Коварство и любовь

– Для наших детей, Тони! Для Ниссы, Филиппа и Джайлза! Теперь, когда дни траура уже миновали и король посватался к принцессе Клевской, он, должно быть, пребывает в отличном расположении духа – особенно если завтрашняя охота будет удачной, да и угощение, которое я ему подам, придется по вкусу.

– Блейз, что ты еще задумала?

– Тони, мне нужно место при дворе для Ниссы, Филиппа и Джайлза! Им необходимо пообтесаться в обществе, и мы еще не устроили брака ни одного из наших детей. Думаю, Нисса найдет при дворе хорошего мужа! А мальчики, возможно, приглянутся чьим-то отцам; разумеется, не самым богатым и влиятельным, просто отцам хороших семейств, которые хотят дочерям счастья. Филипп станет следующим графом Лэнгфорд, а я Джайлзу отписала мое имение Гринхилл, приносящее неплохой доход. Наши старшие сыновья будут завидными женихами, – с улыбкой закончила она.

– Не нравится мне, что Нисса отправится к королевскому двору, – сказал граф. – Мальчики – да, тут я с тобой согласен, но не Нисса!

– А почему нет? – продолжала настаивать жена. – В наших краях ей просто не найти мужа, да и кто станет мириться с ее причудами? Как мне рассказывали, принцесса Клевская – очень добрая и утонченная дама. Если Нисса сумеет занять место в ее свите, она будет под надежной защитой и вдобавок получит возможность встретить массу интересных молодых господ, которых иначе ей не видать как собственных ушей! Если король до сих пор питает ко мне нежные чувства, а я знаю, что питает, потому что Хэл – человек сентиментальный и никогда не забывает о былых удовольствиях, значит, он будет рад нас облагодетельствовать и пристроить при дворе наших деток. Тони! Никогда больше не представится нам такая замечательная возможность обеспечить их будущее! И знакомства, которые они заведут при дворе, будут полезны нашим младшим сыновьям, когда они подрастут. А помощь им понадобится, ведь им мы не оставим никаких имений…

– Возможно, Ричард однажды примет духовный сан, – напомнил граф. – Зачем ему бывать при дворе?

– Там бывает архиепископ, – с улыбкой возразила Блейз. – Какое полезное знакомство для нашего сына!

Энтони Уиндхем рассмеялся.

– Я уже забыл, какой изобретательной ты можешь быть, моя дорогая Блейз. Что ж, очень хорошо. Можешь строить планы. Если Богу угодно, так тому и быть. Нисса, Филипп и Джайлз отправятся ко двору, а Ричард однажды познакомится с архиепископом. – Протянув руку, граф погладил живот супруги – очень внушительный живот, потому что Блейз вот-вот должна была родить. – Ты уверена, что это снова сын?

– Кажется, милорд, вы одаряете меня исключительно сыновьями, – с улыбкой ответила она. – Пятеро прекрасных мальчиков!

– А еще Нисса.

– Нисса – дитя Эдмунда, – мягко напомнила Блейз. – Ты стал для нее прекрасным отцом, Тони, но в ее жилах течет кровь Эдмунда.

– И моя тоже, – настаивал он, – разве я не прихожусь родней Эдмунду? Он мой дядя. И я его любил.

– Он был тебе скорее как брат. Между вами было всего несколько лет разницы. И твоя матушка, его старшая сестра, воспитывала вас обоих.

– Матушка! Будь я проклят, Блейз! Ты послала к ней в Риверсайд? Она захочет засвидетельствовать почтение королю.

– Гонец, которого я отправила к моим родителям, сначала отправился в дом леди Дороти, – усмехнувшись, ответила Блейз. – Бедняга Хэл! Он не догадывается, что его ждет, когда завтра он нагрянет к нам с визитом!

Король прибыл ближе к полудню. Настроение у него было самое приятное. Он лично застрелил двух косуль и одного оленя с такими огромными рогами, каких его товарищи и не видывали. После успешной охоты король снова почувствовал себя молодым, но увы, он был уже немолод. Блейз не видела Генриха добрых три года и сейчас была неприятно поражена. Король изрядно располнел, и было заметно, что его одежда едва не расползается по швам. Цвет лица приобрел багровый оттенок. Присев в глубоком реверансе так, что складки яблочно-зеленого шелкового платья изящно упали на пол, графиня Лэнгфорд пыталась воскресить в памяти красивого энергичного мужчину, бывшего некогда ее любовником. Это оказалось нелегкой задачей.

Генрих Тюдор взял ее руку, призывая встать.

– Поднимитесь же, моя сельская затворница, – сказал он, и знакомый голос вернул ее в прошлое. – Знаю, что вы моя преданнейшая подданная! – Глаза короля озорно блеснули, намекая на нечто очень личное, что было понятно лишь ему и Блейз.

– Дорогой милорд! – воскликнула в ответ Блейз, улыбаясь и приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать короля в щеку. – Как я рада снова вас видеть! Сердцем и молитвами мы всегда с вашим величеством и принцем Эдуардом. Добро пожаловать в Риверс-Эдж!

– Позвольте мне вторить эхом собственной супруге, ваше величество, – негромко сказал граф Лэнгфорд, делая шаг вперед.

