По велению короля

– Да. Она давно уже трется около чужака. Заигрывает с ним. Всего несколько дней ушло на то, чтобы затащить его в постель, миледи. Она выставляет напоказ свое положение его любовницы, а теперь намекает, что забрюхатела. Бесстыдная тварь! – прошипела Сорча.

А вот над этим стоит поразмыслить. Дункан Армстронг посоветовал ей по возможности оттягивать свадьбу. Если Энис действительно любовница Болгэра, зная ее, можно предположить, что она не слишком желает отдать его другой, хотя и понимает, что рано или поздно ее возлюбленный обвенчается с Эллен. И все же она будет ревновать. Значит, нужно подогреть эту ревность.

– Вы дали мне немало пищи для размышлений, девушки, – заметила она. – Но теперь нам следует приготовить тела к погребению. Они должны лечь в землю до захода солнца.

Женщины во главе с Эллен отправились в зал, захватив ведра горячей воды и тряпки. Сорча поспешила в покои старого лэрда, чтобы найти его праздничный костюм, в котором его и похоронят. Одежда молодого Макнаба по-прежнему лежала в комнате, куда он ни разу не вошел во время последнего визита. Сорча перебрала все и нашла то, что скорее всего было свадебным нарядом погибшего жениха, после чего принесла одежду в зал, где остальные смывали засохшую кровь. Швея, которая одевала весь замок, взяла нитку и иглу и, как могла, зашила раны. Лэрда обмыли и одели в длинное бархатное сюрко, отделанное куньим мехом, и положили ему на грудь лоскут зеленого пледа Макартуров, скрепив его брошью клана. На длинные узкие ступни натянули поношенные сапоги.

Эллен осторожно откинула со лба длинные белые волосы деда и, расчесав их, в последний раз поцеловала его в щеку.

– Прощай, дедушка, – прошептала она и, выпрямившись, отступила, чтобы позволить женщинам зашить его в саван. Слезы покатились по щекам девушки. Но тут скорбное молчание прервал веселый смешок. Вошедшая в зал Энис бесстыдно уставилась на обнаженное тело Доналда.

– Какое маленькое у него достоинство! – хихикнула она, грубо ткнув пальцем в мертвеца. – А вот милорд Болгэр скроен как бык-производитель! Бедняга не подарил бы тебе наслаждения, Эллен. Повезло, что твоим мужем будет Болгэр! Он настоящий мужчина и владеет своим оружием как истинный воин!

– Я скорее умру, чем стану его женой, – процедила Эллен. – А теперь убирайся вон и возвращайся туда, откуда пришла! Если ты не питаешь уважения к мертвым, позволь остальным их оплакивать.

– О, еще как выйдешь! И мне очень жаль, поскольку ты вовсе не подходишь ему в жены! Он добивается только твоих земель. А вот я – другое дело! По крайней мере мне выпала честь родить ему первого сына.

Она с ухмылкой похлопала себя по животу.

– Если он действительно так плодовит, как ты расписываешь, значит, уже обзавелся целым выводком бастардов! – резко ответила Эллен. – Так что твой ничем не будет отличаться от остальных.

– В нем будет течь моя кровь. Кровь Макартуров! – похвалялась Энис.

– В тебе нет ни капли крови Макартуров! – отрезала старая кухарка. – Ты всего лишь бастард бродячего медника, оставленный умирать на холме.

– Почему же в таком случае старый лэрд дал мне свою фамилию? – возмутилась Энис. – Молчите? Так я скажу вам: он знал, что я дитя его сына от жены какого-то члена клана! Муж той женщины похитил меня и бросил, чтобы скрыть свой позор, но Господь привел старого лэрда, чтобы спасти меня.

– Кто наплел тебе такой чепухи? – взорвалась Сорча. – Та бедная добрая дура, которая тебя вырастила? Сын моего хозяина всю свою жизнь любил только одну женщину! Еще в десятилетнем возрасте он увидел девочку, которой предстояло стать его женой, и полюбил ее. Старый лэрд тревожился за сына, который никак не желал взять себе любовницу для развлечений, но молодой хозяин был тверд, как скала, и хранил себя для невесты. Они были женаты полгода, когда нашли тебя. Жаль только, что в тот день не было морозов и не набежали волки, чтобы тебя сожрать!

– Какие ужасные слова ты говоришь! – взвизгнула обозленная Энис.

– Ты никто! – уничтожающе добавила кухарка. – Была и останешься безымянным подкидышем, опозорившим своим распутством человека, давшего тебе свое имя. Все видят твое неуважение к хозяйке этого замка, а те, кто служит здесь, запомнят, как ты залезла в постель к убийце. А теперь проваливай, ничтожная потаскушка!

– Не смейте так говорить со мной! Я велю новому лэрду выбросить вас на улицу! – пригрозила Энис.

– Меня он не выбросит, – тихо сказала Эллен. – И я уже просила тебя немедленно убраться отсюда. Больше просить не стану, и, поверь, Болгэр Макартур сделает все, чтобы угодить мне. А я потребую, чтобы он как следует выпорол тебя.

