минут она вошла с проснувшимся ребенком. Она села на софу, обнажила грудь и предалась счастливейшему таинству, никого не слыша и не слушая.

Арусяк с ненавистью посмотрела на сосущего грудь ребенка и, закусив губу, сказала:

– Думаешь, и я сына не смогу родить?

– Я с тобой вообще разговаривать не хочу!.. То-то я не знаю, что ты больше родить не сможешь, – наконец не выдержала Наира.

– Почему ты так уверена в этом? – спросила Арусяк, задетая за живое. Она остановила воду и посмотрела на Наиру взглядом, полного горести.

– Вся улица знает, как ты к русской знахарке ходила травами лечиться.

Арусяк сраженная опустила глаза.

– Сейчас медицина все может, – сказала она, как бы стараясь утешить саму себя.

Прибежала Карине и ловко забежала за стол.

– Не топай как слон, – буркнула Арусяк.

Карине ничего не ответила и, схватив булку с джемом, с жадным аппетитом ее откусила.

Неожиданно женщины услышали крик и одновременно вздрогнули. В кухню забежал Арсен с кровью, хлынувшей из носа по нижней части лица; следом – Акоп со словами:

– Полотенце! Дайте полотенце!

– Карине, быстро иди в спальню девочек! – суетливо повелела Арусяк.

Карине привыкшая к семейным драмам и к тому, что ее вечно просят удалиться, убежала прочь.

Арсен опустился на софу, прижимая полотенце к носу; Акоп нервно закурил у приоткрытого окна. Наира отнесла уснувшего ребенка в его люльку и мигом вернулась.

– Ну что опять? – недовольно спросила она еще с порога.

– Как обычно… Гонял нас, – отвечал Арсен.

– Арсен хотел с ним поговорить, но разговор не завязался. Завязалась драка, и он Арсена кулаком ударил в нос, – более развернуто ответил Акоп.

– Что говорил?

– Да как обычно: «Вы сволочи, жены ваши овцы… Зачем я вас породил?..» и все в этом духе… – горько ухмыльнулся Акоп.

– Пусть на свою дочь посмотрит! Не знает, от кого залетела. – Сказав это, Арусяк мигом отошла дальше от мужа.

– Ты язык свой прикусишь или нет?! Клянусь, я не посмотрю, что ты мать моего ребенка! – гнусавым голосом пробормотал Арсен, не убирая полотенце от носа. – Сколько раз можно говорить, чтобы ты рот закрыла?! Моя сестра…

– Нормальные мужчины, – не стала медлить с ответом Арусяк, – такой позор кровью смывают! А вы?! Тьфу! – Арусяк отошла еще дальше – к двери, словно боясь мужа и ее брата.

Арсен привстал и опустил окровавленное полотенце:

– Арусь, – ласково обратился он, – я за себя не ручаюсь… Не доводи меня до греха. Я женщину никогда не бил и тебя я никогда не ударю. А Лилит… Она сполна заплатит за свой грех. Клянусь.

Арсен сел и опустил глаза.

– Что ты собираешься делать? Убить ее?! Мы не в том веке живем, мы цивилизованные люди, – сказал Акоп. Он сохранял спокойствие внешне, но внутри у него все горело.

– Вот родится у нее ребенок, что вы тогда будете делать? Вы думаете, она воспитывать его будет?! – неискренно расхохоталась Арусяк грубым низким голосом, и тут же серьезным тоном заявила: – Она со всем селом переспала, и не знает, от кого рожать собралась, а вы терпите.

– Тебе чужие дети все покоя не дают, – сказала Наира, поглаживая заломы на скатерти.

Арусяк, не найдя поддержки в глазах мужа, оскорбленная вышла из кухни.

– Правду говорят, что сироты самые озлобленные, – заключила Наира, глядя ей вслед. – Вот ваш отец тому пример и Арусяк. Откуда в них столько злости на весь свет?

– Наш отец не всегда был таким, – сказал, докурив Акоп, и отошел окна, прикрыв его.

– Все было хорошо, пока Лилит не стала гулящей, – возразил Арсен и снова стиснул зубы.

– Нет. Не то… Просто он разочаровался… вот только, не могу понять в чем, в ком.

– Давай подумаем… – Арсен шмыгнул носом.

Он опустил полотенце, убедившись, что кровотечение остановилось, и тут же начал:

– Карен сразу уехал в Москву и порвал с концами. Вот с него все и началось. Отец начал его возненавидел, когда он ради хорошей должности на взрослой женщине женился… Потом он меня с Арусяк начал терроризировать; следом ты женился, и вас с Наирой он возненавидел. За что? За что? – Он помотал головой и грустно вставил: – Мать больше всего жалко.

– Матери-то что? Она умрет, а нам жить и жить… И он умрет, если так будет пить. Вот если бы он с наследством решил, – Акоп задумался… – Нет, все-таки не стоило нам с Наирой здесь оставаться. Надо было в другом месте строиться, или покупать… Мы так и сделаем: подзаработаем и переедем.

– На какие шиши мы купим дом? У тебя постоянной работы нет, я на декрете, – сказала Наира. – И почему мы должны покупать дом, когда он у нас уже есть?