Неукротимая красавица

– Занятия любовью доставляют громадное наслаждение, Катриона.

– В самом деле? И каким же образом, мама?

Легкий оттенок презрения не ускользнул от внимания Хизер. «Великий боже, ну как мне это ей объяснить?»

– Тебя когда-нибудь целовали, дитя мое? Возможно, кто-нибудь из твоих кузенов во время наших приемов пытался украдкой?

– Ну да, кое-кто пытался, но я ему так врезала, что никто больше не осмеливался!

Хизер захотелось завыть в голос от разочарования.

– Но целоваться ведь так приятно, Катриона! Особенно когда тебя при этом еще и ласкают. Это просто восхитительно.

Катриона посмотрела на свою мать как на умалишенную.

– Брр! Да что может быть приятного в том, когда женщина и мужчина трутся друг о друга голыми телами?

От такого неприятия чувственных удовольствий Хизер едва не потеряла ход мыслей и самообладание.

– И тем не менее это так! Уж я-то знаю! Боже, Катриона, мне больно оттого, что ты совершенно не осведомлена в этих вопросах! Ты не имеешь никакого представления, что значит быть женщиной, и я чувствую свою вину. А замуж за своего кузена Гленкирка в Двенадцатую ночь ты все же выйдешь, как и планировалось. Вы прекрасно подходите друг другу – он замечательная партия.

– Я не выйду за него замуж, мама!

Хизер попробовала зайти с другой стороны:

– Тогда чем ты намерена заниматься?

– Есть и другие мужчины. Мое приданое позволяет мне выбирать.

– Только если речь идет о Гленкирке, моя дорогая.

Катриона не смогла сдержать удивления, и Хизер с облегчением подумала, что наконец-то завладела ее вниманием.

– Катриона, твое очень большое приданое предназначено только для Гленкирка. Так устроила моя мама. Если ты намерена выйти за кого-то другого, твое приданое будет весьма скромным.

– А что, бабушка не подумала о другом варианте: Гленкирк же мог умереть или просто отказаться от брака?! – выкрикнула в ярости Катриона.

– Если бы случилось что-то подобное, ты вышла бы за Джеймса. Мама мечтала, чтобы ты стала графиней Гленкирк. К тому же нет никаких сомнений, что твой нареченный будет рад свадьбе. Пойдем, дитя. Патрик Лесли обязательно полюбит тебя, вот увидишь.

– А как же я? Что, если я не хочу выходить за него?

– Но решать не тебе, моя дорогая. Так что перестань хмуриться и пойдем встречать гостей. Твои кузины и кузены очень хотят пожелать тебе счастья.

О боже! Еще и это! Хорошо, что ее дяди Колин и Эван живут в Эдинбурге, а то пришлось бы возиться с целым выводком их детей. А остальные! С мальчишками-то она еще находит общий язык, но шесть жеманных девиц – это уже слишком!

Фиона Лесли, пышная, с темно-рыжими волосами, серыми, как бушующее море, глазами и красными пухлыми губами, осталась вдовой в девятнадцать лет. Бедный Оуэн Стюарт не смог выдержать испытание супружеского ложа. Следующей девицей в этой компании шла шестнадцатилетняя Джанет Лесли, которая весной должна была выйти замуж за брата Фионы, кузена Чарлза. Джен не могла скрыть своего восторга: ну как же – будущая графиня Сайтен! Глупая корова! Эйлис Хей уже исполнилось четырнадцать лет, и ей предстояло выйти за Джеймса Лесли, следующего брата Гленкирка, но не раньше, чем через пару лет. Бет Лесли было шестнадцать, но, обожая своего дядю Чарлза, она решила вскоре удалиться в монастырь, расположенный во Франции. Таким образом, она могла жить неподалеку от своей семьи, поскольку ее четырнадцатилетняя сестра была обручена с сыном дяди Дональда, Жаком де Валуа-Лесли. Последней в этой компании была маленькая Мэри Лесли, тринадцати лет от роду, которой через три-четыре года суждено стать женой старшего брата Катрионы – Джейми. Катриона очень надеялась, что к тому времени Мэри хоть немного поумнеет и перестанет глупо хихикать при каждом слове, произнесенном Джейми, хотя тот, похоже, не имеет ничего против.

