Несущий огонь

Как позже выяснилось, кое в чем я ошибся, но в конце концов это оказалось не важно.

Олла и мой сын ошарашенно молчали. Потом Утред пожал плечами:

– И что мы будем делать?

– Поразвлечемся, – с холодной яростью сообщил я.

На следующий день мы отправились дальше на юг.

– Никакой резни, – твердо заявила моя дочь.

Я заворчал.

Сигтригра в Линдкольне не было. Оставив большую часть войска оборонять стены, он с пятью десятками воинов поскакал в Ледекестр – бург, что он уступил Мерсии, – с просьбой к Этельфлэд. Он хотел, чтобы она повлияла на брата, короля Уэссекса, и тот отозвал бы свой отряд из Хорнкастра.

– Западные саксы мечтают, чтобы мы развязали войну, – продолжала дочь.

Она осталась в Линдкольне за главную, командуя гарнизоном из почти четырех сотен мужчин. С такой армией у нее имелась возможность дать бой Брунульфу, но Стиорра настаивала, что западных саксов следует оставить в покое.

– У тебя людей наверняка больше, чем этих ублюдков в Хорнкастре, – убеждал я.

– А может, и нет, – терпеливо возразила она. – И с другой стороны границы их еще сотни – только и ждут предлога, чтобы напасть на нас.

Вот это было правдой. Саксам в Южной Британии не один лишь предлог требовался. Им требовалось все. Когда-то мне довелось наблюдать, как почти вся земля, которую мы теперь называем Инглаландом, оказалась в руках у датчан. Длинные корабли поднимались по рекам, а воины завоевали Нортумбрию, Мерсию и Восточную Англию. Армии северян наводнили Уэссекс, и эта страна неизбежно уже должна была называться Данеландом. Но судьба распорядилась иначе, и теперь западные саксы и мерсийцы прокладывали путь на север, с боем и жестокими потерями. На их пути стояла только Нортумбрия Сигтригра. Когда она падет – а рано или поздно это случится, – то весь говорящий на английском языке народ окажется в пределах одного королевства. Инглаланда.

Ирония заключалась в том, что я, будучи язычником, прошел вместе с саксами-христианами от южного побережья до края Нортумбрии. Теперь, благодаря браку моей дочери с норманном, оказался в другом военном лагере. А сейчас моя дочь указывала мне, как вести себя с саксами. Вот такой поворот судьбы!

– Отец, только не задевай саксов! – приказным тоном заявила она. – Мы не атакуем их, не ведем переговоров, не угрожаем! Мы не хотим давать им повод!

Я посмотрел на ее брата, который играл с племянником и племянницей. Мы находились в большом римском доме, построенном на самой вершине Линдкольнского холма, и с восточного края расположенного при нем сада залитая солнцем местность просматривалась на многие мили. Брунульф и его воины стояли слишком близко. Мой сын, подумалось мне, не придумает ничего лучшего, как напасть на них. Утред прямой, жизнерадостный и упрямый, тогда как Стиорра – настоящая смуглянка по сравнению со светлокожим братом – всегда отличалась уклончивостью и скрытностью. И еще умом – в мать. Впрочем, это не было доказательством ее правоты.

– Ты боишься западных саксов, – сказал я.

– Я уважаю их силу.

– Они просто запугивают нас, – настаивал я, надеясь, что не обманываюсь.

– Запугивают?

– Это не вторжение, – сердито отрезал я. – Это уловка! Они хотят оттянуть наши войска на юг, чтобы Константин смог напасть на Беббанбург. Брунульф не намерен атаковать здесь! У него слишком мало воинов. Его задача – просто держать вас на юге, пока Константин осаждает Беббанбург. Они в сговоре, разве ты не понимаешь? – Я ударил кулаком по каменному парапету ограждений сада. – Нечего мне здесь делать.

Стиорра поняла, что мое место, по моему мнению, должно быть под Беббанбургом, и коснулась моей руки как бы в намерении утешить.

– Ты полагаешь, что способен сражаться против своего кузена и скоттов?

– А что мне остается?

– Отец, у тебя не получится без поддержки нашей армии.

– Всю свою жизнь я мечтал о Беббанбурге, – с горечью проворчал я. – Мечтал отбить его. Мечтал умереть в нем. И чем занимался вместо этого? Помогал саксам отвоевывать страну. Помогал христианам! И как они мне отплатили? Вступили в союз с моим врагом. – Я обернулся к дочери и воскликнул яростно: – Ты ошибаешься!

– Ошибаюсь?

– Западные саксы не вторгнутся, если мы нападем на Брунульфа. Они не готовы. Однажды это произойдет, но не сейчас. – Я понятия не имел, правду ли говорю, просто убеждал себя, что это так и есть. – Их следует вздуть, наказать, перебить. Их нужно напугать.

