Повелитель войн

– Разворачивайтесь, – проговорил мрачный медленно и с угрозой, как если бы обращался к упрямому мальчишке. – И проваливайте отсюда.

– Нет, – сказал я и втиснул своего скакуна в зазор между Эгилом и его знаменосцем.

– Дед, а ты кто такой? – с вызовом спросил сакс, перехватывая копье.

– Убей старого придурка! – заорал один из людей Гутфрита.

Его товарищи принялись издеваться надо мной, приободренные, видимо, присутствием стражников Этельстана. Крикуном оказался парнишка с длинными светлыми волосами, собранными в толстый хвост. Он протолкался между западными саксами и задиристо посмотрел на меня.

– Я тебя вызываю, – заявил юнец.

Всегда найдется глупец, жаждущий репутации, а убить меня – короткий путь к воинской славе. Парень наверняка был хорошим бойцом: крепкий на вид, явно не обделен отвагой, с добытыми в бою браслетами на предплечьях. Он жаждал добыть громкое имя ценой моего убийства. Более того, на него давили сотоварищи, кричавшие мне слезать с коня и сражаться.

– Кто ты такой? – спросил я.

– Меня зовут Колфинн, сын Хэфнира, – ответил молодой человек. – Я служу Гутфриту Нортумбрийскому.

По моей догадке, он был с Гутфритом, когда я преградил им путь бегства в Шотландию, и теперь Колфинн Хэфнирсон мечтал отомстить за унижение. Он бросил мне вызов, и обычай обязывал меня этот вызов принять.

– Колфинн, сын Хэфнира, – повторил я. – Я не слышал про тебя, а между тем знаю всех воинов в Британии, заслуживших славу. Чего я не знаю, так это зачем мне утруждаться и убивать тебя. Колфинн, сын Хэфнира, в чем причина твоей обиды? Из-за чего наша ссора?

На удар сердца вид у парня стал растерянный. У него было открытое лицо с добротно свернутым набок носом, а золотые и серебряные браслеты на руках говорили о том, что молодой воин пережил немало схваток и одержал в них победу. Вот только чего при нем не было, так это меча, как и любого другого оружия. Здесь лишь у западных саксов под началом мрачнолицего имелись мечи и копья.

– Ну так как? – строго спросил я. – Из-за чего наша ссора?

– Ты не должен… – заговорил было угрюмый сакс, но я оборвал его, вскинув руку.

– Из-за чего наша ссора, Колфинн, сын Хэфнира? – снова потребовал я.

– Ты – враг моего короля, – выкрикнул он.

– Враг твоего короля? Да в таком случае тебе придется сражаться с половиной Британии!

– Ты трус! – бросил он мне и шагнул вперед, но остановился, когда Эгил тронул своего скакуна и обнажил меч, носивший имя Аддер. Эгил улыбался. Шумная толпа за спиной у Колфинна попритихла, и это меня не удивило. В улыбающемся норманне с мечом есть что-то, от чего у большинства воинов бегут мурашки по коже.

Я потянул Эгила назад.

– Колфинн, сын Хэфнира, у тебя нет причины ссориться со мной, – заключил я. – А вот у меня причина для ссоры с тобой есть. И мы уладим наш спор в то время и в том месте, какие выберу я. Вот тебе мое слово. А теперь дай нам пройти.

Западный сакс выдвинулся вперед, явно в стремлении настоять на своей зыбкой власти.

– Ты не приглашен, – вновь заладил он. – И должен уйти.

– Да приглашен он, – произнес другой человек. Он только что присоединился к отряду, перекрывавшему нам дорогу, и как у командира саксов на щите у него была эмблема Этельстана. – А ты, Сенвал, – продолжил он, глянув на угрюмого командира, – тупоголовый идиот. Если, конечно, не решил сразиться с лордом Утредом. Уверен, он окажет тебе такую честь.

Недовольный Сенвал проворчал что-то себе под нос, но опустил копье и отступил, позволяя вновь прибывшему подойти ко мне.

– Добро пожаловать, лорд, – поприветствовал тот. – Как полагаю, тебя вызвали?

– Да. А ты кто такой?

– Фраомар Седдсон, лорд. Люди по большей части кличут меня Конопатым.

Я улыбнулся, потому что лицо у Фраомара было густо усеяно веснушками, пересечено белесым шрамом и обрамлено огненно-рыжей шевелюрой. Он посмотрел на Эгила.

– Буду признателен, если ты вложишь меч в ножны, – вежливо попросил сакс. – По указу короля только стражникам разрешается носить мечи в лагере.

– Он охраняет меня, – заявил я.

– Будь любезен, – обратился Фраомар к Эгилу, будто не слыша меня. И Эгил послушно вогнал длинный клинок Аддера в ножны.

– Спасибо, – сказал Фраомар.

Это был человек лет тридцати пяти, уверенный и деловитый. Его приход заставил зевак разбрестись, хотя я и заметил, что люди Гутфрита бросают на меня взгляды, в которых читалось нечто близкое к ненависти.

– Мы подыщем для вас что-нибудь в лагере, – продолжил Фраомар.

Я указал в сторону юго-запада, на промежуток между расположением саксов и валлийцев.

– Вот там подойдет. – Я спешился, бросил Алдвину поводья и зашагал рядом с Фраомаром впереди моего отряда. – Мы последние из прибывших?

– Большинство собралось уже три дня назад, – ответил сакс, а потом как-то замялся. – Они принесли клятвы на праздник святого Варфоломея.

– Разве не святого, как его там… – Я запнулся, не в силах припомнить имя глупого папы. – Когда был Варфоломеев день?

– Позавчера, лорд.

– И что за клятвы? – осведомился я. – Какие?

Последовала очередная смущенная пауза.

– Не знаю, лорд. Меня там не было. И прошу прощения за этого придурка Сенвала.

– Почему? – На самом деле мне хотелось расспросить насчет клятв, но было ясно, что Фраомар не хочет о них говорить, а я и так вскоре все узнаю. Еще мне хотелось разобраться, почему перетрусивший поп намеренно сообщил нам более позднюю дату, но я понимал, что и на этот вопрос Фраомар ответа не даст. – Сенвал – твой человек?

– Он западный сакс. – Его собственный говор выдавал в нем мерсийца.

– И западные саксы все еще косятся на Мерсию? – поинтересовался я. Этельстан сам был уэссекцем, но войско, возведшее его на трон, состояло по большей части из мерсийцев.

Фраомар покачал головой:

– Эта беда не из крупных. Западные саксы понимают, что Этельстан – лучший выбор. Возможно, кое-кто еще ведет старую битву, но таких не много.

Я скривился:

– Только глупец захочет повторения битвы, что случилась при Лундене.

– Ты имеешь в виду сражение у городских ворот, лорд?