Катриона вместе с матерью вошла в парадный зал и тут же оказалась в плотном окружении родственников. Ее поздравляли, желали здоровья и счастья. Ну как на них сердиться – ведь сегодня день ее рождения.

Внезапно Фиона произнесла своим хрипловатым кошачьим голосом:

– Кэт, дорогая, а вот и твой суженый. Разве она не выросла, Патрик? Посмотри: настоящая женщина.

Катриона гневно глянула на старшую кузину и тут же перехватила пристальный взгляд Патрика, графа Гленкирка. Его большая теплая рука поднесла ее тонкую кисть к губам.

– Кузина, – раздался его глубокий завораживающий голос, – ты всегда была очаровательной, но сегодня буквально затмила всех.

Положив ладонь Катрионы на свою согнутую в локте руку, он повел ее к возвышению на другом конце зала. Оставшаяся в одиночестве Фиона удивленно рассмеялась. Граф тем временем усадил невесту за главный стол и спросил:

– За что ты так сердишься на меня?

– Вовсе нет.

– Тогда хотя бы улыбнись мне, дорогая.

Она намеренно проигнорировала его просьбу, и граф почувствовал нарастающее раздражение. Когда с ужином было покончено и слуги унесли пустые тарелки, начались танцы. Граф разыскал свою тетушку и, уединившись с ней в тишине библиотеки, стал расспрашивать, что беспокоит девушку.

– Во всем виновата я, Патрик, – всхлипнула Хизер. – И очень сожалею. Ведь я, совершенно того не желая, оставила без внимания весьма важную часть образования Катрионы. В результате она лишена каких-либо чувств и холодна как лед.

– Говоря другими словами, моя милая тетушка, вы так были заняты своим мужем, что забыли любить Кэт.

– Но я люблю ее!

– А вы когда-нибудь говорили ей это? Обнимали и баловали ее, когда она была малышкой? Ребенком? Девушкой-подростком? Нет, тетушка. У вас просто не было времени для этого. Вы – с хозяином Грейхейвена – были заняты лишь тем, что проверяли на практике, как усвоили все те восхитительные штучки, которым вас научила ваша матушка.

Хизер покраснела до корней волос.

– Патрик! Что ты можешь знать об этом?

– То, что в свое время мне поведала моя мать, – усмехнулся граф. – В частности, она заверила меня, что моя невеста будет горячей и опытной. Вместо этого, тетушка, я должен отогревать эту ледяную девицу, которую вы предлагаете мне взять в жены.

– Она уже заявила мне, что не хочет замуж, – с горечью проговорила Хизер.

– Проклятье! – в негодовании воскликнул Гленкирк. – Может, просветите почему?

– Я не знаю, Патрик, – солгала Хизер. – Когда ей ее отец сообщил, что свадьба переносится со следующего года на Двенадцатую ночь, она пришла в ярость. Сказала, что никто даже не спросил ее мнения, а потом заявила, что это не имеет никакого значения, потому что за тебя она в любом случае не выйдет.

– А вы уже говорили с кем-нибудь о переносе свадьбы на более ранний срок?

– Мы собирались объявить об этом сегодня вечером.

– Тогда вот что, тетушка. Постарайтесь как-нибудь незаметно привести сюда моего дядю.

«Бедная маленькая Катриона! – подумал Патрик, когда дама отправилась выполнять его просьбу. – С самого раннего детства жила в своем собственном мирке, которым никто не интересовался. Потом, совершенно не считаясь с ее мнением, за нее решают, когда должно произойти самое важное событие. Ничего удивительного в том, что она пришла в ярость».

Что касается других обстоятельств, то он задумался о них лишь мельком. Женщины рода Лесли по своей природе обладали взрывным характером, в их жилах текла горячая кровь, так что можно было не сомневаться, что Катриона непременно пробудится к чувственным удовольствиям и расцветет. Легкие победы ему наскучили, а временем он вполне располагал.

Джеймс Хей вошел в библиотеку вместе с женой.