Тайна отеля «Зимний дом»

Элизабет почувствовала себя так же, как чувствовала всегда, когда тетя Пурди обрывала её. Она подумала, что сделала большую ошибку, предложив женщине сесть рядом.

– Нет, – сказала она, – я имела в виду «тушь для ресниц». Иногда я путаю слова.

Она вновь погрузилась в кроссворд.

Минут через пять, когда автобус уже покатился дальше, женщина спросила:

– И куда же маленькая девочка вроде тебя направляется в одиночку?

– «Зимний дом», – сухо ответила Элизабет. Она продолжала решать свой кроссворд, параллельно вспомнив о рекламном буклете, который тётя Пурди оставила на столе в кухне неделю назад, как выяснилось, по ошибке. Единственная картинка, на которую успела посмотреть Элизабет, изображала группу пожилых людей, в странных шляпах и ещё в чём-то, напоминающем длинные чулки. «Еженощные хоровые концерты на празднествах в отеле «Зимний дом», – гласил заголовок. «Торжественные ужины, накрытые в нашем торжественном Зимнем зале! Прославленные лекторы читают лекции на прославленные темы! С видом на прелестное озеро Луны!»

– Это отличное место! – отметила женщина с морщинами. Казалось, при упоминании об отеле её лицо просветлело. – Я сама всегда хотела попасть туда. Тебе очень повезло, девочка!

Элизабет смотрела мимо женщины на семью, которая занимала два ряда кресел через проход. Все последние два часа она украдкой бросала на них взгляды, наблюдая, как отец касался руки своей дочери – девочки примерно того же возраста, что Элизабет, и показывал ей в окно на какие-то объекты, едва различимые за завесой снега. Элизабет отметила, что мальчик прилёг на мамины колени и в таком положении заснул. Мама была не против. Наоборот, она с удовольствием погладила его по щеке и подняла воротник его курточки наверх.

– Да уж, – повторила женщина, сидевшая рядом с Элизабет, – тебе очень повезло.

– Думаю, да, – сказала Элизабет. Она бы предпочла сидеть рядом с той семьёй на другой стороне автобуса.

– Тогда порадуйся чему-нибудь, – чопорно объявила женщина. – В конце концов, автобус совсем не плох.

И она был права, Элизабет сама думала то же самое. Она мысленно наказала себе не забыть добавить «путешествие на хороших автобусах» в список «Вещей, которые мне неожиданно стали нравиться». Элизабет мастерски составляла списки. Различными списками был заполнен и тот блокнот, что она носила с собой, и другой, старый, который она прятала дома под матрасом. Списки были озаглавлены: «Утверждения тёти Пурди, которые оказались неправдой», «Озёра, которые я планирую посмотреть», «Причёски, которые мне не нравятся», «Опасные животные, которых я планирую увидеть в дикой природе», «Любимые супы и лапша», «Нелепейшие грамматические ошибки, которые мистер Сорнграк допустил в первом семестре», «Действия, которые люди совершают, когда думают, что их никто не видит», «Бессмысленные утверждения дяди Бурлапа», «Знаменитости, которым я собираюсь написать письмо до моего тринадцатилетия».

Элизабет разгладила свой свитер.

– Я всегда езжу в школу на автобусе, – с тоской сказала она. Она ещё раз подумала, что голос этой женщины похож на голос тёти Пурди.

Хотелось закончить кроссворд, который был сложным, но не слишком. Элизабет сконцентрировалась на нём.

Не прошло и пяти минут – в тот момент когда Элизабет искала ответ на вопрос номер тринадцать по горизонтали «вид макаронных изделий из пяти букв», – как женщина рядом с ней ткнула пальцем в кроссворд и сказала:

– Мне кажется, здесь должен быть «пилот». Ну, который летает на самолётах.

Женщина улыбалась, как будто только что всунула пустышку в рот плачущему младенцу, которого хотела успокоить.

Элизабет стиснула пальцами карандаш и сказала:

– Я думаю, это «юрист»».

Когда она решала кроссворды или другие головоломки со словами, у неё часто возникало чувство, что слова сами выстраиваются в её голове. И всё, что нужно, – это штудировать воображаемую таблицу, или список, или схему, и нужное слово непременно окажется там.

Пока женщина хлопала глазами, Элизабет вписала два слова по вертикали, пересекавшие номер тринадцать по горизонтали, и единственным приемлемым решением действительно оказалось слово «юрист».

– Обычно я хорошо решаю задачи со словами, – сказала женщина.

