Гребаная история

– И все-таки вам не кажется, что имеет смысл пойти туда и взглянуть?

– Пойти и взглянуть на что? – спросила Кайла.

– На прокисшую халупу этого засранца, – холодно бросил я.

Эти слова пробили пелену безразличия, и все одновременно оживились.

– Ты это серьезно?

– И как мы на это посмотрим? – поинтересовался Джонни.

– Заберемся в дом, когда его не будет на острове, – пояснил Чарли бесцветным голосом.

– Вы что, смеетесь тут надо мной? – поморщилась Кайла.

– ЧЕРТ ПОБЕРИ, КАЙЛА, ТЫ ДУМАЕШЬ, В ТАКОЙ МОМЕНТ У НАС ЕСТЬ ЖЕЛАНИЕ ШУТИТЬ?

Эти слова Чарли произнес таким необычным для него голосом, полным ярости, что мы все вздрогнули.

Я увидел, как Кайла пристыженно опустила голову.

– Ну что, – подвел итог Чарли. – Кто «за»?

Он поднял руку, я сделал то же самое. После секундного колебания Джонни присоединился к нам. Кайла энергично потрясла головой в знак отрицания, опустив глаза и разглядывая столешницу.

– Трое против одного, – объявил Чарли. – Сегодня это не провернуть. Пойдем завтра. Подождем, когда он будет на континенте.

Таггерт вкалывал в кафе в Маунт-Вернон.

– Как-нибудь выкручиваемся, чтобы вернуться из школы пораньше. Джонни, ты караулишь прибытие паромов, мы с Генри пойдем туда.

– Надеюсь, полиция сделает всю работу до вас… – начала Кайла ледяным тоном.

Мобильник Джонни выбрал именно этот момент, чтобы завибрировать у него в кармане, и он вынул аппарат, чтобы просмотреть эсэмэски, будто мы тут вели обычную дружескую беседу. Экран осветил его бледное лицо.

– Чертово дерьмо! – воскликнул он.

– Что там такое? – спросил Чарли.

В свете экрана я ясно увидел, что Джонни украдкой пялится на меня.

– Я не верю.

Кайла склонилась над экраном, и я увидел, как она побледнела, перед этим, в свою очередь, незаметно бросив на меня взгляд. Мой желудок скрутило от страха.

– Что там такое, Джонни?

Он смущенно поднял на меня глаза.

– Мне это только что прислали. Похоже, ходит в социальных сетях…

Джонни повернул свой телефон так, чтобы мы с Чарли могли увидеть. Мы склонились над экраном, плечо к плечу. Я чуть не подпрыгнул. Страница на «Фейсбуке». Страница с моим снимком. Я сглотнул слюну… Сделанным без моего ведома с телефона, издали, но вполне узнаваемым. На этой фотографии у меня была гнусная морда. Вид человека, которого есть за что упрекнуть. Настороженный взгляд мутного типа. Я втягивал голову в плечи под проливным дождем. И ко всему прочему меня вели двое полицейских.

По всей вероятности, меня сфотографировали на обратном пути с пляжа, после того, как я туда вломился. Страница была скупо озаглавлена: «Я – убийца». Там уже была целая лавина комментов.

Я всегда считал этого парня странным!

Его весь день допрашивала полиция…

Парень, воспитанный двумя лесбиянками…

Как вы можете кого-то обвинять без доказательств? Вам должно быть стыдно.

Он всегда был заносчивым козлом, он ни с кем не считается!

Нет дыма без огня.

Наоми была суперской девчонкой. Мне очень больно.

Я не верю, копы его отпустили…

Прекратите свои словесные испражнения, расследование только начато!

Вы дебилы безмозглые!

Я насчитал сорок таких постов, прежде чем сказать:

– Хорошо, этого достаточно.

Джонни поспешил закрыть страничку.

– Сборище придурков, – бросил он.

– Ты должен ответить этим кретинам, – сказал Чарли.

– Если он это сделает, ему капец, – заметила Кайла.

– Если не сделает – тоже, – возразил Джонни.

Было ли это началом кампании по кибертравле? Эта перспектива повергала меня в ужас больше, чем любая физическая угроза. В голове крутились истории об учениках, доведенных до самоубийства, потому что они были геями, не такими, как все, или просто недостаточно крепкими, чтобы защититься в этих джунглях – собственной школе. В большинстве случаев те, кто толкнул их в могилу, не чувствовали за собой ни малейшей вины. И ведь они не принадлежали к числу тех, кто недавно потерял любимого человека. Внезапно я осознал, как безгранично сейчас, в это самое мгновение, уязвим, хрупок, как фарфор. Как смогу я сопротивляться такому цунами глупости, недоброжелательности и жестокости, если оно нахлынет? Я почувствовал страх. Я вспомнил, что где-то читал: в прошлом году миллион детей и подростков подвергались травле, угрозам, став объектами полных агрессии комментариев, подавления в форме запугивания и жестокости на «Фейсбуке». В социальных сетях слова ненависти распространялись подобно пожару.

В полумраке я попытался встретиться взглядом с друзьями. Я был в ужасе.

– Мне страшно, – сказал я дрожащим голосом.

Кайла наклонилась вперед, положив локти на стол, и, внезапно смягчившись, взяла мои руки в свои. И сжала их.

– Мы с тобой.