Несущий огонь

– Вы убили человека, потому что, как думали, он служит мне, – сказал я. – Тогда почему бы мне не убить вас?

– Он кричал, господин. Нужно было заставить его умолкнуть.

Причина веская, – думается, на их месте я поступил бы так же.

– Что же мне с вами делать? Отдать тем ребятам? – Я кивнул в сторону поджидающих всадников. – Или просто убить?

Они не ответили, да я и не рассчитывал на ответ.

– По-хорошему ублюдков проще прикончить, – заметил Финан.

– Пожалуйста, господин! – прошептал один из них.

Я не обратил на него внимания, потому как с полдюжины конных покинули вершину холма и скакали к нам. Ехали они медленно, давая понять, что не имеют враждебных намерений.

– Отведите этих четверых в форт, – приказал я Гербрухту. – И не убивайте их.

– Не убивать, господин? – На лице здоровенного фриза отразилось разочарование.

– Пока не надо.

Из форта прискакал мой сын и вместе со мной и Финаном отправился навстречу шестерым переговорщикам.

– Кто это такие? – спросил Утред.

– Это не люди кузена, – ответил я. Отряди двоюродный брат погоню за нами, поднял бы стяг с волчьей головой. – И не люди Эйнара.

– Тогда чьи? – недоумевал сын.

Минуту спустя мы поняли чьи. Когда шестеро всадников приблизились, я узнал того, кто вел их. Воин восседал на прекрасном черном жеребце и был облачен в длинный синий плащ, полы которого ниспадали на конский круп. На шее у него висел золотой крест. Спину всадник держал прямо, голову высоко. Он меня тоже узнал – нам доводилось встречаться – и улыбнулся, заметив мой устремленный на него взгляд.

– Беда, – сообщил я спутникам. – И еще какая.

И был прав.

Продолжая улыбаться, мужчина в синем плаще остановил коня в нескольких шагах от нас.

– Лорд Утред, обнаженный меч? – с укором обратился он ко мне. – Вот как ты встречаешь старого друга?

– Я человек бедный и не могу позволить себе ножны.

Я сунул острие Вздоха Змея в левый сапог и осторожно опустил, пока лезвие не скользнуло вдоль моей лодыжки.

– Изящное решение, – пошутил всадник.

Сам он тоже был изящный. Темно-синий, удивительно чистый плащ, кольчуга отполирована, на сапогах ни пятнышка, борода аккуратно пострижена, как и цвета воронова крыла волосы, перехваченные на лбу золотым ободком. Уздечку его коня украшало золото, на шее у всадника висела золотая цепь, да и эфес меча испускал золотое сияние. То был Каузантин мак Аэда, король Альбы, известный мне как Константин, а рядом с ним, на коне поменьше, восседал его сын Келлах мак Каузантин. Позади отца с сыном расположились четверо: два воина и два священника. Все четверо сердито глядели на меня – видимо, потому, что я не прибавил к своему обращению к Каузантину слов «милорд король».

– Лорд принц, – сказал я Келлаху. – Рад снова видеть тебя.

Келлах посмотрел на отца, как бы спрашивая разрешения ответить.

– Можешь говорить с ним, – дозволил король Константин, – но медленно и попроще. Он сакс и потому не понимает длинных слов.

– Лорд Утред, я тоже рад видеть тебя, – вежливо произнес Келлах.

Много лет назад, еще совсем ребенком, Келлах находился при моем дворе в качестве заложника. Мне он был по душе тогда, нравился и сейчас, хотя я и полагал, что однажды мне предстоит его убить. Теперь ему было лет двадцать, и вырос он красавцем в отца, с такими же черными волосами и очень голубыми глазами. Однако, что неудивительно, не мог похвастать спокойной уверенностью родителя.

– Мальчик, все ли у тебя хорошо? – спросил я, и принц распахнул слегка глаза при слове «мальчик», но утвердительно кивнул. Я перевел взгляд на Константина. – Итак, милорд король, что привело тебя в мою страну?

– Твою страну? – Константин хмыкнул. – Здесь Шотландия!

– Лорд, говори коротко и просто, – процитировал я его. – Потому что бессмысленных слов я не понимаю.

Король рассмеялся.

– Лорд Утред, как жаль, что ты мне нравишься, – заявил он. – Жизнь была намного проще, если бы я тебя ненавидел.

– У большинства христиан получается, – заметил я, глянув на надутых попов.

– Мне придется научиться тебя ненавидеть, – продолжил король, – но только если ты предпочтешь стать моим врагом.

– С чего бы это мне понадобилось? – осведомился я.

– Вот и я о том же! – Мерзавец улыбнулся, показав все зубы до единого. Интересно, как ему удалось их сохранить? При помощи колдовства? – Лорд Утред, ты не будешь моим врагом.

– Не буду?

– Ну конечно! Я ведь приехал заключить мир.

В это я верил. А еще верил в то, что орлы откладывают золотые яйца, феи танцуют по ночам в наших башмаках, а луна вырезана из большой головки суморсэтского сыра.

– Не лучше ли обсуждать мир у очага, за доброй кружкой эля?

– Вот видите? – Константин повернулся к хмурым священникам. – Я же говорил, что лорд Утред проявит гостеприимство!

Я разрешил Константину и пяти его спутникам войти в крепость, но настоял, чтобы остальные шотландцы держались в полумиле от форта, с северной стены которого за ними наблюдали мои воины. Константин с невинным видом попросил, чтобы всем его спутникам позволили пройти через ворота, но я только усмехнулся, и он соизволил улыбнуться в ответ. Шотландское войско осталось ждать под дождем. Битвы не будет – по крайней мере, пока Константин у меня в гостях, но скотты есть скотты, и только круглый дурак пригласит три с лишним сотни шотландских воинов в форт. Это все равно что запустить волка в овчарню.

– Мир? – обратился я к королю, после того как нам подали эль, поделенный на куски каравай хлеба и нарезанное ломтиками сало.

– Вершить мир – мой долг христианина, – высокопарно заявил Константин.

Произнеси это король Альфред, я бы поверил в его искренность, но король скоттов сумел вложить в эти слова едва уловимую насмешку. Он знал, что я ему не верю, как не верил бы себе и он сам.

Я велел принести в большую палату столы и скамьи, но шотландский король садиться не стал. Вместо этого он расхаживал по комнате, освещенной пятью окнами. Снаружи по-прежнему было пасмурно. Помещение, похоже, заинтересовало Константина. Он потрогал пальцем сохранившиеся островки штукатурки, затем ощупал почти незаметную щель между каменной кладкой и дверным косяком.

– Хорошо строили римляне, – произнес он с некоторой грустью.

– Лучше, чем мы.