Она одёрнула пальто и ещё раз недоуменно посмотрела на кроссворд, словно надеясь, что Элизабет пропустила что-то важное.

– Я тоже, – резко ответила Элизабет. – Вы знаете, что буквы в слове «водопад» можно переставить, и получится «подвода»?

Подобную фишку им показала в классе учительница, и Элизабет это понравилось.

– А ещё буквы из слова «рабство» можно перегруппировать в «барство», – с этими словами Элизабет свернула газету и посмотрела в окно. Темнело.

Женщина вздохнула и больше ничего не сказала. На следующей остановке она сошла, и Элизабет снова путешествовала одна.

Через некоторое время она поплотнее застегнула своё шерстяное пальтишко, включила лампочку над головой и принялась читать – или в данном случае перечитывать, потому что свою любимую книгу «Аня из Зелёных Мезонинов» читала уже в четвёртый раз. Элизабет была полностью погружена в чтение, когда почувствовала, что на неё кто-то смотрит. Она поправила очки и повернулась, чтобы увидеть мужчину, лет, наверное, сорока, в тяжелом чёрном пальто поверх идеально выглаженного костюма, при галстуке. Мужчина неотрывно смотрел в её сторону из задней части автобуса. Рядом с ним сидела женщина, одетая в чёрное: чёрное шерстяное пальто, чёрный платок, чёрные ботинки, чёрный шарф, покрывающий голову. Волосы у неё тоже были чёрные, а лица её Элизабет не видела, потому что женщина спала, склонив голову на плечо мужчины.

Казалось, мужчина только и ждал, чтобы Элизабет посмотрела в его сторону. Его волосы были приглажены назад в том стиле, который Элизабет ассоциировала с голливудскими фильмами. В своём тёмном костюме он выглядел элегантным и утончённым, но на взгляд Элизабет ответил холодным изучающим взором. Элизабет вернулась к своей книге. Минут через десять она почувствовала некую неловкость и снова посмотрела в сторону мужчины. Оказалось, он опять изучал её, а женщина рядом продолжала спать.

– Вы хотите меня о чём-то спросить? – сказала Элизабет мужчине. Она не могла придумать причины, по которой кто-либо стал бы обращать на неё особое внимание. Для своего возраста она была маленькой; носила очки в толстой оправе, которых стыдилась, но дядя и тётя уверяли, что ничего другого они не могут себе позволить. С тёмными волосами и лицом настолько нежным, что, казалось, даже приближение грозы способно её напугать (хотя на самом деле она любила грозы), Элизабет Летин была самой обычной и непримечательной девочкой. Только когда она огорчалась или выходила из себя, собирая губы в оборочку или набычиваясь так, что глубокая морщинка появлялась в том месте, где её брови почти касались друг друга, – только тогда Элизабет Летин выглядела почти шикарно. И вот всё чаще и чаще она чувствовала себя огорчённой или взбешенной, особенно когда рядом были её тетя и дядя.

Мужчина протянул каждый ус между указательным и большим пальцами и произнес:

– Пожалуйста, извините. Мне показалось, что Вы очень похожи на одного человека. Простите за беспокойство.

Он кивнул, растянул губы в тонкой улыбке и отвернулся. Сидевшая рядом с ним женщина неожиданно подняла голову и взглянула на Элизабет. Её глаза оказались ещё чернее и холоднее, чем у её спутника. Через несколько секунд она что-то прошептала на ухо мужчине, потом снова посмотрела на Элизабет. Это было настолько странно и неожиданно – как будто у неё был какой-то секрет, которым ей захотелось поделиться с мужчиной, – что Элизабет почувствовала себя неловко. Неловкость усилилась ещё оттого, что женщина смотрела на неё, не отрываясь и не мигая. Видимо, она была из тех, кто, если вас угораздит встретиться с этим человеком глазами, будет пялиться на вас только для того, чтобы насладиться вашим смущением. Но почему она что-то шептала тому мужчине?

Элизабет захотелось отвернуться от женщины. Но глаза той были такими пронизывающими, а взгляд таким страшным, что девочка оцепенела. Глаза женщины словно смотрели вглубь неё. Прошло несколько длинных секунд, потом ещё, и напряжение стало настолько сильным, что Элизабет почувствовала, как глаза её начинают слезиться. Отвести взгляд было невозможно.

