Блейз Уиндхем

– Еще нет, – прошептала она, – прошу вас, подождите еще немного, милорд!

Осторожно поцеловав ее в дрожащие губы, он скользнул ладонью по ее груди.

– Но только до тех пор, пока и ты не почувствуешь влечения, дорогая. Я хочу, чтобы ты мечтала проникнуть в тайны любви, а не боялась ее.

Потянувшись, она провела пальцами по его лицу в трепетной ласке.

– Мне кажется, я скоро полюблю вас, милорд, – прошептала она, и на краткую секунду их глаза встретились, а затем Блейз покраснела и робко отвернулась.

В последующие дни эрл уже без смущения заключал жену в страстные объятия, давая волю рукам, и Блейз только поощряла его. Впервые они легли в постель вдвоем, хотя и были полностью одеты. Ласки и поцелуи мужа опьяняли Блейз подобно крепкому вину. Поймав ее маленькую ладонь, муж сунул ее себе под камзол, и Блейз впервые ощутила его твердость. Она робко сомкнула пальцы вокруг его мужского достоинства. Когда Эдмунд почувствовал, что ее страх исчез, он попросил ласкать его.

– Это доставляет вам удовольствие? – спросила она.

Он кивнул. Желание затуманило его глаза.

На следующее утро, охотясь в лесу в обществе племянника, эрл пребывал в подавленном настроении.

– Похоже, ты так и не прорвался сквозь девственные стены, – потешался над ним Тони. – Если это не произойдет в самом ближайшем времени, я начну опасаться за твой рассудок. Невозможно родить наследника, не выполняя супружеских обязанностей. Ума не приложу, как тебе удается сдерживаться и не овладеть этой маленькой плутовкой.

Эдмунд хмуро взглянул на племянника.

– Неужели тебе настолько надоели деревенские девчонки, Тони, что тебя беспокоит положение дел в моей семье?

– Ага, так я прав, ты до сих пор не сумел сорвать ее цветок! – расхохотался Энтони Уиндхем. – Твой меч наготове, но ее ножны пока закрыты. Возьми ее и покончи с этим, Эдмунд. Она выставляет тебя на посмешище! Ты же ее муж и повелитель. Ее желания не имеют ни малейшего значения!

– Нет, дорогой, если кто из нас и глуп, так это ты! Немедленно прекрати насмехаться, ибо я не желаю обсуждать свою частную жизнь с невежественным юнцом!

Энтони насмешливо закатил глаза, но придержал язык. Еще никогда он не видел Эдмунда в таком гневе. Неужели его дядя влюбился в свою жену? Эта мысль почему-то встревожила Энтони, хотя он и не понимал почему. Когда Эдмунд пришпорил коня, пуская его вперед, Энтони последовал за ним в глубь леса. Стояло непривычно теплое для конца ноября утро, и он уже чувствовал, как струйка пота сбегает по шее. Он расстегнул ворот рубашки.

Они провели на охоте почти целый день, и хотя собакам удалось вспугнуть нескольких кроликов и птиц, олень им так и не попался. Наконец ближе к вечеру они выехали из леса у развилки дорог, в том месте, откуда расстояние было равным и до Риверс-Эджа, и до Риверсайда.

– Так ты не пригласишь меня поужинать? – поддразнил Тони.

– Нет, не приглашу, – последовал резкий ответ. Отдаленный раскат грома, казалось, подчеркнул слова эрла, когда он развернул жеребца и рысью пустился прочь в сопровождении слуг и собак, оставив изумленного племянника в полном одиночестве посреди дороги.

Глава 5

Блейз с детства боялась грозы. Она постаралась скрыть беспокойство, с облегчением вздохнув при виде вернувшегося мужа. Эдмунд не подозревал о ее чувствах, ибо Блейз приложила немало усилий, дабы утаить то, что считала ребяческим страхом. Осень выдалась сухой, дожди если и начинались, то вскоре заканчивались. Но сегодня удушливая жара, казалось, разбудила последовавшую за ней грозу.

Отдаленные раскаты нарастали, приближаясь к Риверс-Эджу. Небо над холмами потемнело, его то и дело прорезали вспышки молний. За ужином Блейз выглядела подавленной, а Эдмунд ел в задумчивости, не замечая ее тревоги. В этот вечер он был не расположен к бесплодным поцелуям и объятиям. Насмешки Тони уязвили его больнее, чем он соглашался признать. Впервые после смерти первой жены ему в голову пришла мысль о том, что неплохо было бы навестить какую-нибудь из бойких служанок. Он оглядел комнату, и его глаза вспыхнули при виде грудастой горничной, подкладывающей поленья в камин. Но тут же Эдмунд подозрительно прищурил свои карие глаза. Как веселился бы сейчас Тони! Надо как следует подумать, прежде чем окончательно выставить себя на посмешище.

– Отправляйся спать, дорогая, – приказал он удивленной Блейз.

