Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа

Майор посмотрел в окно на угасающий день:

– Что вы планируете делать, лейтенант?

– Иду на юг. В Лиссабон.

– Попытаетесь найти английский корабль?

Испанец явно намекал на стремление англичан избежать боев, но Шарп проигнорировал иронию.

– Попытаюсь найти английский корабль, – подтвердил он.

– У вас есть карта?

– Нет.

Вивар отломил кусок хлеба и макнул его в соус.

– В этих горах нет дороги на юг.

– Ни одной?

– Ни одной, доступной зимой. Во всяком случае такой зимой, как эта. Вам придется идти на восток до Асторги или на запад до океана, прежде чем вы найдете дорогу на юг.

– Французы на востоке?

– Французы везде.

Вивар откинулся на спинку стула и посмотрел на Шарпа:

– Я иду на запад. Присоединяйтесь!

Шарп понимал, что шансов уцелеть в чужой земле у него не много. Он не имел карты, не говорил по-испански и весьма смутно разбирался в географии этой страны. В то же время у него не было особого желания вступать в союз с надменным испанцем, ставшим свидетелем его позора. Что может быть позорнее для офицера, чем драка с собственным подчиненным?

Шарп задумался.

– Или вы намерены сдаться в плен? – резко спросил Вивар.

– Никогда! – так же резко ответил лейтенант.

Неожиданно твердый тон заставил испанца улыбнуться. Вивар снова взглянул в окно:

– Снимаемся через час, лейтенант. Сегодня мы пересечем перевал, и делать это лучше ночью. – Он перевел взгляд на англичанина. – Согласны перейти под мое командование?

Выбора не было, и Шарп согласился.

Больше всего лейтенанта задело, как радостно и безоговорочно стрелки приняли командование Вивара. Вечером, пройдя парадом мимо крошечной церквушки, солдаты выслушали обращение испанского офицера. Вивар объяснил, что идти на север не умно, поскольку противник охраняет подходы ко всем гаваням на северном побережье. Пытаться догнать британскую армию тоже глупо, поскольку это означает идти по пятам французов, которые могут в любой момент развернуться и захватить их в плен. Остается единственный путь – на юг, но вначале надо продвинуться на запад.

Шарп наблюдал за лицами стрелков. Когда они усердно и согласно закивали испанцу, сердце его сжалось от обиды и ненависти.

Поэтому сегодня, продолжал Вивар, им предстоит пересечь дорогу, по которой двигаются основные силы французов. Скорее всего, ее не охраняют, однако стрелкам следует быть готовыми к бою. Он уверен, что они будут воевать хорошо. Ведь они – знаменитые английские «зеленые куртки». Для него честь драться рядом с ними.

Шарп видел, что стрелки улыбались. Испанец говорил в непринужденной манере потомственного офицера, и на какое-то время Шарп возненавидел его тоже.

Стрелка Харпера в строю не было. По приказу Шарпа ирландцу стянули веревкой кисти рук и привязали к хвосту мула, которого майор экспроприировал у одного из крестьян. Мул тащил на себе огромный сундук, завернутый в промасленную ткань. Сундук охраняли четыре испанца. Они же, по молчаливому соглашению, сторожили арестованного.

– Он что, ирландец? – спросил Шарпа Вивар.

– Да.

– Мне нравятся ирландцы. Что вы намерены с ним делать?

– Не знаю.

Временами Шарпу хотелось просто пристрелить Харпера, но он понимал, что это обратит в ярость остальных стрелков. К тому же пойти против дисциплинарного устава и учинить самосуд было бы нарушением дисциплины столь же серьезным, как и проступок самого ирландца.

– Если его развязать, мы пойдем быстрее, не так ли? – спросил Вивар.

– А он убежит к французам?

– Дисциплина ваших людей меня не касается, – ответил испанец, давая понять, что Шарп развалил весь отряд.

Шарп сделал вид, что не заметил иронии. Он знал, что майор его презирает, поскольку до сего момента видел со стороны Шарпа лишь полную неспособность к руководству, еще более очевидную на фоне собственного беспрекословного авторитета. Вивар не только вызволил британских солдат с фермы, но и защитил их от собственного офицера.

Шарп стоял в стороне, когда отряд строился для марша. Впереди шли испанцы, за ними – мул с сундуком, замыкали шествие стрелки. Шарп понимал, что ему следует выступить перед солдатами, проверить готовность, сделать что-нибудь, подтверждающее его власть, но не мог заставить себя посмотреть в насмешливые глаза стрелков и потому отошел в сторону.

Майор Вивар опустился на колени перед священником, ожидая благословения. Позже он принял от священника небольшой предмет, разглядеть который Шарп не смог.

Ночь выдалась холодная. К вечеру слабый снег прекратился, небо на востоке очистилось от туч, высыпали яркие звезды. Ветер закручивал сухой снег в причудливые фигуры, скользящие над горной тропой, по которой брели, словно обреченные животные, солдаты. От пронизывающего ветра их лица защищали тряпки, ранцы до крови натерли спины, но энергия майора Вивара была неистощима. Он мотался из головы в хвост колонны, подбадривал людей на испанском и английском языке и кричал, что они лучшие в мире солдаты. Его энтузиазм был заразителен, и Ричард Шарп с завистью отметил, что кавалеристы в красной форме боготворят своего офицера.

– Это галисийцы. – Вивар показал на своих всадников.

– Местные? – поинтересовался Шарп.

– Лучшие в Испании, – с откровенной гордостью произнес майор. – В Мадриде над нами смеются, считают деревенскими дураками. Но я предпочту вести в бой одного деревенского дурака, чем десять городских умников.

– Я из города, – мрачно произнес Шарп.

Вивар рассмеялся.

В полночь они пересекли ведущую к морю дорогу и увидели, что французы здесь уже прошли. Дорога была разбита колесами орудий. Вдоль обочин белыми горками лежали непогребенные тела. Противника не было видно, во всей долине не светилось ни единого огонька, солдаты были одни среди холода и снега.

Спустя час они вышли к реке. По берегам росли приземистые дубы. Вивар долго брел вдоль реки на восток, пока не нашел мелководье. Ледяная вода неслась над камнями и галькой, по которым можно было перейти на другой берег. Но прежде чем первый солдат ступил на камень, Вивар достал из ранца небольшой флакончик, открутил пробку и плеснул в реку немного жидкости.

– Теперь не опасно.

– А раньше было опасно? – заинтригованно спросил Шарп.

– Это святая вода, лейтенант. Ее дал мне деревенский священник.