Наглая девка побелела, услышав столь жестокие слова. Повернулась и молча выбежала из зала. Женщины принялись обряжать Доналда в свадебный костюм и положили ему на грудь красно-зеленый плед Макнабов. Обмытый, с влажными волосами, он казался спящим. Каким же он был человеком? Эллен не знала и никогда не узнает. И запомнит только, что в детстве он был добрым, спокойным мальчуганом.

– Зашейте его в саван, – со вздохом велела она. – Я пойду за священником.

Долгий осенний день близился к концу. Эллен Макартур, накинув плед, провожала тела деда и жениха к ближайшему холму, где уже были вырыты две могилы. Впереди шел волынщик клана. За ним следовал отец Берк. За девушкой шла процессия из слуг, членов клана и женщин, собравшихся, чтобы отдать последнюю дань Эвану Макартуру и молодому Макнабу.

Тела бережно опустили в могилу. Отец Берк прочитал заупокойную службу. Пока могилы зарывали, мимо прошли все собравшиеся. Каждый счел своим долгом сказать Эллен слова утешения. Ни Болгэра, ни Энис не было видно.

Наконец могилы засыпали, и Эллен осталась одна. Ушли все, даже волынщик. Она стояла на склоне холма, спиной к заходящему солнцу. На востоке, в темнеющем небе уже показалась первая звезда.

Одна. Она совсем одна. Теперь у нее никого нет. Дедушка ушел на небо вместе с Доналдом. Дункан Армстронг уехал. Но почему она вдруг подумала о лэрде Даффдура?! Наверное, потому, что он был добр в мире, вдруг ставшем к ней чужим и холодным.

И тут она осознала с такой ясностью, словно с глаз вдруг сняли повязку: здесь, в Лохерне, ей больше нечего делать.

Жизнь, которую она предвкушала, которой ждала, была украдена Макартурами с острова Скай. Из-за них она навеки разлучилась с дедом.

Эллен любила Лохерн. Выросла здесь. Но, проведя последние месяцы при дворе, поняла: не важно, где находиться, лишь бы быть счастливой. Детские воспоминания навсегда с ней останутся, если только она не позволит Болгэру Макартуру отобрать и их.

– Прощай, дедушка. Доброго пути тебе и Доналду, – тихо сказала Эллен на шотландском диалекте. – Больше я сюда не приду.

Отвернувшись от свежих могил, она спустилась с холма и вошла в замок. В зале она увидела сидевшего перед огнем Болгэра. На коленях он держал Энис и ласкал ее грудь, выглядывавшую в распахнутый ворот платья. Эллен удивленно вскинула брови при виде самодовольного личика бывшей служанки.

Болгэр улыбнулся ей, но его рука по-прежнему оставалась в вырезе платья Энис.

– Значит, ты их похоронила? – констатировал он.

– Да, милорд, – кивнула Эллен. – А теперь, с вашего разрешения, я удалюсь к себе. День был долгим и трудным, а я проделала немалый путь, чтобы приехать сюда. Но сейчас я очень устала и хочу в одиночестве оплакать своих родичей. Здесь слишком много нового, к чему я не привыкла.

– Да, ты выглядишь измученной, – согласился он. – Иди, Эллен.

– Доброй ночи, милорд.

Эллен учтиво присела в реверансе, после чего направилась к двери.

– А мне ты не пожелаешь доброй ночи? – проныла Энис.

– Нет. Ты всего лишь его шлюха, а мне вообще не полагается тебя замечать. И больше я слова тебе не скажу.

С этими словами Эллен вышла из зала.

– И ты позволишь ей говорить со мной в такой манере? – яростно прошипела Энис.

– Она права, – объявил Болгэр, весело смеясь. – Ничего не скажешь, эта Эллен Макартур сильна духом!

Смех Болгэра эхом отозвался в ушах Эллен. Хорошо еще, что он не выругал ее за такое обращение с Энис!

Она поднялась по узкой каменной лестнице на второй этаж, где находилась ее спальня. Комната была пыльной и неприбранной. В маленьком очаге не горел огонь.

Но прежде чем Эллен успела вернуться вниз, за служанкой, дверь открылась, и вошла Сорча, за спиной которой теснились несколько женщин.

– Пойдем со мной на кухню, девочка. Мы с кухаркой покормим тебя, пока твою комнату приводят в порядок, – велела она, уводя девушку в зал. – Сегодня был плохой день для всех нас, и мне жаль, что здесь тебя встретили холод и тьма.

Они спустились в кухню. Эллен усадили за длинный деревянный стол. Кухарка поставила перед ней половину каравая, из которого вынули мякиш, набила кроличьим рагу, а рядом положила ломоть намазанного маслом хлеба и протянула Эллен отполированную деревянную чашу с вином, разбавленным водой. Эллен ела с жадностью, вдруг поняв, что позавтракала рано и очень скудно. Ее последний завтрак состоял из овсяных лепешек и сушеного мяса…

Она совала в рот ложку за ложкой огненного рагу, не обращая внимания на то, что обжигает язык. Пришлось выпить несколько глотков вина, чтобы затушить пожар во рту. Доев, она поблагодарила кухарку.

– Можно мне взять с собой еще кусочек хлеба? В дороге нам почти нечего было есть, и я все еще голодна, но боюсь, если попрошу еще рагу, мне станет плохо.

Кухарка с любопытством оглядела девушку и, кивнув, вручила ей круглый, только что испеченный каравай:

– Возьми, девочка.