Властелин Севера. Песнь меча (сборник)

Его люди тем временем гребли помаленьку, чтобы удержать судно на месте и не позволить реке снести его вниз.

– Иди по течению! – прокричал я по-датски. – Найди воинов-датчан и жди до тех пор, пока толком не выяснишь, что происходит.

– A ты? – спросил он.

– Я остаюсь здесь, – ответил я.

Торкильд пошарил в кошельке и бросил что-то в мою сторону через разделявшую нас воду. Этот предмет блеснул в свете умирающего солнца, а потом исчез среди лютиков, которые расцвечивали желтым темный луг.

– Это тебе за совет! – крикнул Торкильд. – И долгих тебе лет жизни, кем бы ты ни был!

Он повернул судно, которое неуклюже маневрировало, так как длина его корпуса почти совпадала с шириной реки Уз. Но купец все-таки ухитрился достаточно умело справиться, и весла понесли корабль вниз по течению, прочь из моей жизни.

Позже я выяснил, что склад Торкильда был разграблен и что однорукого датчанина, охранявшего этот склад, убили, а дочь его изнасиловали. Поэтому мой добрый совет вполне стоил той серебряной монеты, которую Торкильд мне бросил.

– Ты отослал его прочь? – возмущенно спросил один из бородачей.

– Я же сказал тебе: он друг.

Я наклонился и нашел в высокой траве шиллинг. После чего продолжил расспросы:

– Откуда ты знаешь о победе Альфреда?

– Приехал священник, мой господин, и рассказал нам об этом.

– Какой священник?

– Из Уэссекса, мой господин. Он явился из самого Уэссекса. Привез послание от короля Альфреда.

Мне следовало догадаться, что Альфред разошлет сообщения о своей победе над Гутрумом по всей саксонской Англии. И, как выяснилось, он послал священников во все места, где жили саксы, и клирики эти разнесли весть, что Уэссекс победил, что Бог и Его святые даровали саксам победу. Один такой священник был послан к королю Эгберту в Эофервик. Гонец добрался до города на день раньше меня, и сразу после его появления тут и начало твориться настоящее безумие.

Священник путешествовал верхом, его церковное одеяние сбилось в ком позади седла. В управляемой датчанами Мерсии он ехал от одного дома саксов к другому, и все они помогали ему в пути, каждый день давали свежих лошадей и сопровождали, объясняя, как избежать крупнейших датских гарнизонов, – и так было до тех пор, пока он не добрался до столицы Нортумбрии. Там он передал вдохновляющие новости королю Эгберту: восточные саксы победили Великую Армию датчан. Однако больше всего нортумбрийским саксам понравилось возмутительное, на мой взгляд, заявление, что святой Кутберт якобы явился Альфреду во сне и объяснил королю, как одержать победу. Предполагалось, что Альфред увидел этот сон унылой зимой на Этелингаэге, где горстка беглецов-саксов пряталась от победителей-датчан.

История о вещем сне пронзила сердца саксов Эгберта, словно охотничья стрела, ибо ни одного святого на севере не почитали больше Кутберта. Он был настоящим идолом Нортумбрии, считался самым благочестивым христианином, когда-либо жившим на земле, и все набожные семейства саксов здесь каждый день молились именно ему.

Мысль о том, что самый прославленный святой Севера помог Уэссексу победить датчан, отшибла мозги королю Эгберту; и крупицы его здравого смысла разлетелись, словно куропатки, завидевшие жнецов.

Разумеется, король имел полное право радоваться победе Альфреда и, без сомнения, в душе негодовал, что ему приходится быть правителем, которого держат на поводке датчане. Но ему следовало бы просто поблагодарить доставившего добрые вести священника, а потом, чтобы тот держал язык за зубами, запереть его, как собаку в конуре. Вместо этого король приказал Вульферу, архиепископу Эофервикскому, отслужить благодарственный молебен в самой большой церкви города. Вульфер не был дураком. Он немедленно заболел лихорадкой и отбыл в деревню на лечение, однако нашелся глупец по имени отец Хротверд, который занял его место, и вскоре главная церковь Эофервика уже гудела от пламенной проповеди: священник вещал, что святой Кутберт сошел с небес, дабы привести восточных саксов к победе. Эта идиотская история убедила саксов Эофервика, что Бог и святой Кутберт собираются вернуть им их страну, отобрав ее у датчан.

И тогда начались убийства.

Все это я узнал, когда мы вошли в город. Еще я узнал, что в Эофервике было меньше сотни датских воинов, потому что остальные отправились под командованием ярла Ивара сразиться с армией скоттов, которые пересекли границу. На памяти живущих ныне людей такого вторжения еще не случалось, но у южных скоттов появился новый король, поклявшийся сделать Эофервик своей столицей. Словом, Ивар увел свою армию на север, чтобы преподать этому парню урок.

