Смех Циклопа

«Новость прогремела вчера в 23.30. Прославленный юморист Дариус, прозванный Дариусом Великим, а также Циклопом – настоящее имя Дариус Мирослав Возняк, – скоропостижно скончался от сердечного приступа после выступления в «Олимпии». Это ужасное событие потрясло всю Францию. Блестящая карьера жестоко оборвалась в зените славы. Наш специальный корреспондент находится на месте трагедии».

Длинная вереница фигур в плащах, прячущихся под зонтиками, тянется через телеэкран. Люди стоят под проливным дождем в очереди к кассе элитного мюзик-холла. Журналист машет микрофоном перед камерой.

– Увы, Жером, здесь вчера вечером скончался, к всеобщему изумлению, Дариус Великий. Но здесь же, как объявили сегодня утром, состоится торжественное представление в память о Циклопе. Это будет историческое шоу, на которое все его друзья-юмористы явятся в облике розового клоуна и представят его миниатюры. Как видите, лишь только об этом стало известно, масса поклонников бросилась приобретать билеты.

Ведущий благодарит корреспондента и сообщает с экрана:

– Президент республики направил родным Дариуса соболезнование, в котором говорится:

«Кончина Циклопа – утрата не только для мира театра, но и для всей страны. В лице Дариуса я лишился не просто одного из самых веселых моих сограждан, но и друга, дарившего мне, как и многим французам, мгновения радости даже в самых сложных ситуациях».

Отложив листок, ведущий по-ученически складывает руки.

– Дариуса Возняка похоронят узким кругом родных и близких на кладбище Монмартр в четверг в 11 часов утра.

4

«Будь у меня выбор, я хотел бы умереть спокойно, во сне, как мой дед. Главное, не орать в панике от ужаса, как 369 пассажиров «Боинга», который дед пилотировал за несколько секунд до гибели».

Из скетча Дариуса Возняка «После меня хоть потоп».

5

Вторник, 11 часов, время большого совещания в редакции «Общество» журнала «Геттёр Модерн». Оно проходит в кабинете заведующей редакцией Кристианы Тенардье, похожем на огромный аквариум.

Заведующая закидывает ноги в сапогах на мраморный столик.

На широких кожаных диванах расселись полтора десятка журналистов. Для пущей важности они шуршат газетами, вертят в пальцах блокноты, ручки, портативные компьютеры.

– Понятно, что захотят найти в нашем следующем номере читатели, поэтому за дело! Долой придирки! Перед нами зияющая брешь, и мы кидаемся в нее сломя голову. Делаем специальный номер «Смерть Циклопа».

По немногочисленным присутствующим пробегает ропот одобрения.

– Ежедневники уже высосали тему досуха, и теперь наша задача – раскопать что-то неожиданное. Свеженькое! Экстраординарное! Экслюзив! Молниеносные предложения по кругу. Твои предложения, Максим?

Она указывает подбородком на журналиста, притулившегося справа к батарее.

– «Дариус и политика», – предлагает он.

– Слишком банально. Любому известно, что его обхаживали все партии, а он делал вид, что поддерживает их все, на самом деле не поддерживая ни одной.

– А мы разовьем тему. Он представлял собой среднего француза. Французские низы. Бедняки узнавали в нем себя, они наконец получили официального представителя. Потому его выбрали «любимейшим французом всех французов». Тут можно поискать свежий угол зрения, попробовать ответить на вопрос: «Почему его так любил народ?»

– Вот именно, возникает риск педалировать популизм. Давайте без демагогии. Дальше. Ален?

– «Дариус и секс». Составим список его побед. В его постели побывало немало знаменитостей. Некоторые выглядели довольно фотогенично в обнаженном виде. Наши страницы будут возбуждать!

– Слишком вульгарно. Это не соответствует имиджу нашего журнала, мы работаем не для черни. А главное, папарацци многовато дерут за свои снимки. Следующий.

Флоран Пеллегрини, ведущий криминальный репортер, являет свой прекрасный лик со следами сорокалетнего пьянства и не спеша произносит:

– «Дариус и деньги». Я знаком со Стефаном Краузом, его бывшим продюсером, он с радостью поведает мне о его обширной экономической империи. Дариус владел настоящим замком в парижском пригороде. Учредил филиалы «Циклоп Продакшен» за границей. Следил вместе с братьями за всей маркированной продукцией и уже начал получать приличную прибыль. Поверьте, сердечко в глазу – выгодный торговый знак.

– Слишком материалистично. Другие предложения? Франсис?

– Тайны трудной молодости, обстоятельства несчастного случая, стоившего ему правого глаза. Как он использовал этот свой изъян, как превратил его в символ своей узнаваемости. Я уже придумал заголовок: «Реванш Циклопа».

– Слишком слащаво. Вся эта ностальгия, несчастный ребенок-инвалид, боровшийся за место под солнцем, – зачем нам выжимать столько слез? Не говоря о том, что все это видено-перевидено, читано-перечитано. Нет уж, напрягитесь, ставки очень высоки. Шевелите мозгами! Следующий. Клотильда? Есть предложения?

Журналистка вскакивает, как прилежная школьница.

– «Дариус и экология»? Он поддерживал борцов с загрязнением окружающей среды и даже участвовал в демонстрациях против атомных электростанций.

– Опять слащавость. Все звезды сейчас объявляют себя борцами за экологию, это модно. Какой примитив! Впрочем, чего еще от вас ждать…

– Но, мадам…

– Никаких «но, мадам»! Ваши идеи, моя бедная Клотильда, всегда либо пустые, либо не в тему. Вы напрасно теряете время, пытаясь стать журналисткой, вам гораздо больше подошло бы… пасти коз.

Те, кому весело, не стесняются хихикать. Возмущенный взгляд бедняжки, уязвленной до глубины души.

– А вы… Вы вообще…

– Кто? Ну, кто я? Стерва? Сучка? Шлюха? Прошу вас, найдите точное определение. Если у вас нет предложений лучше этого идиотизма с «Дариусом и экологией», то замолчите, прекратите красть у нас время.

Клотильда Планкоэ срывается с места и выбегает, хлопнув дверью.

– Побежала реветь в туалет. Нервы ни к черту. А еще мнит себя крупным репортером! Следующий! Какие еще будут выдающиеся предложения?

– «Дариус и молодежь». Он открыл Школу смеха и театр молодых талантливых комиков, то и другое без всякой корысти. Все заработки шли на поддержку начинающих юмористов.

– Слишком просто. Нужно что-то поострее, чтобы выделиться на фоне других журналов. Что-то по-настоящему удивительное, о чем никто не подозревает. Ну же! Не вижу, чтобы вы шевелили мозгами!

Журналисты переглядываются, не находя вдохновения.

– А вдруг смерть Дариуса… – это убийство?

Заведующая редакции «Общество» Кристиана Тенардье оборачивается на произнесшую эти слова Лукрецию Немрод, молодую научную журналистку.

– Полный идиотизм. Следующий.

– Подождите, Кристиана, пусть разовьет свою мысль, – предлагает Флоран Пеллегрини.

– Глупее не придумаешь. Дариус убит? Почему тогда не самоубийство?

– Я в начале пути, – сообщает Лукреция нейтральным тоном.

– Ну, что это за «начало пути», мадемуазель Немрод?