Девушка, женщина, иная

глядя на низкие деревянные стропила, Нзинга сказала подруге: теперь, когда стало ясно, что они проведут всю жизнь вместе, Доминик заслужила право узнать больше о ее прежних увлечениях, начиная с Роз, ее первой партнерши

такое заявление показалось Доминик преждевременным

вся жизнь – слишком длинная дорога, уходящая в неведомое будущее

нам нет и тридцати

мы еще совсем молоденькие, Нзинга

хотелось ответить подруге

Нзинга познакомилась с Роз на «женской территории» в Орегоне и сразу решила, что это любовь на всю жизнь – белая, старше ее, она быстро доказала ей, что женщины счастливее без мужчин

Роз строила все, от садовых беседок и домиков на деревьях до срубов, сараев и больших домов, а Нзингу определили ей в ученицы

первые несколько лет она чувствовала себя желанной, благословленной свыше

чем не идиллия, днем вместе работаем, ночью любимся, пока она не поняла, что Роз записная алкоголичка, умело это скрывающая: Нзинга случайно наткнулась на припрятанный запас джина, который та употребляла по ночам, пока она спала

после первого же откровенного разговора все пошло прахом

они устраивали разборки, сначала словесные, а потом и физические, вдребезги разбивались украшения, переворачивалась мебель, срывались занавески, трещали оконные стекла, а однажды Роз увезли в госпиталь – небольшой перелом и ушибы головы, ничего серьезного, угрожающего жизни

женская коммуна (белая, естественно) обвинила Нзингу во всех смертных грехах и указала ей на дверь

такая бездушная операция: после того как она собрала все вещи в один рюкзак, ее сопроводили до ворот и выставили на улицу

эта несправедливость мучила ее годами

Нзинга скиталась по разным женским коммунам на Восточном побережье, эмоционально восстановилась, завела несколько романов, но все они плохо заканчивались, стоило только ее партнершам проявить свою истинную сущность, и решила искать настоящую сестру по духу, на что ушли годы

мне пришлось отправиться в далекий Лондон, чтобы найти ее,

тебя, Соджорнер

Нзинга повернулась к Доминик на соседней подушке и сжала ее лицо своими сильными ручищами

видишь, я тебе открылась, и давай договоримся, что отныне у нас не будет тайн друг от друга, я хочу все знать про тебя, а ты будешь все знать про меня

о’кей?

Доминик кивнула, отдавая себе отчет в том, что в таких железных тисках отрицательно помотать головой практически невозможно, это уже не теплые романтические прикосновения, а грубое насилие

ты меня любишь?

как никогда, честно призналась Доминик, восхищаясь, с какой честностью и силой ее подруга превозмогает суровые испытания

она была благодарна за то, что такая женщина сделала ее своей избранницей

или, говоря словами Нзинги,

любовь сделала их своими избранницами

4

прошло всего несколько месяцев, а избравшая их любовь уже переживала бурные периоды

Доминик еще никогда не выясняла отношения с таким размахом и даже всерьез задумалась в правдивости истории о том, как Нзинга разорвала отношения с Роз

она всегда считала себя безгрешной

твоя проблема, Соджорнер, говорила она, заключается в том, что ты привыкла быть ведущей, а не ведомой, но хочу тебе напомнить, что ты моя ученица – в строительстве, в образе жизни радикальной сепаратистки и феминистки-лесбиянки, в умении держаться на расстоянии от неприятеля, в избегании химических токсинов, в привычке жить на земле и от земли, а если ты будешь со мной воевать по каждому поводу, то у нас с тобой ничего не получится

это с каких же пор наш любовный роман превратился в ученичество? значит, я уже не лидер?

разве это твое органичное состояние? – парировала Нзинга, зачастую посреди ночи, когда Доминик отчаянно хотелось спать после многочасовых разборок, и стоило ей только задремать, как подруга начинала ее тормошить, чтобы высказать те же доводы

может, пора уже расстаться с образом крутой девчонки и просто быть?

разобраться в том, какая ты в глубине души?

позволить себе роскошь, чтобы заботу о тебе полностью взяла на себя другая?

в голове у Доминик все смешалось, Нзинга была по-прежнему бесподобной, предметом ее вожделения, той, которая желала ей самого лучшего и которая ее спасла от лондонской тягомотины

о чем ей частенько напоминали

когда все шло гладко, Доминик казалось, что эта любовь продлится вечно

когда же все шло наперекосяк, она спрашивала себя: что я делаю рядом с человеком, стремящимся подчинить себе мою жизнь до мелочей, в том числе мое сознание?

почему Нзинга считает, что если я ее люблю, то должна пожертвовать своей независимостью и полностью ей подчиниться?

чем это отличается от мужского шовинизма?

она себе казалась измененной версией прежней Доминик с затуманенным мозгом, обостренными чувствами и первобытными эмоциями

ей по-прежнему нравился страстный секс – летом, прямо в поле, беззаботно голые в жару, не боящиеся, что их сейчас накроют, Нзинга это называла «твое сексуальное раскрепощение», как будто до их знакомства она была страшно закрепощена

Доминик старалась пропускать это мимо ушей

ей хотелось обсудить положение дел с другими, в первую очередь с Аммой, или хотя бы с женщинами в «Луне-Призраке», ей нужен был здравый совет, но, увы, Нзинга держала всех на расстоянии и устраивала скандалы, если Доминик начинала кого-то обхаживать во время рабочего процесса

в конце концов она решила, что оно того не стоит, Амма не ответила на три ее письма, притом что ее собственная родня откликнулась

неужто Амма до сих пор дуется на нее из-за того, что она бросила ее и их театр?

однажды она заговорила о том, что хорошо бы ей позвонить с городской почты, так после этого Нзинга на несколько дней впала в депрессию