Революция муравьев

– Ну да. Вы же сами рассказывали, что у вашей дочери в девятнадцать лет все еще не было месячных. А это, скорее всего, означает, что она отстает в развитии. Вероятно, вследствие этого она и ест мало. Аменорея зачастую бывает связана с анорексией. Тело живет своим собственным умом. Не станет же оно воспроизводить яйцеклетку, если чувствует, что впоследствии не сможет прокормить плод до его полного созревания, не так ли?

– Но почему она так себя ведет?

– Жюли представляет собой то, что на нашем жаргоне называется «комплексом Питера Пэна». Ей хочется оставаться в детском возрасте. И совсем не хочется взрослеть. Она надеется, что, если не будет есть, ее тело не будет расти и она навсегда останется маленькой.

– Понятно, – вздохнула мать. – Наверно, поэтому она хочет провалить экзамен на степень бакалавра.

– Конечно, ведь этот экзамен означает ступень во взрослую жизнь. В общем, Жюли вскидывается на дыбы, как ретивая лошадь, не желающая брать барьер, не так ли?

Секретарша сообщила по переговорному устройству, что пришла Жюли. Психотерапевт попросил пропустить ее.

Жюли пришла с псом Ахиллом. Она воспользовалась визитом к врачу, чтобы обычным порядком выгулять собаку.

– Как наши дела, Жюли? – полюбопытствовал психотерапевт.

Девушка воззрилась на крупного мужчину, покрытого, как всегда, легкой испариной, и на его редкую шевелюру, забранную на затылке в пучок.

– Жюли, я хочу тебе помочь, – твердым голосом заверил ее он. – Понимаю, ты глубоко переживаешь смерть отца. Но все девушки по натуре своей застенчивы, вот ты и боишься показать свою душевную боль. И все же ты должна ее показать, чтобы освободиться от нее. Иначе она будет разъедать тебя изнутри, как горькая желчь, и от этого тебе станет только больнее. Понимаешь, не так ли?

Молчание. На непроницаемом лице девушки никакого выражения.

Психотерапевт встал с кресла и обнял ее за плечи.

– Я хочу помочь тебе, Жюли, – повторил он. – Ты, кажется, чего-то боишься. И напоминаешь испугавшуюся темноты одинокую маленькую девочку, которую нужно успокоить. Это и есть моя работа. Задача моя в том, чтобы вернуть тебе веру в себя, избавив от страхов, и помочь выразить все лучшее, что в тебе есть, не так ли?

Едва заметным жестом Жюли показала Ахиллу, что в драгоценной китайской вазе спрятана кость. Пес поглядел на нее, моргнул в знак того, что вроде бы все понял, но в незнакомой обстановке шелохнуться не посмел.

– Жюли, мы здесь для того, чтобы распутать клубок загадок твоего прошлого. Мы рассмотрим один за другим все эпизоды из твоей жизни, даже те, которые, как тебе кажется, ты забыла. Я выслушаю тебя, и мы вместе подумаем, что нужно сделать, чтобы нарыв прорвался, и чем прижечь раны, не так ли?

Жюли продолжала украдкой науськивать пса. Ахилл смотрел то на Жюли, то на вазу, изо всех сил стараясь понять, что связывает хозяйку с этой штуковиной. Его собачий разум пребывал в полном замешательстве, поскольку он чувствовал – девушка требует, чтобы он сделал что-то очень важное.

Ахилл – ваза. Ваза – Ахилл. Какая тут связь? Больше всего Ахилла в его собачьей жизни сбивало с толку то, что он не улавливал связи между вещами и событиями в мире людей. К примеру, он долго не мог сообразить, как почтальон связан с почтовым ящиком. Почему этот двуногий запихивает в почтовый ящик какие-то бумажки? В конце концов пес смекнул, что этот чудак принимает почтовый ящик за зверушку, поедающую бумагу. Впрочем, все другие люди позволяли почтальону делать то же самое – наверное, из жалости.

Но чего сейчас хочет Жюли?

В сомнениях ирландский сеттер тявкнул. Может, этого будет довольно, чтобы ублажить хозяйку?

Психотерапевт внимательно взглянул на сероглазую девушку.

– Жюли, я уточню две главные цели нашей совместной работы. Первым делом необходимо заставить тебя снова поверить в свои силы. Затем мне придется научить тебя послушанию. Доверие – акселератор личности, а послушание – тормоза. Научившись управляться с акселератором и тормозами, человек уже способен управлять своей судьбой и ехать без опаски по дороге жизни. Тебе ведь все понятно, Жюли, не так ли?

Жюли соблаговолила наконец посмотреть доктору прямо в глаза и резко проговорила:

– Плевать я хотела на ваши тормоза с акселератором. Психоанализ придумали только для того, чтобы помочь детишкам не повторять ошибок родителей, и все. По большому счету это срабатывает лишь в одном случае из ста. Хватит держать меня за дурочку. Я, как и вы, читала «Введение в психоанализ» Зигмунда Фрейда и хорошо знаю все эти ваши психологические штучки. Я страдаю не из-за того, что чего-то не знаю, а оттого, что знаю слишком много. Я прекрасно понимаю, что ваш мир устарел, что он погряз в мракобесии и закостенел. И ваша психотерапия не более чем способ глубокого погружения в мертвое прошлое. А я не люблю оглядываться назад и, когда сижу за рулем, не смотрю в зеркало заднего вида.

