Властелины погоды

Звякнул дверной звонок. Джим сказал:

– А вот и наш гость.

Он встретил вновь пришедшего в холле.

– Рад, что вы пришли, – донеслись до нас его слова. – Положите пальто на телефонный столик и заходите в кабинет. Они уже здесь.

Мы сразу узнали вошедшего мужчину. Это был доктор Джерольд Вейс, советник президента по науке. Он оказался невысоким сухопарым человеком и был еще больше похож на ковбоя, чем в тот раз, когда мы видели его на экране телевизора. У него было крепкое рукопожатие и внимательный взгляд.

После того как мы познакомились, я обнаружил, что доктор Вейс оккупировал мою качалку. Пришлось устраиваться на подоконнике.

– Значит, вы и есть тот молодой гений, который поборол засуху, – сказал доктор Вейс, извлекая из кармана трубку. Голос у него был высокий, и некоторые слова он произносил в нос.

– И который хочет управлять погодой, – сказал Джим Деннис. – Расскажите ему обо всем, Тэд.

Рассказ Тэда занял больше двух часов. Порой доктор Вейс кое-что записывал или перебивал Тэда, чтобы уточнить кое-какие технические вопросы. Тэд, отчаянно жестикулируя, носился по тесной комнате, излагая всю историю долгосрочных прогнозов, создания лаборатории «Эол» и проекта майора Винсента.

Доктор Вейс задумчиво посасывал трубку.

– По крайней мере одно ясно, – сказал он, когда Тэд наконец замолчал. – Если мы ничего не предпримем, уже через год все проблемы управления погодой попадут в руки военных и станут государственной тайной.

Тэд согласно кивнул.

– И направление исследований, – продолжал доктор Вейс, – будет определяться интересами военных. Конгресс не захочет тратить деньги одновременно на две или три государственные организации, которые занимаются одной и той же проблемой. И если Пентагону удастся заполучить эту программу, он заставит всех остальных плясать под свою дудку.

– И это так плохо? – спросила Барни.

За доктора Вейса ответил Тэд:

– Разве ты не видишь, что это уже плохо для тебя и для Тули. А как только они начнут свою операцию, то крышка Службы безопасности захлопнется, погода будет их интересовать только как новое оружие. Они потребуют немедленных и ощутимых результатов, понятных и приятных генеральскому взору.

– И это не тот путь, по которому следует идти, – сказал доктор Вейс. – Решение проблемы управления погодой может стать мощным орудием в борьбе за мир. Если же мы превратим его в военную операцию, другие страны также начнут выпячивать военный аспект. И мы придем к тому, что превратим погоду в источник войны – холодной или горячей, это уже детали.

– Но у Пентагона есть формальные основания изучать климатические условия, – сказал я. – В них же есть военный аспект.

– Разумеется, есть, – живо откликнулся доктор Вейс. – И майор Винсент с коллегами движимы наилучшими намерениями… с их точки зрения. Я же рассматриваю эту проблему гораздо шире – я полагаю, что военные интересы являются лишь частью интересов национальных.

– Так как же тогда остановить Пентагон? – спросил Тэд.

Доктор Вейс вынул изо рта трубку.

– Пентагон нам не остановить, – сказал он. – Во всяком случае, нам не сделать этого открыто. Единственно, что остается, – это прийти в конгресс с другой, более внушительной идеей.

– Более внушительной?

Джим Деннис улыбнулся.

– Кажется, я уловил суть дела, – сказал он. – Мы должны предложить Комитету по науке грандиозную мирную программу, которую нельзя засекретить и которая в то же время будет достаточно эффектной, чтобы конгрессмены могли использовать ее для укрепления собственной популярности в своих округах.

– Совершенно точно, – кивнул доктор Вейс.

– Грандиозная программа… – сказал я.

– …эффектная к тому же, – добавил Тэд.

– Вам предстоит придумать эту программу к середине января, – подытожил Джим Деннис.

В оставшиеся недели Тэд заперся в своей каморке в Климатологическом, между тем как Тули перебрался в отдельную комнату по соседству с «Эолом». Тэд упрямо искал проект, которым можно было бы соблазнить конгресс, а Тули метался между нашей лабораторией и Манхэттенским куполом, пытаясь разобраться, почему «кондиционированный остров» страдает от загрязнения воздуха.

Что же касается меня, то я изгрыз себе ногти, ломая голову над тем, как нам победить конгресс, как добыть Тули допуск к работе, и над тысячей других проблем. Установилась зима, очень снежная, как и предсказывал Тэд, и на редкость холодная. Всякий раз, когда мне предстояло выйти на улицу, я начинал тосковать по Гавайям.

Перед самым рождеством позвонил майор Винсент и пригласил нас на военно-воздушную базу Ханском, куда он прибыл на несколько дней. Вел он себя таинственно.

Мглистым морозным днем я отправился в Климатологический, чтобы захватить Тэда. Майор встретил нас у ворот базы и попросил проехать дальше, вдоль ограничительной линии у двухмильной взлетной полосы. Там мы остановились и ждали, съежившись в машине, пока из нее уходил теплый воздух, потому что печка отключилась.

– Что вы нам хотите показать? – спросил Тэд.

– Подождите минуту, сейчас начнется.

Полицейский чин в белом шлеме и белых нарукавниках подошел к машине проверить, кто мы такие. Увидев майора, он вытянулся в струнку и отдал честь.

Серая мгла затянула солнце, резкий холодный ветер, скатываясь с далеких холмов, гулял по простору аэродрома. Ветер и сырость усиливали мороз. Столб дыма, поднимавшийся над электростанцией базы, казался твердым и недвижным в замерзшем воздухе.

– Что это, испытание на выносливость? – спросил Тэд.

И тут мы услышали над головой рев самолета.

– Начинается! – Майор Винсент выскочил из машины.

Последовав за ним, мы увидели маленькую точку, возникшую под облаками. Точка быстро приближалась, и вот уже она превратилась в самолет, который совершил круг над полем и пошел на посадку.

– Здоровенная машина, – заметил Тэд, глядя, как самолет приближается к земле.

Я увидел, что в фюзеляже открылись люки и оттуда, как лапы, вывалились многочисленные колеса. На мгновение самолет завис над полем, словно сомневался, стоит ли ему садиться. Затем колеса дотронулись до бетона, завизжали шины, и машина мягко покатилась по полосе.

Тэд ошибся. Это была не просто большая машина. Это была настоящая громадина. Шесть двигателей размещалось на прямых крыльях. Самолет, убавляя скорость, приближался к нам, рев двигателей рвал барабанные перепонки. Самолет показался мне океанским лайнером, который умудрился отрастить себе крылья. Вертикальный стабилизатор упирался в небо, а в объемистом фюзеляже, казалось, мог разместиться автобусный парк целого города.

– Абсолютно новая машина! – восторженно объявил майор Винсент. – Первая в серии. И это первый полет. Мы назвали самолет «Дромедаром».[1 - Дромедар – верблюд, который может передвигаться с большой скоростью; этим именем называют также одногорбого верблюда]

Тэд поморщился:

– У него один горб или два?

– Ни одного! И нет экипажа!

Тэд заинтересовался:

– Автоматическая посадка?