Глава третья

Наконец-то гостиница

Хозяин как клоун

Кулон

Уклон

Колун

«Следующая остановка – Рагнар!» – громко прокричал водитель автобуса, разрушив волшебство. Элизабет отвернулась, а женщина вновь опустила голову на плечо мужчине. Элизабет глубоко вздохнула, закрыла глаза и мысленно произнесла: «Она не может меня напугать». Эти самые слова она повторяла себе часто последнее время – каждый раз, когда тётя Пурди угрожала её наказать. Хотя девочка не знала, почему начала так делать. Она только чувствовала, что от этого ей становится лучше.

Элизабет открыла глаза и попыталась продолжить чтение. Она не могла выбросить из головы сидящих позади неё мужчину и женщину, поэтому отложила книгу и снова подумала, как странно, что дядя с тётей отправили её невесть куда на Рождество.

Правда, у них не было никаких родственников, которые жили бы поблизости. Так что они никогда ни к кому не ходили на праздники (и к себе никого не приглашали) – ни на Пасху, ни на День Благодарения. Они всегда проводили праздники только втроём. Элизабет не ходила в гости к школьным подругам. На самом деле не потому, что ей запрещала тетя Пурди, а потому, что её никогда не приглашали. Очень сложно завести хороших друзей в таком маленьком городке, как Дрир, где все знают, что ты живёшь со странными тётей и дядей в самом бедном домике. И когда ты притворяешься, что сидеть в библиотеке интереснее, чем играть на улице или пойти обедать вместе со всеми. Однажды она слышала, как мальчик из класса сказал, что единственные друзья Элизабет – это книги. Она не старалась специально казаться белой вороной. Ещё меньше она стремилась сделать всё наоборот, просто ей удобно было сидеть одной. И кроме того, она любила читать.

Эти мысли утомляли, к тому же Элизабет и так уже устала от длинной автобусной поездки. Сама того не заметив, она заснула.

Она проснулась гоколо девяти вечера. Хотя могла бы и дальше крепко спать, если бы не кошмарный сон. Во сне Элизабет шла между двумя книжными шкафами в библиотеке, когда её позвал голос – зловещий голос. Она пошла быстрее, а потом побежала, но шкафы всё не заканчивались, и она поняла, что попала в ловушку. Когда впереди показалась дверь, из тени вышла фигура. Элизабет остановилась. Ей загородила дорогу женщина, похожая на ту, в чёрном, что была в автобусе, но старше, и выше, и с ещё более страшными глазами. Элизабет хотела развернуться, но ноги её словно приклеились к полу. Она не могла сдвинуться с места. Женщина нежным голосом заговорила и, произнеся имя Элизабет, протянула к ней руку…

Девочка, задыхаясь, открыла глаза. Она глубоко вдохнула, пытаясь убедить себя в том, что это – лишь плохой сон. Потом она выдохнула и потрясла головой, спеша стереть страшную женщину из памяти.

В автобусе осталось совсем мало пассажиров, но позади на своих местах по-прежнему спали странные мужчина и женщина. Элизабет отметила, что заснула так крепко, что не заметила, где сошли все остальные. Она сидела в темноте, её сон уплывал прочь, а автобус с пыхтением продвигался вперед. Понемногу тревога Элизабет сошла на нет.

Машинально она дотронулась до цепочки на шее и вытащила её из-под свитера. Это была единственная вещь на свете, которая у неё осталась от матери. На цепочке висел круглый мраморный кулон цвета индиго, оправленный в серебро, с гравировкой «Вера», прямой линией под этим словом и крошечным изображением ключика внизу. Элизабет часто думала, что ни за что не рассталась бы с ним. Уж лучше пусть у неё заберут все тридцать семь книг, что были её собственностью, или пусть она каждую ночь пересчитывает пенни из копилки дяди Бурлапа. Пока ей не исполнилось десять, он заставлял её этим заниматься каждую пятницу в 7:30 вечера. Каждый раз результат был одинаковым: двадцать один доллар семьдесят три цента. Иногда она боялась, что и без того смутные воспоминания о её родителях могут поблекнуть и окончательно исчезнуть.

Элизабет зажала подвеску в кулачке и прижала её к сердцу. Её мысли опять вернулись к семье, которая совсем недавно сидела от неё через проход. Она сказала себе: «Знаю, что следующие три недели будут скучными. Но очень надеюсь, что в «Зимнем доме» будет для меня что-то очень хорошее. Пожалуйста». Она хотела добавить ещё кое-что, касающееся той семьи из автобуса, но сформулировать своё пожелание не смогла. Поэтому немного посидела с закрытыми глазами, после чего спрятала кулон под свитер.