Она послушно поднялась и, присев, покинула зал на дрожащих ногах. Почему именно сегодня он предпочел оставить ее в полном одиночестве? Конечно, ее страх нелеп, но сегодня ночью она была готова справиться с ним любой ценой. Исполнившись решимости, она направилась наверх, к себе в комнату.

– Приготовьте ванну, – приказала она Геарте и ее помощницам.

– Задернуть шторы, миледи? – спросила горничная.

После минутного замешательства Блейз отказалась.

– Не надо. Я хочу видеть, как приближается гроза.

Пока она мылась в горячей, источающей аромат фиалок воде, небо почернело, его то и дело прорезали молнии, а за ними неизменно следовали раскаты грома.

Молоденькие служанки нервно суетились в комнате, готовя постель для хозяйки, раскладывая бледно-розовую шелковую ночную рубашку и такой же чепец, отделанный лентами, подправляли дрова в камине, чтобы внезапный порыв ветра не сделал пламя неуправляемым.

Геарта помогла Блейз выбраться из ванны и поспешно растерла ее полотенцем. Шелковая ткань ночной рубашки скользнула ей на плечи и бесшумно упала к ногам. Горничная любовно расчесывала длинные золотистые волосы хозяйки, пока служанки выносили ванну из спальни в гостиную, где ждали лакеи, чтобы забрать ее.

Геарта завязала ленты чепца под подбородком Блейз и помогла ей забраться в постель.

– Хотите, я или кто-нибудь из девушек останемся с вами, миледи? Гроза разбушевалась, и, похоже, ночью станет еще сильнее.

– Нет, – ответила Блейз, изображая храбрость, которой вовсе не ощущала. – Гроза меня не тревожит. Спокойной ночи, Геарта!

Геарта присела и, в последний раз оправив одеяло, торопливо вышла из комнаты, сказав на прощание:

– Спите спокойно, миледи!

Блейз и не надеялась заснуть под этот грохот и вспышки за окном. Она зарылась поглубже в постель, жалея, что не попросила служанок задернуть шторы. Тогда ей пришлось бы выслушивать только гром. Ветер застонал и завыл на все лады у самого дома. Яростный порыв пробился в дымоход и принялся дразнить огонь, который тут же заплясал, отбрасывая причудливые и страшные тени на стены комнаты. Блейз задрожала, припомнив вдруг бесчисленные рассказы старой Ады о привидениях и духах, которые появляются во время гроз, подобных этой.

– Ни за что не буду бояться, – пообещала она сама себе и немного успокоилась от звуков собственного голоса.

Ночь становилась все чернее, гроза постепенно достигала пика – пока весь дом не оказался словно посреди урагана. Все благие намерения Блейз улетучились под рев грома, от которого дом содрогался до основания. Грому помог зловещий треск молнии, ударившей в один из дымоходов на крыше прямо над комнатой Блейз, отчего осколки кирпича покатились вниз по крыше и пролетели мимо окон.

Блейз в ужасе закричала, испытывая поминутные приливы острого, непреодолимого ужаса. Несмотря на шум грозы, ее испуганные крики разнеслись по всему верхнему этажу дома. Почти немедленно дверь между спальней Блейз и комнатой ее мужа распахнулась, и через порог шагнул эрл.

– Блейз, что с тобой, дорогая? Кто напугал тебя? Тебе приснился дурной сон? – Эдмунд мигом очутился у постели и схватил ее в объятия. От сладкого аромата масла для ванны желание мгновенно охватило его.

– Гроза! Н-н-ненавижу грозы! – жалко всхлипнула Блейз, зарывшись лицом в его ночную рубашку, ибо ему не хватило времени набросить халат.

– Почему же ты не попросила кого-нибудь из горничных остаться с тобой? – резонно спросил он.

– Но ведь… только дети боятся грозы! – Блейз отчаянно зарыдала, содрогаясь всем телом, едва над головой вновь загрохотал гром. – Не хочу, чтобы вы считали меня трусихой, увидев, что я боюсь какой-то жалкой грозы!

Жалкой грозы? Он рассмеялся бы, если бы ужас Блейз не был столь реальным. Гроза была и правда чудовищной, подобной эрлу еще не доводилось видеть. Горячие слезы Блейз пропитывали его рубашку. Она неудержимо дрожала. Едва Эдмунд протянул руку, чтобы пригладить медово-золотистые волосы, как за окнами вновь загрохотало.

– Хочешь, я побуду с тобой? – спросил он, думая при этом, что Блейз – самая восхитительная из женщин, каких ему случалось держать в объятиях.

– Да, милорд.

Он осторожно положил ее на пуховые подушки и взглянул ей в лицо. Ее глаза в эту минуту напоминали омытые дождем фиалки, губы соблазнительно подрагивали.

– Блейз, я не могу поручиться за себя – ты меня понимаешь? Я должен быть совершенно откровенен с тобой, дорогая. – Он серьезно взглянул на нее.

Блейз испуганно прикусила нижнюю губу, и ее маленькие, ровные белые зубки впились в розовую плоть.

– Вы хотели бы заняться со мной любовью? – еле слышно проговорила она.