– Нет, отец. – Теперь ее тон стал просительным. – Давай подождем и узнаем, о чем договорится Сигтригр с мерсийцами. Пожалуйста!

– Вторглись к нам не мерсийцы, – возразил я.

Стиорра повернулась и устремила взгляд к затянутым туманом горам.

– Тебе известно, – сказала она тихо, – что иные из западных саксов утверждают, что мир с нами не следовало заключать. Половина их витана[1 - Витан – совет из представителей знатных родов.] говорит, что Этельфлэд предала саксов, потому что любит тебя. Другая половина считает, что мир надо соблюдать лишь до тех пор, пока саксы не окрепли настолько, чтобы сломить наше сопротивление.

– И что?

– То, что жаждущие войны ждут только повода. Хотят напасть на нас. Они рассчитывают на сильную руку короля Эдуарда, и даже твоя Этельфлэд может не устоять перед зовом битвы. Отец, нам нужно время. Прошу тебя, оставь людей Брунульфа в покое. Они уйдут. Езжай в Ледекестр. Помоги там Сигтригру. К тебе Этельфлэд прислушается.

Я поразмыслил о ее словах и решил, что в них есть доля правды. Западные саксы, опьяненные недавней победой в Восточной Англии, жаждали войны, мне же эта война была не нужна. Я хотел прогнать скоттов из беббанбургских владений, но мне требовалась нортумбрийская армия, а выступить в поход на север Сигтригр сможет, только будучи уверен в мире с саксами на юге. Зять отправился в Ледекестр с просьбой к Этельфлэд в надежде, что ее влияние на брата обеспечит мир. Только вопреки настойчивым уговорам дочери инстинкт подсказывал, что дорога в Беббанбург проходит через Хорнкастр, а не Ледекестр. Это убеждение могло противоречить разуму и здравому смыслу, инстинкт – это как бегущие по загривку мурашки, которые указывают на близкую опасность. Поэтому я доверился инстинкту.

И на следующий день втайне от дочери поехал в Хорнкастр.

Хорнкастр оказался унылым местечком, хотя римляне дорожили им достаточно, чтобы выстроить чуть южнее от реки Бейна обнесенный каменными стенами форт. Дорог к нему не проложили, из чего я сделал вывод, что крепость контролировала идущие вверх по течению суда. Корабли эти должны были принадлежать нашим предкам, первым саксам. Когда-то они пересекли море и заняли новую землю. А земля была добрая, по меньшей мере на севере, где низкие горы изобиловали богатыми пастбищами. Не зря в окрестностях городка поселились два семейства данов со своими рабами. Впрочем, заняв древний форт, западные саксы тут же повелели им убраться.

– Почему даны не обосновались в форте? – поинтересовался я у Эгила.

Эгил был трезвомыслящим воином средних лет, с длинными обвислыми усами. Он родился неподалеку от Хорнкастра, но служил в гарнизоне Линдкольна командиром ночной стражи. Когда саксы только-только захватили Хорнкастр, его послали с небольшим отрядом следить за фортом. Что он и делал с безопасного расстояния, пока Сигтригр из осторожности не отозвал его обратно в Линдкольн. Я настоял, чтобы Эгил поехал вместе со мной в Хорнкастр.

– Если дойдет дело до осады, – объяснил я ему, – мне понадобится человек, который знает форт. Я не знаю. Ты – да.

– В форте когда-то жил Торстейн, – ответил Эгил. – Но он уехал.

– Почему?

– Форт затапливает река, господин. Два сына Торстейна утонули во время наводнения, и он решил, что саксы прокляли это место. Вот и уехал. По эту сторону форта течет поток многоводный, и еще река с другой стороны. Да и стены там, сзади, осыпались. Не здесь, – мы смотрели с севера, – а на южном и восточном направлениях.

– Отсюда крепость смотрится довольно внушительно, – заметил я.

Я глядел на форт и видел каменные укрепления, вырастающие над обширными зарослями камыша. На северной стороне висели на древках два стяга, и ленивый ветер разворачивал время от времени один из них, показывая дракона Уэссекса. Второй был явно пошит из более тяжелой ткани и не колыхался на ветру.

– Что изображено на штандарте слева? – спросил я у Эгила.

– Мы так и не выяснили, господин.

Я недовольно хмыкнул, подозревая, что Эгил и не пытался подобраться достаточно близко, чтобы рассмотреть второе знамя. Дым очагов поднимался над стенами и с полей к югу от нас, где, очевидно, встала лагерем часть отряда Брунульфа.

– Сколько всего там народу?

– Сотни две или три, – ответил Эгил расплывчато.