Доктор очень удивился. До сих пор Жюли вела себя тихо и все больше помалкивала. Ни одна из его пациенток не позволяла себе столь откровенных выпадов.

– Я не прошу тебя оглядываться назад, а хочу, чтобы ты взглянула на себя со стороны, не так ли?

– И глядеть на себя со стороны у меня нет желания. Когда сидишь за рулем, не смотришь на себя: если не хочешь попасть в аварию, лучше смотреть прямо и как можно дальше. По правде говоря, вас беспокоит, что я чересчур… прозорлива. Вот вы и вбили себе в голову, будто я ненормальная. Сдается мне, что вы сами больны, раз страдаете манией подчеркивать каждую свою фразу этим вашим «не так ли?».

Совершенно невозмутимо Жюли продолжала:

– А во что вы превратили свой кабинет! Сами придумали? Всю эту краснотищу – картины, мебель, вазы? Вам что, нравится кровь? А этот ваш дурацкий конский хвост – чтобы больше походить на женщину?

Специалист-психотерапевт аж отпрянул. И захлопал веками, точно защитными экранчиками. Никогда не конфликтовать с пациентками на своей территории было главным правилом в его профессии. Переходить в наступление, и быстро. А эта девица собралась вышибить его из седла, обратив против него его же собственное оружие. Должно быть, она и впрямь читала кое-что по психологии. Вся эта краснотища… наверняка это навеяло на нее что-то определенное. А этот его конский хвост…

Ему хотелось снова овладеть собой, но его так называемая пациентка не дала ему опомниться.

– Впрочем, выбор профессии психотерапевта уже сам по себе симптом. Эдмонд Уэллс писал: «Посмотри, какую специальность выбрал себе врач, и поймешь, что с ним не так. Офтальмологи, как правило, все очкарики, у дерматологов частенько высыпают угри или псориаз, у эндокринологов бывает гормональный сбой, а психотерапевты…

– А кто такой Эдмонд Уэллс? – прервал ее доктор, на лету воспользовавшись возможностью перевести разговор на другую тему.

– Друг, который желает мне добра, – сухо ответила Жюли.

Психотерапевту понадобилось всего лишь мгновение, чтобы вернуть себе самообладание. У него была очень хорошо развита профессиональная реакция – снова вступить в игру он мог в любую минуту. В конце концов, эта девица всего лишь пациентка, а он – специалист.

– А все-таки? Эдмонд Уэллс… Он имеет какое-то отношение к Герберту Уэллсу, написавшему «Человека-невидимку»?

– Никакого. Мой Уэллс будет похлеще. Он написал живую, говорящую книгу.

Теперь доктор понял, как выйти из тупика. И приблизился к девушке.

– И о чем же он пишет в своей живой, говорящей книге, этот ваш господин Эдмонд Уэллс?

Он уже стоял так близко к Жюли, что она чувствовала его дыхание. А ей очень не нравилось, когда на нее кто-то дышал. Она нарочито отвернула голову в сторону. Дыхание доктора было резким, замешанным на отголосках запаха ментолового лосьона.

– Я так и думал. В вашей жизни определенно кто-то есть, он-то и верховодит вами и развращает вас. Так кто же такой Эдмонд Уэллс? Можешь показать его живую, говорящую книгу?

Психотерапевт постепенно стал путаться между «вы» и «ты», но ему все же удалось взять разговор в свои руки. Заметив это, Жюли отказалась от дальнейшей перепалки.

Доктор вытер пот со лба. Юная пациентка вела себя все более вызывающе и от этого казалась ему только красивее. Просто поразительная девица – замашки, как у двенадцатилетней девчонки, а гонора, как у тридцатилетней женщины, не говоря уже о странном пристрастии к книгам, что, впрочем, только прибавляло ей обаяния. Он пожирал ее глазами. Ему нравились непокорные. В ней очаровывало все: запах, глаза, грудь. Ему хотелось прикоснуться к ней, приласкать ее, но он не успел.

Юркая как форель, девушка ускользнула – и уже оказалась возле двери. Одарив его вызывающей улыбкой, она просунула руки в лямки рюкзака, предварительно убедившись, что «Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том III» по-прежнему там, на месте.

И, хлопнув дверью, ушла.

Ахилл последовал за ней.

На улице она наградила пса пинком. Пусть знает – вазу эпохи Мин надо было раскокать, и сделать это надлежало сразу, как только она на нее показала.

22. Энциклопедия

НЕПРЕДСКАЗУЕМАЯ СТРАТЕГИЯ. Логически мыслящий наблюдатель способен предвидеть любую стратегию человеческого поведения – для этого достаточно внедрить в процесс принятия решений алеаторный механизм. Например, положиться на волю случая при выборе направления следующей атаки.

Внедрение некоторого беспорядка в глобальную стратегию не только производит эффект неожиданности, но и, кроме того, дает возможность сохранить в тайне логику, которая служит основанием для принятия важных решений. Никто не может предсказать результат случайного выбора.

Конечно, во время войн не все военачальники осмеливаются положиться на капризную волю случая при выборе предстоящего маневра. Они доверяют своей смекалке. И все же риск – определенно самый лучший способ сбить с толку неприятеля, который будет думать, что его превзошли благодаря непостижимой логике. В замешательстве и растерянности он будет отвечать под давлением страха и, таким образом, станет вполне предсказуемым.