Ивар был истинным правителем Южной Нортумбрии. Если бы он захотел назваться королем, никто не смог бы помешать этому человеку, однако ему было удобнее иметь на троне уступчивого сакса, чтобы тот собирал налоги и держал в подчинении своих соплеменников. A сам Ивар тем временем занимался делом, которое его семье удавалось лучше всего: воевал. Он был из рода Лотброксонов, которые похвалялись тем, что еще никто из них не умирал в своей постели. Лотброксоны встречали свой последний час в сражениях, с мечами в руках. Отец Ивара и его родной дядя погибли в Ирландии, а Убба, третий из братьев Лотброксонов, пал от моего меча при Синуите.

Теперь же Ивар, последний воин-датчанин из этой одурманенной войной семьи, двинулся против скоттов. Он поклялся привести их короля в Эофервик в рабских цепях.

Лично я думал, что ни один сакс в здравом уме никогда не восстанет против Ивара, который считался таким же безжалостным, каким был в свое время его отец, но победа Альфреда и слащавые россказни о том, что ему якобы помогал сам святой Кутберт, распалили сердца жителей Эофервика, и ими овладело безумие.

A отец Хротверд вовсю подпитывал это пламя своими проповедями. Исступленно завывая, он уверял прихожан, что Бог, святой Кутберт и армия ангелов идут, чтобы выгнать датчан из Нортумбрии, и мое появление только подстегнуло всеобщее сумасшествие.

– Тебя послал сам Господь! – повторяли люди, провожавшие меня в город, и кричали всем встречным, что я убийца Свейна.

К тому времени, как мы добрались до дворца, меня и Хильду уже сопровождала небольшая толпа. Нас подталкивали вперед, ведя по узким улочкам, все еще запятнанным кровью датчан.

Я уже бывал во дворце Эофервика. То было здание, построенное еще римлянами из прекрасного светлого камня. Обширная колоннада поддерживала черепичную крышу, которую теперь залатали почерневшей соломой. Пол был выложен мозаичной плиткой, некогда изображавшей римских богов, но теперь многие плитки были выломаны, а оставшиеся засыпали тростником, заляпанным пролитой здесь вчера кровью. В большом зале воняло, как на скотобойне; там клубился дым от пылающих факелов, освещавших похожую на пещеру комнату.

Новый правитель Эгберт оказался племянником прежнего короля Эгберта. Лицом он смахивал на покойного дядю. Я обратил внимание, что у него такой же капризный рот. Когда король поднимался на помост, вид у него был испуганный, и неудивительно – безумный Хротверд вызвал своими проповедями настоящий ураган, и Эгберт, как пить дать, понимал, что датчане Ивара явятся сюда, чтобы отомстить.

Однако соратники Эгберта были охвачены волной эйфории и не сомневались, что победа Альфреда предрекает окончательное поражение северян. A мое появление они восприняли как еще один знак свыше.

Меня подтолкнули вперед и буквально прокричали весть о моем появлении королю, который выглядел сбитым с толку. Он еще больше смутился, когда знакомый мне голос воскликнул:

– Утред! Неужели это ты?

Я огляделся и увидел отца Виллибальда.

– Утред! – воскликнул он снова, с восторгом глядя на меня.

Эгберт нахмурился, тоже посмотрел на меня, а затем уставился на Виллибальда.

– Утред! – повторил священник, не обращая внимания на короля, и выступил вперед, чтобы меня обнять.

Отец Виллибальд был моим добрым другом и вообще хорошим человеком. Его, восточного сакса по происхождению, некогда назначили капелланом на флоте Альфреда, и теперь судьба распорядилась так, что именно отца Виллибальда послали на север, к саксам Нортумбрии, с добрыми вестями о победе при Этандуне.

Шум в зале утих. Эгберт решил властно заговорить со мной.

– Твое имя… – начал он. И замолчал, не зная, как меня зовут.

– Стеапа! – выкрикнул один из сопровождавших меня людей.

– Утред! – объявил Виллибальд, глаза которого горели от радостного возбуждения.

– Я Утред Беббанбургский, – сознался я, не в силах больше играть чужую роль.

– Тот самый, что убил Уббу Лотброксона! – заявил Виллибальд и попытался поднять мою правую руку, чтобы показать, какой я герой. – И тот самый, что свалил Свейна Белую Лошадь при Этандуне! – продолжил священник.

«Через два дня, – подумалось мне, – Кьяртан Жестокий будет знать, что я в Нортумбрии, а через три это известие дойдет и до моего дяди Эльфрика».

Имейся у меня хоть унция здравого смысла, я бы, проложив себе путь, мигом выбрался бы из этого зала, забрал Хильду и двинулся на юг так же быстро, как архиепископ Вульфер исчез из Эофервика.

– Ты сражался при Этандуне? – спросил меня Эгберт.

– Да, мой господин.

– Что там произошло?

Они уже слышали историю о битве от Виллибальда, но то была версия священника, разбухшая от молитв и чудес. Я же рассказал им то, что они хотели услышать: историю воина об убитых датчанах и о разящих мечах. И все время, пока я говорил, какой-то взъерошенный священник со свирепыми глазами и буйной бородой перебивал меня, выкрикивая: «Аллилуйя!»