– Ах, Тони! Сегодня ты должен отправиться с нами на охоту, – сказал король и повернулся к своим спутникам: – Почему никому из вас не пришло в голову пригласить на утреннюю охоту моего доброго Лэнгфорда? Что, мне всегда обо всем думать самому? – Его голубые глаза угрожающе сузились.

– Почту за честь присоединиться к вашему величеству, – быстро ответил Энтони Уиндхем, пытаясь упредить монарший гнев. – А теперь не угодно ли пройти в зал и утолить голод? Блейз накрыла роскошный стол.

Рука графини Лэнгфорд ухватила запястье Генриха.

– Идемте, Хэл, – сказала она, прибегая к старому прозвищу, которое было ей столь привычно. – Сюда прибыли мои родители и матушка Тони, чтобы вас повидать. Они ожидают ваше величество в зале. А еще вас дожидается превосходный кусок говядины. И пирог с куропатками! Насколько мне помнится, вы его особенно любите. Я подам его с чудесной подливкой из красного вина, луком-шалотом и молодой морковью. – Снова улыбнувшись королю, Блейз повела его в дом.

– Присоединяйтесь, господа, – пригласил граф спутников короля, которые незамедлительно последовали за ним в парадный зал дома.

Тем временем его супруга уже представляла королю своих родителей, лорда и леди Морган, а также матушку графа, леди Дороти Уиндхем. Генриха Тюдора приветствовали свояки графа – Оуэн Фицхью, граф Марвуд, и лорд Николас Кингсли, и их супруги, Блисс и Блайт. Лорд Морган представил королю младших сыновей, Генриха и Томаса, юношей шестнадцати лет.

Его величество был в своей стихии, с удовольствием принимая поклоны и лесть подданных. Он любезно приветствовал каждого. Похвалил Морганов за прекрасных сыновей, спросил леди Дороти, почему она больше не появляется при дворе.

– Для красивой женщины во дворце всегда найдется свободная комната, – со смехом сказал он.

Леди Дороти, которой стукнуло шестьдесят пять, ответила:

– Увы, сир! Мне запрещает сын. Он говорит, что боится за мою добродетель.

Король расхохотался во все горло.

– Действительно, мадам! Наверное, он прав. – Он повернулся к Блейз. – А где ваши чудесные дети, моя милая деревенская простушка? Как мне говорили, у вас четыре парня и девица.

– Сейчас у меня пятеро сыновей, милорд. Наш Генри родился в июне два года тому назад, и я назвала его в честь вашего величества. И, как изволите видеть, скоро на свет появится восьмой ребенок.

– Вот добрая английская женушка! – многозначительно заметил король, и его спутники заметно помрачнели. – Как же я тоскую по моей милой Джейн…

– Входите же и садитесь, Хэл, – пригласила Блейз, подводя его к почетному месту на возвышении. Она заметила, что король припадает на одну ногу, и решила, что ему будет удобнее, если он наконец сядет. – Я велю привести детей, если вам угодно на них взглянуть. Но если вам кажется, что это будет утомительно…

– Чепуха, – громогласно возразил король, опуская тучное тело на стул. – Я познакомлюсь с ними всеми, включая младшенького.

Слуга незамедлительно подал Генриху кубок вина, который тот немедленно осушил. Блейз сделала знак камеристке Харте и велела ей привести всех детей разом. С галереи менестрелей, устроенной под потолком зала, полилась нежная мелодия. Король с явным облегчением откинулся на спинку стула.

В зал вошли отпрыски семейства Уиндхем. Их возглавлял наследник – лорд Филипп Уиндхем. Леди Нисса Уиндхем шла последней, держа на руках младенца-брата.

– Позвольте, ваше величество, представить вам моих детей, – торжественно произнесла Блейз. – Это Филипп, наш старший сын. Ему двенадцать. А вот Джайлз, ему девять. Ричард, ему восемь. Эдуард, четыре года. И Генрих, которому только два.

Сыновья Блейз и Энтони учтиво поклонились – в том числе и младший, когда сестра поставила его на пол.

– А это моя дочь Нисса. Тони вырастил ее как собственное дитя, однако она дочь моего первого супруга, Эдмунда Уиндхема, – продолжала хозяйка дома.

Нисса Уиндхем присела перед королем в реверансе. Юбки темно-розового шелка изящно легли вокруг ее ног. Скромно потупив глаза, девушка поднялась и встала перед повелителем страны.

– Прекраснейшая из наших английских роз, – сказал король, желая сделать комплимент. – Мадам, сколько лет девице?

– Ниссе уже шестнадцать, сир, – ответила Блейз.

– Она просватана?

– Нет, милорд.

– Отчего же нет? Она прехорошенькая, да к тому же дочь графа. Не сомневаюсь, мадам, что вы даете за ней хорошее придание, – сказал король.

– Хэл, в наших краях нет партии, которую мы бы для нее желали, – ответила Блейз. – Приданое у нее действительно хорошее. Девочка получит Риверсайд – прекрасный дом и земли, которые идут с ним. Но вот чего бы я действительно хотела – чтобы в один прекрасный день она отправилась ко двору. – Мило улыбаясь, Блейз тем не менее многозначительно взглянула на короля.

Тот усмехнулся, погрозив пальцем в знак шутливого укора.